1.
Босая и нагая я стою привязанная к столбу. Вокруг меня ветки и слома. Люди орут: «Сжечь ведьму! Сжечь ведьму!»
Я плачу, кричу в ответ, что я не ведьма, я простая девушка. Прошу меня отпустить и я просто уйду.
Я хочу рассказать им правду, честно. Я начинаю перекрикивать четкое скандирование: «Сжечь ведьму! Сжечь ведьму!»:
– Я никого не убивала! Я его не убивала! Я его любила! А он убил…, – мне не дают закончить крик отчаяния. В меня начинают бросать камни. Называют ведьмой.
А разве я виновата, что полюбила? Разве я виновата, что сирота? Разве я виновата, что он убил моего ребенка? Вы меня не слышите. И не надо. Вы хотите, чтобы я была ведьмой, тогда я стану ей для Вас. Вы еще пожалеете. Проклинаю весь род убийцы нерожденного! Не найдет душа моя покоя, пока его кровь и плоть по земле ходить будет!
Это был первый раз!
2.
Меня ведут по дороге на центральную площадь к помосту, где уже палач приготовил петлю и проверяет надежность веревки.
Я иду мимо толпы, люди пришли посмотреть на очередное бесплатное представление. Кто-то даже взял яства. Пацаненок в лаптях и рубахе, которая явно досталась ему от старшего брата, лениво жует яблоко и смотрит безучастно.
Народ скандирует: «Смерть ведьме!»
– Столько мужиков погубила, гадина! – кричит женщина и плюет мне в лицо.
– Умри, гадюка! – верещит старуха, которая внешне больше моего была похожа на ведьму.
– Телёночка моего, Борьку, зачем умертвила, нечисть? – орет до хрипоты еще одна женщина и кидает в меня камень, а нет, это тухлое яйцо.
Еле касаясь кончиками пальцев табурета, я стою с петлей на шее. Мне зачитывают приговор и перечисляют все мои злодеяния.
Довольно слов. Палач, делай свое дело.
Я слышу хруст костей. Это ломается мой хребет.
3
Опять иду мимо толпы. Опять те же слова. За столько лет не придумали ничего лучше. Ладно. Какая пытка на этот раз? Сожжете? Повесите? Не интересно. Это мы уже проходили. О! Гильотина?! Это что-то новенькое. Умру благородной смертью, а не как в прошлый раз.
Я уже не слушаю, что кричат эти люди. Почему я должна их слушать, если они меня даже не хотят услышать?
Палач проверяет устройство. Опять зачитывают приговор. Будто никто не знает, что там написано. Мне дают последнее слово.
– Мои дела на этой грешной земле еще не окончены. До встречи через 66 лет.
Я слышу звук падающего ножа. Через мгновение моя голова падает в подготовленную корзину. Ее перекладывают в железную урну и подносят факел, и языки пламени облизывают мое лицо. Да, ладно, опять огонь?
4
Меня ведут не на Центральную площадь, уже так давно мне полюбившуюся, меня ведут к реке. Какая прекрасная река с поэтическим названием Лугань. Серьезно? Утопить? Вы кто вообще? Тамплиеры? Орден идиотов, верящих в то, что ведьму невозможно утопить? Двадцатый век на дворе! То есть, если не утонула, то ведьма, а если утонула, то не ведьма, просто не повезло. ШТА?
Ладно, делайте, как знаете. Я еще вернусь, осталось немного, всего несколько человек. И мой ребенок будет отомщен. Только помните, что я вер... брбрбрбртповаптвшщм шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш.
5 Студенты истфака
2020 год. В общежитии студенты исторического факультета отмечают славянский Хэллоуин – Вальпургиеву Ночь и день рождения сокурсницы Василисы.
– Ну, что ведьмы, вурдалаки и прочая нечисть, пошумим?!
– Даааа! – радостно отозвались остальные.
После нескольких бутылок сорокаградусного зелья, изрядно подвыпившая компания решает рассказывать друг другу страшилки как в детстве.
– Слушайте легенду, мне ее дед рассказывал, он был еще молодым парнем и лично знал ведьму. Короч, слушайте:
Рассказ о ведьме Оксютке, которую и сжигали, и вешали, и голову ей рубили и даже топили. Но она появляется снова и снова. И поговаривают, что она помнит все свои жизни и все свои казни. Бррр. Жуть.
Так вот. В семнадцатом веке жила ведьма. Звали ее Оксютка. И была она сиротой. Родители ее пошли однажды в лес и сгинули там. Может волки задрали, а может и похуже чего. Еще до смерти родителей Оксютка была болезненным ребенком. Лет пять ей было, когда заболела она, при смерти лежала, не ела, не пила. Тогда и обратились родители к ведьме-старухе. Старуха Оксютку вылечила, но плату дорогую попросила. Поговаривают разное, но вроде как взамен за жизнь ребенка она затребовала, чтобы отец Оксютки с ведьмой жить стал как муж и жена. Но, разумеется, не хотел отец жить со страшной старухой, и решил он старуху обмануть. Днем он у ведьмы был, а ночью тайком к жене законной бегал. Но не обмануть им было ведьму. Рассерчала она на них и злобу затаила, в лес заманила и погубила обоих. А Оксютку к себе забрала. Обучила всему что умела, а перед смертью дар свой передала.
Выросла Оксютка девушкой видной, красавицей была неописуемой. Рыжеволосой, да с разными глазами. И клеймо или пятно родимое у нее было за мочкой уха под волосами. Говорят старуха-ведьма ей то клеймо поставила, а может и сам Сатана. Меченая она была.
В то время не было на этом месте города еще, а было село Каменный Брод. Так вот односельчане Оксютку боялись. Бабы ненавидели и ревновали, а мужики любили и боялись.
Влюбилась она до беспамятства проезжавшего мимо графа Успенского. Это любовь ее и сгубила. Соблазнил ее граф и ребенка ей зачал. Как узнал, бросил ее, приказал ей сделать насильственный аборт. Да, только не смогла Оксютка простить предательства и убийство нерожденного ее ребенка. Обиду затаила и месть придумала. Забралась ночью в конюшню и всех лошадей умертвила. А потом и графа. Так и похоронен он на камбродском кладбище.
Тогда и поймали Оксютку односельчане и самосуд устроили. Раздели догола, привязали к столбу и сожгли заживо. А когда языки пламени во всю облизывали тело бедной Оксютки, она прокричала, что не найдет душа ее покоя пока не сгинет весь род графа Успенского.
Прожила Оксютка всего 21 год. И теперь легенда ходит, что каждые 66 лет приходит на нашу землю Оксютка и живет она ровно 21 год. А в день своего рождения в ночь на первое мая она гибнет. Снова и снова.
Слушая рассказ своего однокурсника, один вурдалак погуглил и говорит:
– Ребят, смотрите, что я нашел в интернете. Фото Оксютки. Так это ж вылитая Василиса.
– Точно, – подхватил народ.
– Кстати, а где она?
– И наш новенький, который из Москвы к нам перевелся, пропал, – сказала девушка, в костюме русалки.