Найти в Дзене

ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ. Федор Достоевский и оттепель.

Какое странное название, могут подумать многие. «Оттепель» - это же послесталинское десятилетие ХХ века, связанное с ослаблением цензуры и относительной свободой творческой деятельности. А название пошло от повести «Оттепель» Ильи Эренбурга. Причем тут Достоевский?
А дело в том, что и «оттепель» эта была в нашей стране не первая, и название такое придумали за 100 лет до Эренбурга.
1855 год, на престол вступает Александр II. Нет необходимости напоминать, что последовало за этим – эпоха широкомасштабных реформ. В воздухе повеяло свободой, пусть и ненадолго – так же, как и спустя 100 лет). Первым смягчение политического режима назвал словом «оттепель» Тютчев: «Вот вам слово Тютчева о современном положении: он называет его оттепелью». (Письмо И. С. Аксакова). Язвительный Чаадаев отозвался на это - «слякоть». И в XIX и в XX веках пиком кратковременной эпохи «оттепели», ее символом становятся публикации художественных произведений. В ХХ веке речь идет о повести А. Солженицына «Один день

Какое странное название, могут подумать многие. «Оттепель» - это же послесталинское десятилетие ХХ века, связанное с ослаблением цензуры и относительной свободой творческой деятельности. А название пошло от повести «Оттепель» Ильи Эренбурга. Причем тут Достоевский?

А дело в том, что и «оттепель» эта была в нашей стране не первая, и название такое придумали за 100 лет до Эренбурга.

1855 год, на престол вступает Александр II. Нет необходимости напоминать, что последовало за этим – эпоха широкомасштабных реформ. В воздухе повеяло свободой, пусть и ненадолго – так же, как и спустя 100 лет). Первым смягчение политического режима назвал словом «оттепель» Тютчев: «Вот вам слово Тютчева о современном положении: он называет его оттепелью». (Письмо И. С. Аксакова). Язвительный Чаадаев отозвался на это - «слякоть». И в XIX и в XX веках пиком кратковременной эпохи «оттепели», ее символом становятся публикации художественных произведений. В ХХ веке речь идет о повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Ну а в веке XIX кульминацией стала печать произведения, которое моментально заставило всех говорить о себе. Можно сказать, что «это был шок, товарищи»! О чем идет речь?

«Записки из Мёртвого дома» Федора Михайловича Достоевского (1860-1861 гг). Произведение называли книгой века, сенсационным литературно-общественным событием эпохи. Если бы Достоевский оставил после себя лишь одни «Записки из Мертвого дома», он и тогда вошел бы в историю литературы. Не случайно критики присвоили ему «второе имя» — «автор "Записок из Мертвого дома"» и употребляли его вместо фамилии писателя.

Новаторское сочинение ошеломило читателей России. До этого никто не показывал повседневную жизнь каторжных. Согласно А. И. Герцену в «Записках из Мёртвого дома» Достоевский предстал русским Данте, который спускался в ад, он сравнивал «Записки» с фреской Микеланджело «Страшный суд». Читателя потрясли картины из неведомого мира сибирской «военной каторги» (военная была тяжелее гражданской), написанные рукой ее узника — мастера психологической прозы. Книга не только восстановила, но подняла на новую высоту писательскую и гражданскую популярность автора.

Проблема определения жанра «Записок из Мертвого дома» озадачивала исследователей. В наборе определений едва ли не все виды литературной прозы: мемуары, роман, очерк, исследование, в чем и состоит феномен этого самобытного произведения. Автору удалось совместить  документальность с поэтичностью, личную исповедь с эпическим познанием народа, философию с беллетристикой, написанной по-пушкински просто, погрузиться в психологию личности и показать свое представление о мотивах поведения людей в условиях крайнего социального зла и насилия.

Это энциклопедия сибирской каторги середины XIX века. Внешний и внутренний быт ее населения охвачен максимально. Потрясающими признаны сцены из жизни острога, избранные автором для неспешного осмысления: «Баня», «Представление», «Госпиталь», «Претензия», «Выход из каторги». Но они не заслоняют массы частностей и деталей, не менее пронзительных и необходимых (копеечная милостыня, поданная девочкой Горянчикову, раздевание кандальников в бане и т.д.)
«Записки…» композиционно воспроизводят годовой круг жизни в каторге, осмысляемый как круг бытия. Композиция подобна каторжной цепи – символической эмблеме Мертвого дома. Цепь из 21 звена делится пополам непарной одиннадцатой главой. Достоевский наделил ее громадной жизнеутверждающей силой, воздав здесь должное духовной мощи и красоте народа. В радостном порыве к светлому и вечному душа Достоевского-Горянчикова, ликуя, сливается с народной душой (актеров и зрителей). Это не бесстрастная хроника каторги, но исповедально-эпическое и притом «христианское» и «назидательное» повествование о «самом даровитом, самом сильном народе из всего народа нашего», о его «могучих силах», которые в Мертвом доме «погибли даром».

В «Записках…» мы видим пробы большинства основных характеров позднего Достоевского: «мягкий сердцем» (Алей), коренной великорусский, «полный огня и жизни» (Баклушин), «тихий и кроткий», но способный в крайности к бунту (Сироткин), стоически страдающий «за веру», «смирный и кроткий как дитя» («дедушка») и т.д. Внутреннее творческое сближение с народным элементом, начавшееся в эпоху Мертвого дома, привело Достоевского к идеями, которые сегодня называют «почвенничеством».