Найти тему

Что опаснее: кровожадность аборигенов или обыкновенная ревность? Разбираемся с романом Лили Кинг "Эйфория"

Действие романа американской писательницы разворачивается в Новой Гвинее в 1932 году, на берега Сепика и других, более мелких, рек. Названия туземных племен в романе вымышленные, а вот описанные нравы - настоящие, впрочем, нравы цивилизованного общества в конечном счете оказываются ничуть не лучше. Эпиграф к роману "Конфликты из-за женщин задают тон в жизни первобытного общества Новой Гвинеи" (Маргарет Мид - реальна исследовательница, биография которой стала основой книги) с равным успехом можно отнести и к туземцам, и к светскому австралийскому обществу, и к самим антропологам - главным героям романа: семейной паре Фену и Нелл, и их друга.

Роман можно читать двумя способами. Во-первых, как историю любовного треугольника на экзотическом фоне быта и нравов туземных племен, дикой природы, где надо опасаться самых безобидных, на первый взгляд, растений и насекомых. Наблюдать, как зарождается любовь, как ей безуспешно пытаются противостоять, как любовь, по своему обыкновению, становится движущей силой и научных открытий, и жестоких преступлений.

-2

Но есть и другой путь восприятия рассказанной Лили Кинг истории - через призму этнологии, подвижничества ученых, которые покидая уютную и комфортную жизнь цивилизованного белого человека, живут среди диких племен, изучают их культуру, язык, религию, лечат болезни, которые принесло вторжение в эти места цивилизации, позабыв принести с собой и лекарства от этих болезней. Они рискуют здоровьем, иногда жизнью. По другому они просто не могут. "Она (Нелл - примечание мое, ТС.) старалась не думать о селениях, мимо которых они проплывали, о домах на сваях и земляных очагах, о детях, выискивающих змей в тростниковых кровлях, чтобы ловко пригвоздить их копьем. Народности, которые ускользали из рук, племена, о которых она никогда не узнает, слова, которых не услышит; опасение, что, возможно, прямо сейчас она проплывает мимо того самого народа, который должна была исследовать, людей, чей дух могла бы высвободить, открыть всему миру".

-3

Именно увлеченность Нелл своей работой, ее одержимость стали для Энди (Эндрю) Бэнксона, вдохновляющей силой, которая позволила ему пройти путь от жалеющего себя нытика, едва не дошедшего до самоубийства от одиночества в диких лесах Сепика, до неординарного ученого, сумевшего сказать свое слово в науке. Интересно наблюдать за разными стилями трех исследователей. Эндрю - осторожный, остающийся "цивилизованным белым" в любой глуши, наблюдающий жизнь изучаемого племени немного со стороны, отстраненно, не вмешиваясь в происходящее. Он говорит о себе: "Я был воспитан на вере в Науку, как другие – на вере в Бога, или богов, или в крокодила". Его чуткость и трепетное отношение к чужому образу жизни, к иным представлениям о мире мешают ему продвигаться в работе так стремительно, как Нелл.

Нелл, напротив, не упускает случая вмешаться в чужое приватное пространство. Она пытается не просто изучать племя - просвещать его, лечить, подкупать туземцев, чтобы услышать очередную интересную историю, эксплуатировать их на тяжелых работах, бесцеремонно вторгается в самые сакральные аспекты жизни туземцев. Фен же словно сливается с культурой, которую изучает, его метод - метод включенного наблюдения. Он не расспрашивает аборигенов, как они делают лодки и каких типов те бывают, он берет инструмент и вместе с туземцами эту лодку строит, он пробует человеческое мясо среди каннибалов, он не выносит никаких моральных оценок тем, кого изучает. Инстинктивно понимая, что в научном сообществе он всегда будет оставаться в тени жены, он решает прославиться и разбогатеть другим способом - с помощью артефактов туземного племени. Но бесцеремонное отношение к артефактам всегда сулит несчастье.

Книга состоит из трех частей. Перед нами три рассказчика: автор, от третьего лица начинающий историю знакомства четы Стоун и Эндрю, сам Энди Бэнксон и Нелл, чей дневник нам представлен.

Наверное, возможен и третий путь восприятия романа. Это своеобразная причта о Добре и Зле, о том, что наши представление о том, что такое "правильно", а что "неправильно", - это только наши представления. И какими бы великолепными они нам не казались, их нельзя навязывать другому. Впрочем, об этом писали еще братья Стругацкие в романе "Трудно быть богом".