Было это во времена Советской, более развитой цивилизации, на обломках которой мы сейчас переживаем жалкий «коронавирус». Не стоящий даже выеденного жаворонкового яйца, которые мой сват уплетал в голодном послевоенном 1947 году за милую душу.
А голодно пришлось после сытого детского садика. Дело было так. В селе после войны создали детский садик, и собрали в него разновозрастных детей. Даже которых не смогли пристроить в школу из-за нехватки ручек, тетрадок, учебников. Так туда попал семилетний старший брат Серый, ну и будущего моего свата четырёхлетнего потащил, наобещав, что будет интересно и вкусно.
Поначалу так оно и было, но беда в том, что сват уродился рослым, в деда генерала, и выделялся среди других деток вроде гусёнка среди утят. С оглядкой на крепость и высокий рост, воспитательница стала грешить на него, обвиняя в любой учинённой забияками «шкоде».
Надо сказать, что в те времена мужская традиция не ябедничать была такой суровой, что… короче, лет –надцать всех и младших и старших можно было смело записывать в партизанский отряд, идти с ними в разведку, срамить забугорные «детекторы лжи» и далее по списку. У меня у самого в семье было две не болтавшие лишнего подпольные организации – взрослая и детская.
Так вот, от регулярных наездов будущий сват розовел всё ярче и сопел всё громче, чего не кончавшая институтов строгая женщина, очевидно, упорно не хотела замечать.
А надо сказать, оградку детсад имел чисто символическую, а на заднем плане вживую виднелся послевоенный натюрморт: не паханое поле с окопами, воронками, развалинами блиндажей, сорванными башнями, рваными покрышками и гусеницами.
В очередной, ожидаемо жутко несправедливый наезд воспитахи, гусёнок среди утят достал из-под крылышка гранату, лёгким движением выдернул кольцо, с цокотом упавшее под ноги, и внятно заявил:
-Убью, зараза!
Детки притихли, воспитаха впала в ступор и медленно белела.
Немая сцена длилась недолго, всё разрулил Серый. Он понёс набор слов, типа с этой занудой лучше не связываться, когда можно поиграть в войнушки в саду за развалинами дома тёти Ксюты, там, где он припрятал наш адмиральский кортик и немецкий браунинг с пятью патронами.
Пока Серый говорил, они потихоньку шли, шли и шли, до ближайшего провалившегося заброшенного подвала, где брат сказал просто:
-Бросай!
Стёкла в садике остались целыми, новых царапин у ребят не прибавилось, только уши заложило ненадолго.
За хулиганский поступок моего будущего свата выгнали из детского сада. Детки тогда были намного самостоятельнее. А родителей не лишали материнства-отцовства почём зря.