Когда я зашёл в палатку, перед генералом навытяжку стоял посыльный из штаба фронта, а в руках у генерала было письмо. Он читал это письмо и задумчиво почёсывал подбородок.
- Господин капитан, знакомьтесь: лейтенант Привольный. С этой минуты Вы поступаете в его полное распоряжение, - строго и холодно отчеканил генерал.
Капитан опешил от такого приказа:
- То есть, как это в его распоряжение?
Генерал повысил голос, и в нём блеснула сталь меча:
- Господин капитан! Я не обязан отчитываться перед Вами за свои действия! Извольте подчиняться или под трибунал пойдёте!
У капитана забегали глаза. Обдумав ситуацию пару секунд, он выдавил из себя:
- Слушаюсь, господин генерал!
- Вы за месяц не смогли справиться с этой ситуацией, а теперь хотите, продолжая бездарно командовать, угробить ещё несколько десятков солдат? Поучитесь у лейтенанта, как нужно работать! Лейтенант Привольный! Приказываю Вам завтра утром в сопровождении капитана Кузнецова выдвинуться вот в этот район, - генерал указал на карте то место, куда нам предстояло отправиться. - Там был задержан груз посольства противника. Приказываю Вам разобраться на месте и принять решение. В остальном действовать по обстановке. Приказ ясен?
- Так точно! Ясен.
- Сейчас можете отдыхать. Капитану Кузнецову покажите его кровать в палатке офицеров.
- Разрешите идти? – Я пребывал в некоторой растерянности от подобного настроения генерала. Не меньше шокировали его решения.
- Идите.
- Есть!
Сказать, что капитан Кузнецов был зол – это ничего не сказать. От него только молнии не сыпались в мою сторону. Он готов был испепелить меня своим взглядом. Каждое его, даже самое мимолетное движение, было резким, напряженным и абсолютно не сдержанным. В каждом жесте сквозила злость и раздражение. Упав на кровать, которую я ему указал, он уснул, или сделал вид, что уснул, не сказав мне ни слова.
Утром, после завтрака, нас ждала машина, в которой сидели водитель и пять солдат. Одеты были, как все разведчики, в камуфляжную форму, только на коленях лежали портативные автоматы и на ремнях висели подсумки с рожками. Я сел на переднее сиденье рядом с водителем. Было очень неуютно находиться в этой группе. Я не мог избавиться от ощущения, что их стволы смотрят мне в затылок. В обед сделали привал, остановившись в лесу, пообедали и снова пустились в путь. В назначенное место приехали уже вечером, после захода солнца. Это была небольшая воинская часть, больше похожая на комендантскую роту, чем на регулярное подразделение. Кузнецов проводил нас в столовую, где готов был ужин, а потом показал место, которое мне отвели.
Утром следующего дня я пришёл в штаб части. Командир части подполковник Юров, средних лет, но уже совсем седой, среднего телосложения, ввёл меня в курс дела:
- Месяц назад мне прислали приказ с посыльным, в котором говорится, что должна прибыть делегация посольства противника, и что они должны перевезти через линию фронта свои личные вещи. Нам следовало обеспечить досмотр этих вещей и переправку делегации через линию фронта. Вещей было несколько ящиков, в которых ничего ценного не было. Но именно это обстоятельство меня и встревожило. Пойдёмте, лейтенант, я покажу Вам эти ящики.
Рукой Юров указал направление, в котором нам нужно было проследовать. Мы вышли во двор, и пошли в сторону здания, на дверях которого висела табличка: «Склад». По дороге я спросил:
- А где сейчас делегация находится?
- В гостинице для офицеров. В селе больше нет мест, где их можно было бы разместить.
- А почему их не пригласили сюда сейчас?
- Это дело пяти минут, потому что гостиница – это то здание, в котором поместили Вас. Я пошлю к ним солдата.
- Пошлите немедленно, господин подполковник. Без них осматривать их вещи мы не будем.
Юров подозвал солдата:
- Сбегай в гостиницу и приведи делегацию.
Солдат кивнул и убежал.
