История самой знаменитой комедии о Холокосте, которая так и не выбралась из производственного ада.
В июне 2016 года многострадальный проект Джерри Льюиса «День, когда клоун плакал» увидел свет. Нет, фильм не вышел на DVD-носителях, не появился на экранах кинотеатров и не попал в библиотеки стриминговых сервисов. Обрывки киноленты — кадры немецкой документальной ленты о создании «Дня» и наспех вставленные текстовые карточки, — собранные умельцами в единый тридцатиминутный клип, внезапно для всех всплыли в сети, несмотря на заявления самого Льюиса.
«Всё было плохо, и было плохо потому, что я потерял всю магию. Вы никогда не увидите этот фильм, никто никогда не увидит этот фильм, потому что мне стыдно за него. В моей жизни не было дня, когда я бы не думал о нём», — говорил Джерри Льюис на Каннском кинофестивале в 2013 году.
Впрочем, отказ знаменитого комика от собственного детища, многочисленные проблемы на производстве и так и не завершённый монтаж не помешали «Дню, когда клоун плакал» вырваться из забвения и стать одной из самых обсуждаемых кинолент XX столетия, съёмки которой были отменены.
Руслан Жигалов, автор Telegram-каналов «Кинокляча» и RJ, постарался разобраться в непростой судьбе фильма от первых приготовлений к съёмкам до сегодняшнего дня.
Начало конца
«День, когда клоун плакал» рассказывает историю клоуна Хельмута Доорка, который спьяну неуместно шутит про Гитлера. Это слышат посетители бара, и вскоре Хельмут по доносу оказывается в тюрьме, а затем и в концлагере. Там, чтобы не покончить с собой, он начинает развлекать еврейских детишек своими пантомимами.
Руководство концлагеря, видя «успешные» выступления Доорка предлагает ему сделку: он развлекает детей на пути к газовым камерам, заманивает их словно Крысолов из сказок, а его отпускают из лагеря живым. В конце концов, Хельмут, не выдерживая пережитого, заходит вместе с детьми в поезд, который должен отвезти их прямиком на казнь.
Джерри Льюис, известный американский комик («Чокнутый профессор», «Семейные ценности»), начал производство фильма в конце 1971 году по приглашению продюсера Натана Уоксбергера. Он обещал Льюису полную финансовую поддержку.
Поначалу комик отказывался принять на себя роль клоуна, который должен был сопровождать еврейских детей до газовых камер.
«Мистер Уоксбергер, почему бы вам не обратиться к сэру Лоуренсу Оливье? Я имею в виду, ему даже не составляет особого труда задыхаться, играя Гамлета. Мой багаж исключительно комедийный, и вы спрашиваете меня, готов ли я сопровождать беспомощных детей в газовую камеру? Хо-хо. Немного смеха — и как мне это снять?», — писал Льюис в своей автобиографии Jerry Lewis: In Person.
После того, как Льюис повторно прочитал черновик сценария Джоан О’Брайен и Чарльза Дентона, он передумал и подписался на проект. По собственному признанию, он почувствовал, что, наконец, «сделает что-то стоящее, изображая ужасы Холокоста».
В феврале-марте 1972 года он совершил поездку по останкам Освенцима и Дахау, а также побывал в Париже, где подсмотрел натуру для последующих съёмок. Во время своей поездки он потерял 15 кг веса, питаясь только грейпфрутами, и постоянно переписывал сценарий.
Первый вариант истории был полновесной драмой о выживании в нацистском концлагере, но с приходом Льюиса сценарий изменился почти до неузнаваемости. В текст были введены многочисленные комедийные, доведённые до фарса или даже китча элементы, взятые напрямую из выступлений самого комика.
«Существует долгая традиция юмора в отношении Холокоста. Если вы смеетесь вместе с Чаплином и Бруксом над Гитлером, это нормально. Но если вы смеетесь над жертвами, это уже слишком опасная территория», — рассказывала доктор Девора Блум из Института Паркса по изучению еврейской культуры.
Даже имя главного героя была изменено с классического, подходящего для драмы Карла Шмидта на Хельмута Доорка. Многие критики и исследователи сходились во мнении, что Льюису не давали покоя лавры «Великого диктатора» Чарли Чаплина, которому удалось вывести на экран «магию комедии» совмещенную с ужасами реальной жизни.
«Комедия — это наш предохранительный клапан, наша отдушина, без нее мы испаримся. Я не думаю, что люди смогут работать, что семья сможет функционировать, что человечество сможет выжить без смеха», — говорил Джерри Льюис на архивных кадрах из документальной ленты BBC.
