Мне не было и восемнадцати, когда я впервые столкнулся лицом к лицу с врагом.
Повторение этой встречи я часто переживаю во сне. И пытаюсь повести себя по-другому, но почему-то не могу.
Будто бы мне судьбой было уготовано пережить все то, что я тогда пережил.
Наше отделение под командованием сержанта Валентина Карасева попало в засаду.
Глупо и необдуманно ринулось туда, где меньше всего громыхало, а там-то нас и поджидали основные силы врага.
Наше отделение из десяти человек оказалось в очень непростом положении.
Немцы, выкрикивая исковерканные русские слова, будто издеваясь, предложили нам сдаться.
Я был комсомольцем и решил, что буду стоять до последнего. На все пойду, чтобы только не попасть в плен.
По глупости я считал, что такого же мнения придерживаются и мои товарищи.
Но моим глазам открылась совсем иная картина, которая все расставила по местам.
Семь из десяти солдат нашего отделения, в том числе, и сержант Карасев, вытащили из карманов немецкие листовки с пропусками.
Предатели...они подобрали их заранее и хранили на всякий случай в кармане.
Не зря хранили...случай для них и правда подвернулся удачный.
Нас осталось только трое тех, кто не захотел переходить на сторону врага.
Я медленно потянулся к карману и, нащупав там лимонку, резко выхватил ее и поднял над головой.
И пусть только немец подойдет. Он узнает у меня, на что способен истинный патриот своей Родины.
Но что это? От страха мои пальцы впились в лимонку, и я никак не могу разжать руку.
Долговязый немец, заметив, что я не сопротивляюсь и стою истуканом, держа в одной руке лимонку, а в другой - винтовку, приблизился ко мне и с трудом разжал мне руку.
Что было дальше, было, как в тумане. В себя я пришел только в строю пленных, которые куда-то шли.
Эх, дурень, шептал я себе под нос. Такая возможность была, а я из-за парализовавшего меня страха ее профукал.
Тут же вспомнил про комсомольский билет у себя в кармане. Успели ли меня обыскать немцы?
Нет, билет был на прежнем месте, и я, не вытаскивая руку из кармана. принялся ею рвать его на клочки.
Что будет ждать меня в плену? Сколько я смогу там продержаться, когда кругом одни предатели? пронеслось у меня в голове.
Я оглядел бодро шагающее отделение, где почти каждый перешел на сторону врага.
Строй шел недолго, уже через семь часов мы оказались у обнесенной колючей проволокой территории.
Теперь мне бояться нужно было одного: чтобы кто-то из своих бывших товарищей не сдал немцам, что я комсомолец.
Доверять после вчерашнего сдачи с пропусками им было нельзя ни копейки.
Что мое положение усугубляется с каждым часом, я понял только спустя два дня.
Когда увидел своего бывшего командира отделения, сержанта Карасева, расхаживающего по лагерю с повязкой шуцмана на рукаве.
К тому же пролетела новость, что сегодня-завтра начнут формировать списки лиц, опасных для Вермахта.
А в их число, чего греха таить, входили первой графой партийные, комсомольцы.
Понятно, что если бывший командир Карасев решит выслужиться перед немцами, а он точно решит, то сдаст меня с потрохами.
Ситуация вырисовывалась совсем аховая. И выход был только один - бежать...
Продолжение следует....