- Господин лейтенант, скажите, а чем вызвано такое назначение Вас на такие переговоры? – в голосе подполковника явно слышалось любопытство. - Судя по возрасту, Вам будет очень трудно договориться с главой делегации, они все очень раздражены такой задержкой.
- Господин подполковник, скажу Вам откровенно: я не намерен обсуждать приказы нашего начальства. Раз меня назначили – значит, на то были особые причины, - я же старался держаться как можно формальнее, в отличие от собеседника, который, по всей видимости, был не прочь и посплетничать. Не то, чтобы обсудить мое неожиданное назначение. - Позвольте мне самому провести эти переговоры, а если они зайдут в тупик – я обязательно обращусь к Вам.
- Хорошо, господин лейтенант, договорились, - подполковник слегка был сбит с толку такой стеной сдержанности с моей стороны. Это было видно по его серым глазам, которые немного, чуть заметно, расширились, и по немного дрогнувшим плечам.
В это время подошла делегация. Глава делегации, господин Темешев Юрий Петрович, маленького роста, смуглый и лысый, лет пятидесяти, сразу попытался «взять быка за рога»:
- Что Вы себе позволяете? Как Вы смеете задерживать дипломатическую миссию, которая в военное время пытается покинуть территорию противника? Вы будете отвечать за свои действия перед Вашим высшим руководством страны!
Я ровным и спокойным голосом перебил его словоизлияния:
- Господин Темешев, моё имя – лейтенант Привольный. После досмотра нами вашего дипломатического груза Вам будет предоставлена возможность излить Ваше негодование на бумаге, но это будет возможно только в том случае, если у Вас не будет найдено ничего противозаконного, что Вы пытаетесь вывезти из нашей страны. Если в грузе не будет найдено ничего противозаконного, я лично и от имени моей страны устно и письменно попрошу у Вас прощения за причинённые неудобства! Вас это устроит?
- Да, господин лейтенант! Меня это на данном этапе устроит! – Раздражённо ответил Темешев.
- Тогда приступим к досмотру, если Вы не возражаете, - развел я руками в разные стороны.
- Конечно, возражаю! За этот месяц было произведено десять досмотров, которые показали, что ничего незаконного в грузе нет!
- Господин Темешев, я прошу Вас набраться терпения ещё на один досмотр, и тогда я Вас отпущу.
Темешев устало махнул рукой:
- Делайте уже своё дело, только побыстрее, пожалуйста.
Солдаты приступили к очередному вскрытию ящиков, а я задумался: этот Темешев имеет очень интересный акцент. Говорит он правильно, грамотно, но до оскомины на зубах правильно. До тошноты, я бы даже сказал. И говор такой… с едва уловимым выговором, который имеют только в одном месте на планете. И это очень сочетается с цветом кожи… Я решил до наиболее подходящего времени припрятать свою догадку.
Я подошёл к первому ящику. Содержимое из него почти вынули, остались несколько вещей, замотанных в ткань.
- Господин лейтенант, эти прямо там можно осмотреть и сравнить с описью, – солдату явно не хотелось вытаскивать громоздкие изделия и распаковывать их в очередной раз, ведь потом это всё нужно упаковать и установить на место!
- Вынимаем всё и осматриваем без ящика. Приказ понятен?
- Так точно, господин лейтенант, - без энтузиазма в голосе ответил солдат, но все же принялся за выполнение. Приказ есть приказ.
- Выполняйте!
Ко мне подошёл Юров. Я встал спиной к Темешеву и тихо, почти шёпотом, спросил:
- Господин подполковник, что такое Вам не даёт покоя в этом грузе? Чем он так тревожит?
- Да, груз, сам по себе, ценности не имеет. А вот ящики сделаны слишком добротно для такого хлама…
- Это точно. Я и сам это заметил сразу же. Давайте сделаем следующим образом: ящиков четыре, Вы займётесь досмотром груза по описи, а я «случайно» займусь ящиками. Посмотреть реакцию Темешева нам просто необходимо. Почему Вы сами не решились проверить ящики, раз догадались об их начинке?
- Я не решался начать дипломатический конфликт. Написал донесение в штаб фронта, но ответа от них так и не получил. Я снова написал, потом ещё раз… Но ответа так и не было.