После шестинедельной поездки — и внесения последних правок в сценарий — Льюис встретился с человеком по имени Рольф, бывшим охранником в нацистском концлагере, которого нашли члены съёмочной команды. По признаниям комика, разговор с Рольфом оказался настоящей пыткой для обоих. Льюис даже хотел надеть маску на лицо, чтобы его собеседник не знал, с кем говорит, но в итоге отказался от этой затеи.
«Он был тем парнем, который нажимает на рычаг и пускает газ в комнату. И единственная причина, по которой я позволил ему находиться рядом со мной, заключалась в том, что я хотел быть точным, я был обеспокоен деталями фильма», — говорил Льюис в 2009 году в интервью Entertainment Weekly.
Льюис хотел узнать у Рольфа, что они делали с приговорёнными до казни, где их ожидали, в каком помещении находились, слышали ли крики умирающих. Льюис был столь дотошен в расспросах, что выпытывал, какой рукой Рольф нажимал рычаг для выпуска газа.
Производственный ад
Съёмки начались в апреле 1972 года в Стокгольме и продолжились в Париже, но команда уже на первых этапах столкнулись с огромным количеством проблем. Кинооборудование либо не доставлялось вообще, либо доставлялось, но терялось уже в ходе съёмок.
Денег от Натана Уоксбергера так никто и не увидел: продюсер, по словам комика, «свалил из города», ни разу не появившись на площадке и не заплатив ни цента. Все чеки Уоксбергера были отклонены, и Льюису пришлось заплатить съёмочной команде почти два миллиона долларов из своего кармана, чтобы продолжать производство. Французские актёры и циркачи в знак солидарности с ним работали бесплатно.
«Мама была очень недовольна, когда он продал нашу недвижимость на побережье острова Ванкувер. Наш дом в Палм-Спрингс, его лодка — все эти вещи ушли, чтобы можно было финансировать проект», — вспоминал Крис, сын Джерри Льюиса.
Сам комик был до такой степени истощён навалившимися проблемами, а также одновременной работой актёром и режиссёром, что регулярно употреблял на площадке оксикодон — полусинтетический, обезболивающий опиоид наподобие морфина.
Примерно в середине съёмочного процесса Джерри узнал, что авторам оригинального сценария Джоан О’Брайен и Чарльзу Дентону не заплатили причитающиеся им суммы. Из 50 000 долларов они получили лишь первоначальный взнос в размере 5 000. Из этого следовало, что права на сценарий не были обеспечены, и съёмки проводились фактически незаконно. Летом 1972 года Джерри Льюис показал Джоан О’Брайен черновой монтаж в надежде получить необходимые права, но сценаристка отказалась от сотрудничества и соглашение о передаче прав так и не было заключено.
Несмотря на это, Льюис был убежден, что завершит фильм. В январе 1973 года на шоу Дика Кэвета он заявил, что съёмки будут окончены в течение следующих шесть-семь недель, а премьера состоится на Каннском кинофестивале в мае 1973 года.
Документальный фильм BBC о создании «Дня, когда клоун плакал»
Позже Льюис объявил прессе, что Натан Уоксбергер не выполнил свои финансовые обязательства и покинул съёмочную площадку. В ответ продюсер отомстил, угрожая подать иск о нарушении контракта, и заявил, что у него достаточно средств, чтобы завершить фильм и без Льюиса.
Комика фактически отстраняли от работы до завершения съёмочного периода. Чтобы убедиться, что фильм не будет потерян окончательно, Джерри забрал черновик монтажа с собой, оставив все негативы компании Уоксбергера.
В конце концов, часть негативов, архивные кадры с производства и список всех членов съёмочной группы оказались в распоряжении Шведского института кинематографии, где и остаются по сей день. Черновой монтаж, несмотря на все усилия Льюиса скрыть его, по до конца не выясненным причинам пошел по рукам и вызвал неоднозначные реакции тех немногих, кому удалось его увидеть: одни говорили, что фильм — шедевр, другие настаивали, что киноленту невозможно смотреть.
«Очень редко в течение жизни можно увидеть нечто идеальное. И вот это было оно, в своём роде совершенство. Фильм был так радикально плох: его пафос, его комедийная составляющая самым кошмарным образом бьют мимо цели, что даже в самых диких своих фантазиях вы не можете представить себе, как это можно было бы исправить», — писал комик Гарри Ширер в 1992 году в статье для Spy.
В то же время Жан-Мишель Фродон, бывший кинокритик Le Monde и редактор журнала Cahiers du Cinema, увидел черновой монтаж фильма в начале 2000-х годов и оказался покорён работой Джерри Льюиса.
