В монашеской рясе терпения
Ты становишься Проклятым Воином.
Ты шлифуешь рубцы сожаления
О не-сделанном; -прожитом; -пройденном.
Отделяя зерна от плевел,
У костра, разведенного в сумерках,
Сортируешь памяти пепел
Об ушедших в туман или умерших.
А в тенях, за спиною маячащих,
Тех людей, что однажды покинули,
Осторожно сомнение прячется:
Неуверенность. В самом деле ли предали?
Обернувшись назад - ты теряешься,
Пустота окружает сознание.
Вот же были - куда подевалися?
Ты один - пришло понимание.
Даже тени - тебе лишь мерещатся.
Даже тени - лишь игры разума.
Ты уверен, что себе ты не кажешься?
Может, ты заблудился в не-сказанном?
Отвернешься, и с грустью, на выдохе
Вспомнишь все, что когда-то тревожило.
Еще глубже спрячешь сокрытое,
Чтобы вдруг однажды не ожило.
Ты не помнишь, как сам рубил с плеча?
Уходил - за собою мосты сжигал?
А потом, в ночи, на Луну кричал?
Но не Мир тебя, а ты - Мир терял...
Сапогом затушив искры пламени
И туманным плащом укутавшись,
Гордо вновь понесешь бремя знамени,
Окончательно в мыслях запутавшись.
Станешь Призраком Неприкаянным.
Одиноким. Проклятым. Воином.
Эфемерным фантомом сознания,
Звучащим лишь карканьем ворона.
Пропитавшимся нАсквозь отчаяньем.
Ты - печальное дарование:
В паутине человеческих судеб,
На тропинках их Мироздания
Тебя не было, нет и не будет.