Я: Первый вопрос. Что для тебя значит быть собой?
Зоя: Собой?
Я: Да. В общем, не торопись, у наc есть ещё 45 минут памяти.
Зоя: (Смеётся.) Сколько вопросов?
Я: Шесть.
Зоя: Что значит быть собой?.. А можешь немножечко расширить вопрос?
Я: Я подумала, что лучше, как ты чувствуешь, как понимаешь, какая у тебя первая ассоциация пошла, так и отвечай.
Зоя: Окей, хорошо. Быть собой.
Я: Что делает тебя собой.
Зоя: Что я делаю, чтобы быть собой…
Быть собой – для меня, это работа. Довольно сложная. То, о чём мы уже сегодня с тобой говорили. Есть определённые социальные модели поведения человека. Архетип социальный. И для того, чтобы успешно функционировать в обществе, мы их часто на себя надеваем. Маска. Маска, которую мы преподносим, чтобы быть успешными в обществе. Ну и соответственно, часто, чаще всего – это довольно разные люди. Между тем, кто ты есть на самом деле. И между тем, кем ты хочешь казаться.
Что для меня быть собой…
Быть честной, позволять себе негативные эмоции, например. Позволять себе злиться, позволять выражать обиду. Выражать переживание. Вот. Наверное, так.
Я: Да, эмоции подавлять – это вообще плохо. Только болезни потом от этого.
Зоя: Даже не обязательно подавлять. Их можно сглаживать, например. И я стараюсь этого не делать в последнее время. То есть, если мне кто-то не нравится то, сразу говорить ему, что «ты мне не нравишься, как тебе предложение завалить е**ло?»
Это, соответственно, связано с рядом рисков. (Смеётся) Такими, что тебе могут навалять. Но пока что у меня таких прецедентов не было. Все терпеливо…
Опять-таки – социальные модели.
Я: (Смеётся.)
Зоя: Люди стараются быть добрыми. И скорее, стараются снизить мой уровень агрессии по отношению к себе. Не знаю, может это, конечно, такое паразитарство.
Я: Что это?
Зоя: Ну, то, что я пользуюсь…
Я: А! Паразитарство.
Зоя: Некоторой… не забитостью…
Я: В общем, тем, что кто-то не вышел из Матрицы. (Смеётся.)
Зоя: Да. И это позволяет мне раскинуть ноги, скажем так. Закинуть их на стол нашего общения. И делайте с этим, что хотите. Ну, мне довольно комфортно. Мне прям нравится. Здорово.
Я: Угу. Очень хорошо. Следующий?
Зоя: Давай. Если я придумаю, что сказать, я же могу добавить ещё?
Я: Да, конечно. Ты говори, если ты закончила, я говорю следующий.
Так, что значит для тебя быть женщиной?
Зоя: Сложно сказать. Что значит для меня быть женщиной… Да, точно. Что для меня быть женщиной, вот. Я сформировала эту мысль прошлой осенью.
Не могу сказать, что я ощущаю себя женщиной.
Точно так же, как я не могу сказать, что ощущаю себя мужчиной. Я ощущаю себя собой. Грубо говоря, чтобы сказать, что я ощущаю себя женщиной, мне нужно вобрать весь женский опыт всего мира за всю историю. И если я пойму, что да, кажется, схоже. То, как я себя ощущаю, и этот объём, то – да, наверное, да. А так, я не в курсе. Я не знаю, что испытывают другие женщины. Чтобы сказать, что – да, я тоже женщина.
Если мы говорим, именно, о гендерной привязке, потому что я от этого никак уйти не могу. Люди видят меня, и люди идентифицируют меня, как женщину. И общаются со мной, как с женщиной. Это дискомфортно. То есть, это дискомфортное состояние, мне оно сильно не нравится. Потому что ко мне начинают относиться… ни плохо, ни даже снисходительно… чрезмерно доброжелательно. Даже в те моменты, когда, возможно, я не слишком этого достойна. Например, разваливаюсь с ногами в общение. Я думаю, будь я мужчиной, я бы уже, вполне вероятно, что…
Я: Огребла. (Смеётся.)
Зоя: Да, отхватила по лицу, да.
Я: (Смеётся.) Понятно.
Зоя: Не то, что меня не воспринимают серьёзно… Но мне не дают ощутить всю весомость моих действий.
Я: Быть собой и быть женщиной, значит ли это для тебя одно и то же?