- А посыльные возвращались или нет?
- Нет, не возвращались.
- Значит, за воротами части установлено наблюдение круглосуточное. В лесу сидит группа из десятка диверсантов. Господин подполковник, примите мои поздравления! Вы живы!
У Юрова брови полезли вверх:
- Вы предполагаете…
- Война идёт, господин подполковник! Очнитесь уже!
Когда ящик освободили от груза, и Юров начал сравнивать содержимое с описью, я подошёл к ящику таким образом, чтобы уголком глаза видеть Темешева и не спускать с него глаз. Свой осмотр начал с крышки. Сравнил размер, материал изготовления, прикинул, сколько она должна весить при плотности материала и сколько примерно она весит. Темешев, казалось, был полностью увлечён проверкой содержимого ящика и беседовал с Юровым. Похвально! Держится непринуждённо, изображает усталого человека, которому надоело осматривать одно и то же. Я повернул крышку одним краем вниз. Прислушался. В груди что-то ёкнуло! Я повернул крышку на девяносто градусов, звук повторился. С преувеличенным интересом стал осматривать торцы крышки. С одного торца была вставлена небольшая полоска древесины толщиной около пяти миллиметров и длиной около сорока, такой же, как и сама доска, но очень незначительно отличалась от неё. Если бы было немного темнее, я бы не заметил даже.
- Воин, дай-ка мне свой кинжал. А сам отойди ближе к дверям, – сказал я тихо, но многозначительно. Разведчик, молча, вытащил из ножен, подал рукоятью ко мне свой кинжал и отошёл к воротам склада.
- Юрий Петрович! Можно Вас на минуточку отвлечь от столь надоевшего Вам занятия?
- В чём дело, господин лейтенант? Что-то не так? – Выражение лица сменилось от усталости к некоторой тревоге, которую он ещё не осознал.
- Нет, Юрий Петрович, всё в порядке. Скажите, пожалуйста, а где вы заказывали такие ящики? Здесь, у нас или Вам их доставили от вас?
- Ну, что Вы, господин лейтенант! Эти ящики мы заказывали в вашей столице, в мастерской на Столярной улице. И я очень благодарен мастеру Георгию, что он изготовил их точно в срок.
- Я так понял, что эти ящики были изготовлены в мастерской и их привезли в Вашу резиденцию, которую они не покидали до самой отправки с грузом. Я Вас правильно понял?
- Совершенно верно, молодой человек! Но к чему эти вопросы и предположения? – Темешев стал немного нервничать. По нему это было сильно заметно.
Я остриём кинжала осторожно вынул щепку. Темешев слегка побледнел.
- Что находится в крышке? – Мой вопрос не давал шанса увернуться от ответа.
- Я… я не знаю… - Язык у Темешева заплетался и не слушался его. Сам он покрылся потом, судорожно вытирал его носовым платком со лба и лица. Глаза его стали беспрестанно бегать из стороны в сторону, руки тряслись.
- Ну, раз не знаете, значит, мы это посмотрим, – моя усмешка привела его в ужас. – Воин, дай-ка мне ткань, постели её сюда. Вот так вот. Теперь займи своё место.
Через щель я осторожно высыпал содержимое доски на ткань.
- Вы утверждаете, что это – не Ваше? – спросил я спокойно и уверенно.
- Впервые вижу, господин лейтенант! И даже в мыслях не мог предположить, что кто-то попробует провезти свои драгоценности контрабандой… – голос его дрожал от напряжения и страха.
- Господин подполковник, я считаю, что дальнейший досмотр груза не имеет смысла. Только содержимое крышки тянет на заключение лет на двести, не так ли?
- Господин лейтенант, мне нужно срочно поговорить с адвокатом, – теперь страх съедал последнее человеческое, что ещё оставалось в Темешеве. Он прекрасно знал, что незаконный вывоз такого количества драгоценностей в военное время карается смертной казнью.
Теперь я наблюдал и за остальными представителями делегации. Их было пятеро: Садыков Нурали Каримович, юрист, правая рука Темешева, Мещерин Павел Пантелеймонович, музыкант, композитор, дирижёр, культурный атташе, и трое охранников. Охранники держались спокойно, так, как будто всё происходящее их вообще не касалось.