«Да. Я убеждён, что это очень хорошая работа. Это очень интересный и важный фильм, смело высказывающийся и на тему Холокоста в том числе. Но более того, это история о человеке, который посвятил всю свою жизнь тому, чтобы смешить людей, а теперь он задаётся вопросом, что значит его призвание в глобальном смысле. Я думаю, это очень горький фильм, тревожный, и именно поэтому он был так жёстко отвергнут создателями или теми, кто его видел».
Фродон сравнивал стилистику фильма Льюиса со сказками братьев Гримм, утверждая, что «фильм не притворяется реалистичным, у него есть очевидное сказочное начало, к примеру, задний фон с катящимся по сельской местности поездом, где содержат еврейских детей, или сцена, где главный герой ведёт детей в газовые камеры, словно Крысолов».
Наследие клоуна
Следующие 40 лет Льюис почти никогда не комментировал причины, побудившие его откреститься от «Дня, когда клоун плакал». «Мы не говорим об этом. Даже если я обнаружу, что вы один из моих сыновей», — отвечал Джерри на вопросы о фильме.
По словам журналистов из New York Times и The Wrap, фильм за прошедшие годы успел превратиться в «Священный Грааль для кинолюбителей, каким была режиссёрская версия «Великолепных Эмберсонов» или «По ту сторону ветра» Орсона Уэллса».
Однако в 2009 году в интервью Entertainment Weekly легендарный комик все же согласился рассказать немного о своем самом знаменитом фильме.
«Я никогда не смотрел «День» целиком. Я видел его по частям, когда мне приходилось консультироваться с юристами о том, на какие ролики я имею право, а на какие – нет. Впрочем, у меня никогда и не было желания сесть и смотреть всё это. Фильм видели только мой папа, мой менеджер, я и ещё пара человек. Но я точно знаю, что «День, когда клоун плакал» лучше «Гражданина Кейна» и хуже самого отвратительного куска дерьма, которое когда-либо показывали в кинотеатре», — говорил Льюис.
Восьмого августа 2015 года Vanity Fair опубликовали новость, что Библиотека Конгресса США в июне 2014 года приобрела для своего архива коллекцию из «тысяч работ» Джерри Льюиса, в том числе и единственную копию «Дня, когда клоун плакал». Но Библиотека обязалась не показывать фильм публике как минимум в течение 10 лет с момента сделки, то есть до июня 2024 года.
Поскольку фильм так и не был закончен, в распоряжении работников Библиотеки оказалась лишь часть «Дня» — 13 коробок с негативами плёнки, которые содержали около 90 минут хронометража без звука и некоторые записи со съёмочной площадки.
«Это когда вы идёте в музей, надеясь увидеть полный скелет динозавра, а оказывается, что у них есть только его коленная чашечка», — сказал в интервью New York Times Роб Стоун, куратор департамента фильмов Библиотеки Конгресса. Стоун также отметил, что всё ещё сохраняются проблемы с авторскими правами, поскольку до конца не известно, кто является законным обладателем негативов и чернового монтажа.
Смерть самого Джерри Льюиса в 2017 году сняла какие бы то ни было ограничения с использования его архива, однако определить до конца, какие элементы фильма принадлежат ему по закону, почти невозможно. Сценаристка Джоан О’Брайен скончалась в 2004 году, не оставив никаких указаний относительно дальнейшей судьбы её работы.
Тридцатиминутный клип с кадрами из фильма «День, когда клоун плакал»
Впрочем, несмотря на юридическую неопределенность, интерес к фильму не угасает. Монтажёр Боб Муравски, ответственный за финальную сборку киноленты Орсона Уэллса «По ту сторону ветра», ещё в 2010 году заинтересовался фильмом Джерри Льюиса и начал вести с ним активную переписку, планируя восстановить оригинальный монтаж «Дня, когда клоун плакал».
«Фильм уже не будет прежним без Джерри, — говорил Муравски после кончины комика. — Но Орсона Уэллса тоже не было с нами в монтажной комнате «Ветра», однако у нас получилась стоящая работа».
Неизвестно, обнародует ли Библиотека Конгресса доступные ей материалы по «Дню, когда клоун плакал», неизвестно, смогут ли её представители договориться с наследниками Джоан О’Брайен и Натана Уоксбергера, неизвестно, сможет ли Боб Муравски смонтировать из оставшихся обрывков тот самый фильм. В этом уравнении сейчас слишком много неизвестных. И лишь время покажет, увидим мы работу Джерри Льюиса или будем ещё долгие десятилетия строить догадки о том, каким же мог получится «величайший отменённый фильм».
Руслан Жигалов, автор Telegram-каналов «Кинокляча» и RJ.