Зоя: И да, и нет. С одной стороны, как я уже сказала, я не могу себя воспринять, как женщину, потому что я не знаю опыта всех женщин. Я чувствую себя собой. То есть, я – это я. Я не в курсе. Может, я ощущаю себя, как женщина, может, как мужчина. Может, как ещё кто-то…
С другой стороны, да. Потому что… мужчины лишены, в общем-то, специфического отношения к себе. То есть, конечно, не лишены. Есть ряд, и значимый ряд, стереотипов в отношении мужского поведения. Но сейчас общество такого, что мужчины довольно не кисло вышли из всех рамок. В плане, что женщины уже работают. И при этом воспитывают детей. И при этом ещё что-то. И мужчина уже не воспринимается, как тот, у кого есть гендерная роль – он добытчик в семье и так далее. Очень всё лавируется. Некоторые мужчины стараются взять на себя побольше обязательств, но по большей части, на самом деле, в общем-то – нет. Просто живут, как живут.
А к женщинам есть определённое отношение. О чём я говорила перед этим. И не отказываться от него, не делать вид, что я не такая. Там я не знаю… Не глупая, как все женщины. Все женщины глупые, а я нет. Не отрицать каких-то негативных моментов, связанных с тем, что я женщина. Там я не знаю, сексуальный харасмент или что-то вроде того. То есть, прочувствовать всё. Прочувствовать и никуда не уходить – это, да, во многом это делает меня собой. Потому что оно так и есть. Я либо отрицаю это, либо я это принимаю. Я предпочитаю принимать. Поэтому – двояко.
Если бы я жила не в социуме, то – нет. Быть собой – это быть собой. Быть женщиной – это… what? А в силу того, что я в социуме, социум относится ко мне, как к женщине. И я это прочувствываю. С этой точки зрения – да. Быть собой значит быть женщиной, воспринимать и позволять себе испытывать чувства по отношению к чувствам общества ко мне, как к женщине. Как-то так.
Я: Что делает тебя счастливой?
Зоя: Что делает меня счастливой. Бывает, счастье – это просто ощущение. Это как вспыхивающие… выплески каких-то химических элементов в мозгу. И я могу быть просто очень счастливой, когда, например, иду по мосту на «Октябрьском поле». И вдруг понимаю, что охренительно счастлива здесь и сейчас. Потому что очень красиво, классно, и я ощущаю себя момент в моменте.
Во-первых, да. Ощущение момента в моменте – это ощущение счастья. Это очень классно, и мы в современном обществе очень редко чувствуем себя здесь и сейчас. В основном, мы скорее где-то завтра.
А если что-то более реальное, что зависит от меня, мною достижимое. То ощущение того, что я двигаюсь, и не теряю времени зря. Я всегда стараюсь помнить то, что я умру, и… ну, когда-нибудь. И жизнь моя ограничена. И если я понимаю, что я использую время, которое у меня есть, с умом, то я чувствую себя счастливой.
Достижения. То есть, если я чего-то добиваюсь, в той же резьбе по дереву. Если я что-то сделала, и я вижу, что мой навык растёт. И я такая: «Блин. Я не зря расходую это тело! Вот! Вот оно».
Я: Понятненько. Дальше?
Зоя: Да.
Я: Так, считаешь ли ты, что в мире равновесие «мужского» и «женского» нарушено? Тоже понимай, как понимаешь, и отвечай.
Зоя: В мире равновесие «мужского» и «женского» нарушено… нет. Ответ – нет. (Смеётся.) Нет понятия, как «женское» и «мужское». Это социальные рамки, которые навязаны. Мир находится в гармонии, на самом деле. Возможно, люди находятся в дисгармонии с тем, что мир меняется. И не бывает ничего постоянного. Всё постоянно движется, время меняется, я не знаю, общество меняется. Дух времени меняется. И люди могут ощущать дискомфорт с тем, что они не успевают перегруппироваться. Не успевают среагировать на эти изменения, и им кажется, что всё идёт не так. Что есть дисбаланс, что раньше было лучше или ещё что-то. Мир остаётся миром. Нет никакого баланса «мужского» и «женского», есть просто мир. Всё. А то, как мы воспринимаем те или иные вещи, это наши личные заморочки. У мира всё нормально. В общем и целом.
Я: Да, как у одного комика… он рассуждал на тему смысла жизни…
Зоя: Да, это как у Джорджа Карлина: «Планета в порядке. Это людям п**дец!»
Я: (Смеётся.) Да. И последний. Есть ли равновесие «мужского» и «женского» в твоей жизни?
