На улице тихо: одинокие машины похожи на мертвых жуков.
Слепые фары напоминают глаза покойника - черт, снова вспомнил лицо той продавщицы.
Сплюнув под ноги, осторожно выхожу из подъезда.
Краем глаза замечаю несколько фигур, неуверенно покачивающихся в районе скамеек - мне хочется верить, что это местные алкаши.
- Э-э-хрр, - сдавленный хрип разрушает мои надежды.
- Жаль, - вздыхаю я.
Грязные и оборванные фигуры оживились и двинулись в мою сторону, мне приходится почти бежать, чтобы скорее оставить их позади - где-то через триста метров они теряют меня из виду и останавливаются.
Я вижу, как зомби растеряно озираются, а потом начинают разбредаться в разные стороны, натыкаясь на стены домов, запинаясь о бордюры, путаясь в кустах, но продолжая с неизменным упорством идти вперед.
- Пиз...ц, это просто пиз...ц какой-то! - меня не покидает чувство, что незримая угроза преследует меня, - Надо быть бдительным!
Я решил наведаться на вокзал, который был не так далеко, чтобы по возможности раздобыть карту города и узнать, не работает ли там кто?
Разумом я понимал, что этого быть не должно, но неосознанное желание оказаться подальше от этого кошмара, заставляло пренебречь логикой.
Здание вокзала мрачно возвышалось, словно черный колосс, на фоне ясного неба.
Было тихо - казалось, что мертвый сон сковал здание.
Общую картину нарушало несколько обгоревших остовов автомобилей, да раскуроченные торговые ряды ларьков, где раньше продавались сувениры.
Я осторожно шел между ними, разыскивая среди мусора, битого стекла и того, что когда-то было товаром, нужные мне вещи.
В некоторых местах я отчетливо различал черные пятна на стенах и тротуаре - Боже, пусть это будет не кровь, что угодно, только не кровь...
Черная пасть разоренной витрины газетного киоска жалостно застыла в немом крике отчаяния.
Я подошел ближе, и просунулся в его черную рану.
Кипы непроданных газет, журналы, сборники кроссвордов...
Черт, да где же это?
Разгребая ворох макулатуры и мусора, я судорожно искал карту своего города.
- Бинго! - карта наконец оказалась у меня в руках.
Где-то что-то упало - я услышал какой-то шум, или мне показалось?
Предательски зашумело в ушах.
Черт, этого еще не хватало!
Я рванулся наружу, по пути прихватив какие-то журналы, - будет чем заняться дома, если интернет и радио вдруг перестанут работать.
Эта мысль тяготила меня, но нужно было быть готовым и к этому.
Ложная тревога!
Наверно ветер или нервы сыграли со мной злую шутку.
Озираясь, я присел на скамейку недалеко от фонтана.
Летом здесь хорошо: можно прогуливаться в ожидании поезда, наслаждаясь видами, укрывшись от зноя и шума вокзальной жизни...
Сейчас же здесь царило безмолвие.
Я раскрыл рюкзак и принялся запихивать в него свою добычу.
Ха, теперь у меня не такие неловкие пальцы как прежде.
- Как тебе такое, Илон Маск? - ухмыльнулся я, - теперь я почти как Эш Уильямс из "Мертвецов" с Брюсом Кэмпбелом!.. Как тебе такое?..
Старина Илон удивился бы, если бы узнал, сколько в мире людей пытаются "удивить" его, если конечно сам он не бегает сейчас по улицами и ...
Черт, что это?
Жалостный скрип, фальшивящей скрипкой, резанул по ушам.
Я обернулся на звук и тут же поспешил спрятаться за лавку.
Белая фигура с детской коляской медленно приближалась.
Я почувствовал, как накатывает тошнота.
Мне стоило больших усилий сопротивляться ей.
Боже, не может быть!
Не-ет...
Фигура приближалась: дурманящий сладковатый запах гниющего мяса вперемешку с ...
- Пиз..ц! - побелевшими пальцами я зажимаю рот, чтобы не вскрикнуть.
Женщина в рваном грязном белом платье, похожем на платье невесты, заляпанным чем-то...
Не хочу даже знать, что это.
Черные грязные волосы слиплись и облепили лицо, или то, что когда-то им было.
Мертвенно бледные грязные руки с синяками и следами ссадин впились мертвой хваткой в поручень детской коляски...
Боже, почему все это происходит со мной?
Белая фигура останавливается, я слышу, как где-то внутри нее зарождается плач.
Словно слепая, женщина беспомощно протягивает руку и вынимает из коляски...
Рвота пробивается сквозь мои пальцы.
Я чувствую, как горячая липкая масса фонтаном вырывается у меня изо рта и падает на асфальт.
- Мне - пиз...ц! - это единственное о чем я могу думать сейчас, - мне - пиз...ц...
Женщина не обращает на мня никакого внимания, все ее внимание приковано к предмету, что она извлекла из коляски.
Черт, рассудок упорно отказывается признавать то, что видят мои глаза.
Оцепенев, как во сне, я смотрю на маленький комочек плоти в руках женщины.
Словно в безумном кошмарном сне, мертвые белые руки прижимают к груди окровавленный истерзанный труп младенца.
Плавные движения женщины похожи на танец.
Я вижу, как она остервенело пачкает свое платье, неистово прижимая свое мертвое дитя к остановившемуся сердцу.
Время тоже остановилось.
Наконец она всхлипывает, и вновь прячет младенца в его коляску.
Ужасающе величественная, полная задумчивого сожаления и тоски женщина наконец уходит...
Меня снова рвет.
Трясущимися пальцами достаю сигарету.
Я бездумно курю и смотрю в след белой удаляющейся фигуре.
У меня какая-то пустота внутри.
Седьмое правило "Выживших" гласит: Зомби - больше не люди!
Черт, как же трудно принять это...
Черт, как же трудно...