В престольный день гудят колокола,
В канун осенний разомлела скука,
С плеч сбросив бронзу, Юрий Долгорукий
Ведёт коня за удила.
Пестрят зазывной росписью дома,
Храм Бармы - Постника узором древним блещет,
Повсюду суета и кутерьма,
Невиданно - невидимые вещи.
Диковин мир. Ни князя, ни царя,
Ни одного наследника Владимира...
Орёл двуглавый, в небе воцарясь,
Соединил в России несроднимое.
Молчит стена зубастая Кремля,
Отточенные шпили чертят небо,
Покрыты камнем травы и земля
Окутана в животворящу небыль.
Храпит, идя семи холмами, конь.
Железный Пётр, окрученный ампиром,
Полугероем и полукумиром
Глядит на Переславля рубикон.
Забавные наследники Петра
Шумят у ног царя на мутных водах.
Поют полуславянские ветра.
В бетон оделись новые народы.
По берегам убавились леса.
Вместо шеломов запестрели кепи.
В иных цветах сияют небеса,
Иными видятся Москвы большие крепи.
Царь Александр на Пушкинской один
Хранит язык державный молодея,
Немотствуя, глядит на иудеев,
На немцев, на калмыков, на грузин.
Шумит Москва. Ни края, ни границ.
Скучает на кольце бульварном Гоголь.
Не видно нравов христианских многих...
Всё новое, куда ни оглянись.
Князь Долгорукий бросил удила,
Прошёл в ночи по тихим переулкам.
Вскочил на пьедестал под бронзой гулкой
И погрузился в старые дела.
Анатолий Бабак 01.2002 г.
