Дни тянулись медленно и неторопливо, будто завязнув в тягучей неопределённости. Марина редко видела теперь мужа: после работы в кузнице Николай шёл на собрания, которые продолжались иногда до самой ночи. Что там происходило, Марина не знала. Муж никогда не рассказывал ей о своих делах, она не спрашивала. Но в последнее время напряжённость висела в воздухе. Двоих мужчин из их деревни забрали на фронт и один ушёл добровольцем. Николай всё чаще возвращался домой хмурым, задумчивым и даже многоголосье детских радостных криков, встречавших его на пороге, лишь на мгновение отвлекало от мрачных мыслей.
Он был по-настоящему взволнован движением, набиравшим обороты и грозившим развернуться в нечто страшное. Что именно страшное - Николай не мог бы объяснить. Но видя, как на собраниях люди, знакомые ему, родные, горячо и пылко отстаивали идеи нового правительства, как безжалостно они подавляли тех, кто сомневался в новом укладе он всё больше и больше убеждался - грядёт нечто невиданное прежде. Социализм - так называлась новая система, сулившая светлое и беззаботное будущее. Много хорошего было в этих идеях. Только Николай каким-то чутьём своим знал - не так должно всё это начинаться. Не с переворотов и сражений. Не со свержения старых устоев...
Он всё чаще вспоминал свою бабушку Афанасию. Многое пришлось ей пережить за свою жизнь: она рано потеряла мужа. Одна подняла, вырастила четверых детей, отец Николая был вторым по счёту и первым из сыновей. Николай помнил свою бабушку худенькой высохшей старушкой в платочке с добрым блеском в глазах. Часто они со старшей сестрой и младшим братом оставались дома, пока родители были на покосе, и бабушка, сидя за старой прялкой, накручивая нить на веретено, перебирая тонкими пальцами мягкую овечью шерсть, рассказывала им, детям, разные истории из своей жизни. Николай любил её слушать и наблюдать, как морщинистое лицо её меняется от рассказов: иногда оно будто озарялось светом и морщинки у глаз становились заметнее, а остальные - будто разбегались и разглаживались на лице. А иногда будто невидимая тень закрывала небо и лицо бабушкино делалось серым, грустным. Таким оно было, когда она говорила о том, что люди всегда что-то делят. Что нет покоя на земле и оттого эта круговерть творится, враждуют люди и убивают и нет справедливости. Но прежде чем рушить то, что не строил, надо семь раз посмотреть и подумать - можно ли? Справедливо ли это? Кому будет от этого хорошо?
И вот сейчас он, как никогда прежде, задавал себе эти вопросы и не находил на них ответа. Ответы на эти вопросы были такие разные, что Николай впервые не знал, как поступить. На собраниях он молчал, внимательно слушая всё, что говорилось. Он видел, что чья-то прозорливая кисть рисует всем им красивое, лёгкое, безоблачное будущее. Но так не бывает, не бывает, чтобы было лишь "сладко да гладко", у всего есть своя цена. И какой она может оказаться для них всех ему страшно было предположить...
Продолжение здесь
Первая глава здесь
Любовь Милютина