Зоя: Опять-таки, если принять, что есть что-то «мужское» и что-то «женское»…
Короче. Когда я была маленькая. (Смеётся.) И всё в моей жизни было хорошо. Я развивалась, как типичная девочка. Чувствительная, эмоциональная, отзывчивая. Вот это вот всё. Потом у меня сформировался страх привязанности. Расстройство привязанности на стресс взаимоотношения с родителями. И, как защитная реакция, у меня вылезла новая личность. Типа пацан. Мне было лет 10, я остригла сильно волосы, коротко. Начала носить большую мешковатую одежду. Раньше я любила платья. У меня были длинные волосы, я любила платья, тра-ля-ля. Я стала довольно грубая.
Я: Ничего себе, в 10 лет.
Зоя: Да. Примерно 10. Может 9, может 11. Примерно так.
Я: Ну… недалеко.
Зоя: И я вела себя так. Грубая была, ходила с раскачкой такая. Типа агрессор. Это типичное проявление мужского поведения. Как воспитывают мужчин.
Потом «женская» часть, более нежная, ранимая, пассивная и так далее. Она опять начала поднимать голову. Потому что, видимо, я защитилась. Стресс спал. И через значительное количество времени, когда мне было лет 15-16, опять появилась она. Она опять вернулась. Потом со мной произошли другие стрессы. Меня опять долбануло сильно. И в 20 лет я опять отстригла волосы, опять у меня появилось много широких больших шмоток. Я перестала носить стринги. И стала носить боксеры исключительно.
Я: (Смеётся.) Боже мой. Стринги… Я где-то до 9-ого класса носила стринги. Больше так свою жопу не мучаю.
Зоя: Да-да-да. Да, я тоже.
И опять появился пацан. Вот мы отходили с ним какое-то время. А дальше сложно проанализировать. Потому что, наверное, они смешались. Точнее, пацан стал более…
Я: Более женственным?
Зоя: Нет, менее нарочитым. Не смотря на то, что модель поведения была примерно та же, но визуальная составляющая была такая, более приближенная к норме.
На какое-то время опять появилась бедная моя несчастная женская составляющая – малышка. Короче – малышка и пацан. Они у меня так образно названы. Её опять больно ударило током. Это сталкер в тот период времени появился. И я совершила свой привычный круг. Волосы я уже отрезать не стала. Но у меня теперь есть… сейчас…
Это выглядит так. Теперь я не режу волосы постоянно.
Я: Ты ищешь п**дец?
Зоя: Да.
Я: Вот он. (Смеётся.)
Зоя: А, да. Да. Теперь, собственно, это выглядит так – девочка. А когда я чувствую, что мне нужна моя мужская энергия (Надевает чёрную кепку с белой надписью «П**дец».) – пацан.
Я: И Наталия Орейро приходит в гости.
Зоя: Наталия Орейро, совершенно верно. И это уже совершенно другой тип поведения. Со мной даже некоторые люди по два раза знакомятся.
Я: Да?
Зоя: Да. В таком виде мы знакомимся, а потом я прихожу с длинными волосами, с немного другими повадками. И они такие: «Привет. Меня зовут так-то». А я: «Да-да-да-да-да. Мы познакомились позавчера». «Что? Ты выглядела, как мальчик четырнадцати лет».
А это, в свою очередь – пацан. (Закуривает сигарету.) Тонкие сигареты… п**орские.
Я: (Смеётся.)
Зоя: Что-то, правда, сигареты вдруг п**орские стали. Сейчас я другую… самокрутку скручу. Некоторое время назад мне приснился сон, может месяц назад. Я могу его рассказать.
Я: Давай.
Зоя: Мне снится будто бы я типа какого-то шпиона. Но это не важно, кто я. Важно то, что я живу и работаю рядом с одной девушкой. И она что-то изучает… не суть, этого я не помню. Она что-то изучает, и я за ней слежу. Я знаю, что все, с кем она взаимодействует, все примерно такие же, как я. Что-то вроде шпионов. Она, на самом деле, находится не в особо дружелюбной обстановке. Но она об этом не знает. И она вся такая… без панциря. Она такая – душа на распашку, ткнёшь, она умрёт.
Я: Нежный росточек.
