Утро в большом городе. Нежно щебечут птички, пронзительно кричат вороны. Дымка лежит на кварталах. Солнце сияет. Как я люблю солнце! Жизнь в карантине наглядно показала, что без солнца нет жизни. Кожа побледнела, волосы потускнели. Я большой любитель пешехождения по паркам. Теперь они закрыты, арестованы.
Хуже цензуры – само цензура. Хуже изоляции – самоизоляция.
Май цветет всеми своими тюльпанами, бело-розовыми яблонями, салатовыми веточками елочек. Май, на который я смотрю из окна. Майское утро, неповторимое, безнадежно уходит в прошлое.
Город гудит. Там, вдалеке, большой проспект. Счастливчики ездят на работу.
А мы томимся в своих высоких теремах. Теряем силы, иммунитет, самоуважение.
Хуже изоляции только самоизоляция.
Утро в большом городе. Нежно щебечут птички, пронзительно кричат вороны. Дымка лежит на кварталах. Солнце сияет. Как я люблю солнце! Жизнь в карантине наглядно показала, что без солнца нет жизни. Кожа побледнела, волосы потускнели. Я большой любитель пешехождения по паркам. Теперь они закрыты, арестованы.
Хуже цензуры – само цензура. Хуже изоляции – самоизоляция.
Май цветет всеми своими тюльпанами, бело-розовыми яблонями, салатовыми веточками елочек. Май, на который я смотрю из окна. Майское утро, неповторимое, безнадежно уходит в прошлое.
Город гудит. Там, вдалеке, большой проспект. Счастливчики ездят на работу.
А мы томимся в своих высоких теремах. Теряем силы, иммунитет, самоуважение.
Хуже изоляции только самоизоляция.
