Телевизор (НТВ) мне напомнил,что сегодня Иосифу Бродскому исполнилось бы 80 лет и я сразу, отложив все дела,стал писать статью,приуроченную к этой дате.
У нас, я полагаю, любителей Бродского,знатоков его творчества и даже подражателей ему великое множество. И я пишу не для спора с ними, а для себя.
Сразу образовались три темы: Его личность и биография, его творчество и его отношения с властью. И я понял, что его отношения с властью это здесь главное. Это то,что его тогда более всего нервировало. Сейчас думаешь: чем этот тихий интеллигентный человек, поэт мог помешать той власти? Это просто абсурд. Государство, сломавшее хребет фашизму, стало бояться каких-то диссидентов, которые не вливались в парадный срой шагающих в коммунизм, а жили своей жизнью.
Когда человеку дают власть в виде пистолета или права без оснований
закрыть тебя в тюрьму, у унтера Пришибеева сразу появляется желание это на ком-нибудь испытать. " Пусть КГБ на меня не дрочит"* напишет Бродский позднее с пугающей прямотой доведенного человека. Да, именно эта структура гонялась за всеми кто мог представлять хоть малейшую, хоть призрачную опасность для идеологии власти.
Его привлекли за тунеядство и на 5 лет отправили валить лес. Оказалось, что труд у нас был обязательный. Для всех,кроме партийных секретарей. Эти ничем полезным не занятые демагоги ходили и всех учили работать и давать план. А кто не согласен с такой системой, тот против Совестной власти, а с этими у нас строго еще с 17 года. Таких мы или на стройки коммунизма или в психушку или в эмиграцию. Бродский все это прошел. "Какую судьбу делают этому рыжему" -скажет потом Анна Ахматова.
И она оказалась права. Его выдавили из СССР и он уехал, с одним чемоданчиком,бросив свой город и родителей в никуда, в чужую Америку, где однако ему дали дом и приличную работу. И он никогда потом не писал скулящих стихов о своей трудной судьбе и всю жизнь потом мечтал вернуться в Питербург его даже приглашали, но он не поехал,он уже был нобелевский лауреат и это обещало ему назойливую совковую публику, которую он плохо переносил.
Мне нравилось читать его стихи. Когда я ехал куда-нибудь, я брал один из трех томов с его стихами и читал. Мне нравилось следить заходом его мысли, следовать за его глазом и радоваться словесным рисункам. Он умел рисовать словами. В его стихах чувствовалась величественная, свойственная мудрым, несуетность. И еще он был не притворным и не манерным. Это очень высоко ценится в современном слове.
Конечно,я посвятил ему три своих стихотворения,но не буду их здесь приводить.
* Речь о пролитом молоке. 1967г.