А дальше всё было так, как и должно происходить, если у человека юбилей, и он собрался его провести с самыми близкими друзьями. Жарился шашлык, пелись песни под гитару, травились байки у костра. Я, конечно, здесь себе крупно польстила насчет «самых близких». Полагаю, той же Белке Андрей был бы рад куда больше, чем мне, её подруге, с которой он знаком без году неделя. Но даже если так, он ни словом, ни намеком не показывал, что его не радует мое общество. Даже наоборот: беззлобно подтрунивал, живо интересовался моими впечатлениями от езды на Дишне и очень оживился, когда я сказала, что мне показалось, будто сзади что-то свистит. Он, оказывается, тоже к этому свисту давно прислушивался, на тормоза грешил, а Никита этот посторонний звук не улавливал.
Под конец вечера расчувствовавшийся Андрей показал какой-то прием и заверил, что я с легкостью его запомню, а если что – всегда могу отработать на Петре (свят-свят, упаси меня небо от таких спарринг-партнеров). Да и вообще раскрылся человек, размяк, заулыбался, словно отпустил внутреннюю пружину, заставлявшую его всё это время изображать из себя Железного Феликса. Когда он ненадолго ушел в дом, чтобы принести на мангальную площадку свежие помидоры, первую порцию которых мы успели прикончить под шашлык, Никита показал мне большой палец и заговорщицки подмигнул. У нас всё получилось! Мы смогли устроить человеку праздник и хотя бы ненадолго разогнали его вечную меланхолию.
- Андрей, а расскажи, как вы познакомились с Белкой? – задала я давно вертевшийся на языке вопрос, когда юбиляр вновь расселся в своем походном раскладном кресле и мечтательно уставился на огонь.
- Я так понял, ты ведь давно её тренер? – включился в разговор Никита. – По крайней мере, как какие сборы или соревнования, вы всегда вместе в одной команде приезжали.
- Да, последние восемь лет я её тренер, - кивнул Андрей. – Но начинала она в другой группе. А я тогда занимался малышами. Они так за мной гуськом и ходили, коллеги меня за это даже втихаря прозвали Дедушкой Страусом. А все потому, что руководство решило, раз у меня педагогическое образование, мне с крохами и отдуваться. Это подростку, уже заточенному на дисциплину, можно сказать: делай так и никак иначе. А мелким надо всё по-доброму объяснять, и азы той самой дисциплины закладывать.
- Почему Дедушка Страус? – немедленно спросила я, как только Андрей сделал паузу.
- Да кто-то в компании рассказал байку: мол, у страусов очень интересное распределение ролей в семье, и с выводком страусят из разных семей непременно возится дедушка-страус. Всячески их оберегает, учит добывать себе пищу и вообще в плане воспитания потомства страусам-дамам до страусов-мужчин далеко. Вот с того вечера я и стал страусом – глупой неперелетной птицей, - Андрей картинно вздохнул, изобразив, как страдает по этому поводу. – А Белка пришла в спорт уже достаточно поздно. Ну вы все в курсе, я полагаю, почему.
Мы с Никитой синхронно кивнули. Астма отравила подруге всё детство и половину юности.
- И вот, - продолжил свой рассказ Андрей. – Однажды её тренер заболел, а у меня как раз было окно, и меня настоятельно попросили провести у них занятие. Помню, так не хотел идти! К малышам-то своим я давно привык, а тут подростки разновозрастные и разного уровня подготовки. В одной группе и десятилетки были, и здоровые семнадцатилетние лбы, которым через год в армию идти. Её у нас так и звали – самотек. Но ничего, мне понравилось. Зря боялся, что не справлюсь. Их тренер потом переехал в другой город, на новую малышовую группу девчонку из резерва поставили, тоже педагога. Мои подросшие воспитанники кто куда раскроссировались. А я остался на самотеке, который из подросткового плавно стал взрослым. Многие из воспитанников уходили, а потом возвращались обратно. У нас уже не столько секция, сколько клуб по интересам. Вон, Никита знает: мы и тренировки проводим, и книжные вечера, многие эзотерикой балуются. Даже несколько семей успело сложиться!
На этих словах Никита зарумянился, как маков цвет. Понятное дело, непрозрачный намек на них с Белкой. Ничего-ничего, чую, к концу года поедим мы от души свадебных салатиков и тортов!
Если я не улыбаюсь. Часть 49
