Мастерство и прорицательство вещи совместимые но не обязательно.
Акунин создал во многих смыслах замечательный цикл, который я прочел (прослушал) по рекомендации сетевого френда.
Пока цикл состоит из четырех книг. Будет ли продолжение, посмотрим, если вирус не свалит.
Признаю, что первую часть (Аристономию) читал, сразу поняв ее утопические идеалистические идеи. Стройная и увы слишком очевидно умозрительная концепция, правда вполне понятная, поскольку была придумана Акуниниым до Болотной и «Крым наш», и соответственно, до его «вынужденной» эмиграции. И понятно, что одновременно он продумывал «Историю» России.
Но если в художественном произведении любая мысль может витать свободною, то в «Истории» надо быть поближе к документам и фактам.
Она (первая часть, Аристономия) посвящена «конструированию» «идеального» человека, и понятен утопизм автора, суть от сути демократа, либерала и эстета, с идеями, кратко сводимыми к сути так сладко формулируемой гуманистами-толерастами - «за все хорошее, против всего плохого».
Зато вторая часть меня порадовала гармоничным сочетанием личной линии книги и философской. И посвящена она истории и теории Любви, которую Акунин тоже идеалистически подразделяет на «настоящую любовь» и «Настоящую Любовь». И название соответствующее – «Другой путь».
Но уже в следующей части (Счастливая Россия) Акунин вновь восседает на любимый конёк – идеализм. И подробно разрабатывает прообраз «Идеальной» России, противопоставляя «неидеальной» (ущербной, азиатской). Вот здесь уже напрямую выглядывают уши «Истории», пишущейся, полагаю, параллельно.
А если учесть, что «Счастливая Россия» - название антигосударственной подпольной организации, то становится ясно, что автор описывает историю вымышленной троцкисстской группы, «приговаривая» ее как гуманист и прорицатель будущей Счастливой родины.
И здесь становится интересным, чем же продолжил Акунин историю в четвертой части - «Трезориуме».
Но, к сожалению, здесь он совсем скатывается в идеалистический гуманистический кисель, что мастерства не уничижает.
Дело в том, что Акунин в интервью упоминает, что не решится писать Историю после 1917 ввиду субъективного отношения к истории своей семьи.
А в художественном тексте субъективное всегда предпочтительнее объективного. Это и выходит.
Вообще должен признаться, интересно наблюдать за эволюцией любого большого писателя, коим Акунин-Чхартишвили, нет сомнений, является. Но обмануть ему самого себя не удалось и не удастся, поскольку сбежать с Родины можно, а от себя нет.
А по большому счету, еще интереснее, продолжит он свою серию, или нет. Думаю, продолжит, поскольку не думать, на действовать он, как всякий идеалист гуманитарий не может. И не в одном, так в другом виде обязательно продолжит, чего я с нетерпением буду ждать.