Я в недоумении развёл руками:
- Пожалуйста, Юрий Петрович, это полностью Ваше право.
Темешев знаком подозвал к себе Садыкова.
- Нурали, ты мне что обещал? Что об этом никто не догадается. Даже, несмотря на то, что мы тут протираем штаны целый месяц, ты не задумался о том, как мы будем выкручиваться! – Голос Темешева был на удивление спокоен и ровен. Наверное, сказывалось то, что говорил он на другом языке, который никто не должен был знать. – Ты вместе с Павлом подвел меня под виселицу и верёвку на шею надел!
- Юрий Петрович, не переживайте так сильно. Эти камни обидно потерять, но нет ничего непоправимого. Я Вам советую отречься от них, сказать, что их подложили. Ювелиров у них тут нет, поэтому оценить их стоимость надо будет призвать из столицы. На это уйдёт время, которое мы используем, чтобы выбраться из этой истории, - юрист был крайне спокоен и сдержан, несмотря на столь щепетильные обстоятельства.
- Что ещё ты от меня скрываешь? Говори сразу, чтобы я был готов!
- Только три вещи. Это шпага, которую в нашем народе называют «Силенпура»… Далее – икона «Исцеляющая» и картина, которой цены нет.
- Это точно всё? Никаких подвохов больше не будет?
- Юрий Петрович, это точно всё.
- Ладно, всё. Дай мне подумать теперь, - отмахнулся Темешев от своего доверенного и погрузился в собственные мысли. А я снова отвернулся от Темешева и тихо прошептал Юрову:
- Освободите самый большой ящик, займитесь описью груза из него. Только сначала всё из него вытащите.
Он осторожно кивнул мне и отошёл в сторону. Я видел когда-то очень давно икону «Исцеляющая». Она имела размер полтора на два с половиной метра. И спрятать её можно было только в одном ящике.
С внешней полной невозмутимостью я начал собирать драгоценные камни в объёмный мешочек. Темешев продолжал размышлять и его мысли иногда проскальзывали на его лице, в его глазах. И наконец, он решился:
- Вадим Николаевич, голубчик, скажите мне, пожалуйста, зачтётся ли мне то обстоятельство, что я смогу вернуть вашей стране артефакт, который не имеет цены, и смогу ли я вернуться на Родину живым и невредимым?
- Вот даже как! А скажите-ка мне, любезный Юрий Петрович, откуда Вы знаете мои имя и отчество? При нашем знакомстве я Вам их не называл!
- Да, полноте, господин лейтенант, - всплеснул руками Темешев. - Земля слухами полнится, пташка мне и принесла на хвостике! Я ведь вам тоже не называл свои имя и отчество, но Вы так легко ими пользуетесь!
- Я перед выездом сюда изучил отчёты о Вашем деле у нашего начальства. А в документах, господин граф, указывается не только фамилии, имена и отчества всех действующих лиц, но и их титулы, должности и многое другое. А где Вы изучали моё личное дело?
- Мне вести принесла птичка. Так как на счёт моего вопроса?
- Это обстоятельство, несомненно, учтётся в трибунале, Юрий Петрович. Только у меня есть очень непростой вопрос к Вам: Вы собираетесь вернуть только один артефакт? – голосом я намерено подчеркнул слово «один».
Темешев вспыхнул приливом ярости и не сдержался:
- Вы считаете, что их может быть два, три, пять, двадцать? Сколько?
- После нашей находки мы проверим всё. И, будьте уверены, найдём все ваши нычки. Так что, будете торговаться? Или сразу вернёте всё украденное?
Поняв свою оплошность, Юрий Петрович остыл и решил загладить свою вспыльчивость:
- Вадим Николаевич, простите, пожалуйста, старика. От пребывания здесь я потерял уже голову и вспылил поэтому. Будьте великодушны.
Начало здесь: https://vk.cc/awY7Gr
Предыдущее здесь: https://vk.cc/aybRBl
Следующее здесь: https://vk.cc/aybT1F