Слабая подготовка студентов-медиков, клинических ординаторов и молодых врачей – тема актуальная. Кто виноват в этом – вопрос интересный, но ответы неоднозначные: преподаватели обвиняют студентов, студенты – преподавателей. Пациенты – врачей, а врачи – организаторов здравоохранения, а те в свою очередь – население. Попробуем вместе разорвать порочный круг.
Первые 3 года дипломного образования весьма и весьма полезны. Студентами изучаются все фундаментальные дисциплины, необходимые для формирования у них базиса. Анатомия, гистология, физиология, микробиология, биохимия – науки, без знания которых стать хорошим врачом невозможно. Однако все эти предметы преподносятся безо всякого преломления в сторону клинической медицины. У студентов нет ни малейшего понимания того, как это может помочь им в дальнейшем обучении на клинических кафедрах. Редкий преподаватель изложит суть своего предмета таким образом, чтобы она была направлена в русло будущей практической деятельности. Оно и понятно – на теоретических кафедрах почти не бывает педагогов с клиническим опытом. Именно отсюда вытекает совершенно бессмысленное зазубривание того, что практически не пригодится будущим докторам в клинической практике.
Коррупция в медвузах на первых трёх курсах – тема отдельная. Тарифы на зачёты и экзамены благодаря студенческому сарафанному радио распространяются уже в первые месяцы обучения. Кроме того, существуют «скрытые взятки», маскирующиеся под репетиторство. Преподаватель занимается со студентами дополнительно (зачастую формально), однако суть этого процесса в большинстве случаев проста: гарантированный зачёт за еженедельное дополнительное занятие. Такая «халява» соблазняет многих студентов. И не только их, но и родителей тоже. Они с радостью платят эти «репитэ», а потом гордятся «хорами» и «отлами» в зачётной книжке своего ненаглядного гения.
Совершенно неподготовленные по фундаментальным дисциплинам, такие студенты приходят на клинические кафедры, где без младших курсов – никак. Случаи, когда четверокурсники не знают, из какого отдела сердца выходит аорта или сколько долей в каждом из лёгких, не единичны. И это не анекдот. Как с такими студентами можно изучать инфаркт миокарда, бронхиальную астму и другие нозологии, совершенно непонятно.
Обучение на старших курсах тоже имеет ряд проблем, о которых нельзя не говорить. Там, где, казалось бы, находится самая суть врачебной работы, студенты далеко не всегда видят то, с чем они столкнутся на практике уже через пару-тройку лет. А дело вот в чём: кафедра потеряла свой статус, который у неё был в советское время. Отношения кафедры с клинической базой не всегда хорошие. Демонстрация того или иного больного студенческой группе нередко стоит преподавателю немалых усилий: для этого нужно найти такого пациента в одном из отделений, затем договориться с лечащим врачом или заведующим об осмотре студентами и т.д. В ряде случаев преподавателю может быть отказано в этом.
И тогда ему приходится заниматься в учебном классе, объясняя, как говорится, «на пальцах». Восполнение практических навыков студентами как врачи, так и преподаватели возлагают на обучение в интернатуре и ординатуре. В этом нет вины студентов. Это – наша система, на борьбу с которой сил хватает далеко не у всех. Отсюда вытекает то, что у многих старшекурсников не возникает никакой глубокой заинтересованности в конкретной специализации. Многие из них совершенно не знают, куда идти, так как не имеют более или менее достаточного представления о той или иной области медицины.
Но не всё так грустно. Ни у кого не вызывает сомнений то, что, если человек хочет овладевать знаниями, он добьётся своего. Для этого, правда, придётся много и упорно работать самостоятельно: штудировать свежие медицинские журналы, изучать Интернет. И ещё: любой, кто хочет стать врачом, должен знать английский язык. Самые современные представления можно получить только на этом языке. Здесь нужно признаться: мы пока всё ещё отстаём от западных коллег по уровню компетенции в медицине.