Зоя: Нежный-нежный-нежный. Мне даже кажется, что она ходила в платье, которое у меня было в детстве. То есть, настолько там всё было очевидно. И она мне очень нравится, она мне очень приятна. Как-то я захожу к ней утром. И она показывает мне музыкальную шкатулку, заводит её, начинает играть мелодия, и она мне объясняет, что учится танцам. И такая: «Вот, я выучила элементы. Дай я тебе покажу». И мы с ней начинаем вальсировать под эту музыку. И она довольная начинает мне всё это показывать. Я говорю: «Здорово! Молодец! Всё, я пошла заниматься своими делами».
И когда возвращаюсь вечером, захожу с ней поздороваться и вижу, что она повесилась. Она висит в этом платье своём чудесном. Я в ужасе, слёзы.
Я: Во сне?
Зоя: Да. Я начинаю её снимать оттуда. И я в таком ужасном горе из-за того, что с ней произошло. Мне безмерно её жалко. Я снимаю её, плачу и кладу её в кресло. Что-то хочу сделать, неаккуратно разворачиваюсь, задеваю шкатулку. И она начала играть. И вдруг эта девочка… Я знаю, что она умерла. Но, знаешь, если курице голову отрезать, она ещё бегает какое-то время. Здесь примерно такая же продолжительная конвульсия. Она начинает шевелиться и встаёт. И идёт ко мне, протягивает руки, и начинает неаккуратно совершать те танцевальные движения. Она тянется ко мне, пытается сделать эти шаги. У меня опять слёзы. Я подхватываю её, и под эту музыку мы, собственно… ну типа бл*ть, она хочет потанцевать, хоть и мёртвая, надо её как-то уважить. Мы делаем пару этих кругов, движений. Как оно там? По квадратам. И у меня в руках она совсем оседает и умирает.
И это беда была. Я была в очень вывернутом состоянии, когда проснулась. Обдумывая этот сон. Я поняла, что, очевидно, она – это моя женская составляющая. Задушенная мною. Я поняла, что, видимо, нахожусь в очень сильном дисбалансе. Это не именно женское…
Я: Именно ты?
Зоя: Это всё именно я. Это изначальная…
Я: В смысле, чтобы все твои части работали.
Зоя: Да. Это изначальная моя… беззащитность. Моя боль, мои эмоции. Это та часть меня, которая изначально, сильно способна чувствовать. Эмпатичная… и так далее, и так далее. Которую мне пришлось придушить, потому что каждый раз, когда она появляется на поверхности, такая: «Привет, мир!» Она получает по е**лу. Каждый раз. Каждый, с*ка, раз. Она получает по е**лу, и уползает куда-то во внутрь. И появляется пацан такой: «Ща я тебе по е**лу дам!» И она как бы защищена, но она не живёт. И это был такой привет со дна: «Я тоже хочу чувствовать, я тоже хочу жить. Я хочу взаимодействовать с этим миром».
С этого момента я решила, что нужно осторожно выводить её погулять. Дать ей возможность быть и, возможно, получать от мира оплеухи. Но справляться с ними и двигаться дальше. Не сбрасывать её в низы, потому что она не справляется и переживает. Вот. Как-то так.
Поэтому, да, несомненно, баланс нарушен. Я не могу сказать, что это баланс «мужского» и «женского». Я это так называю, потому что это так принято называть.
Это, скорее, беззащитность и защищённость, пассивность и активность. Даже не пассивность… знаешь, смесь беззащитности и пассивности. Ранимость, вот это вот всё. Чувствительность.
Я: Я только хотела сказать, можно ли назвать такую чувствительную восприимчивость пассивной? Она же может быть активной.
Зоя: Ну… да…
Я: Это такой процесс, как я понимаю по твоей логике, получения оплеух. Но при этом она работоспособна. То есть тебя не вырубает, когда тебе дают по лицу, но ты можешь, ну там, сварить себе кофе. (Смеётся.) Ты это имеешь в виду, я правильно понимаю?
Зоя: Давай ещё раз.
Я: Сопереживающая часть. Почему можно назвать её только пассивной?
Зоя: Пассивной во взаимоотношении с миром.
Я: Можно же её научить быть активной.
Зоя: Да, в том-то и дело, я не даю ей возможность научиться быть активной. Не учу её держать удар. Она у меня удар не держит, удар держит пацан. Это тоже я. Но это отдельная моя выращенная, взращенная личность. Она нарастилась. Это человек с большим панцирем. У этой панциря нет вообще никакого.
Когда мне было 20 лет, у меня был тот сильный кризис, когда я остригла себе волосы второй раз. И я прочувствовала год назад… когда съездила в Уфу, в детский лагерь, в котором я была в 17 лет последний раз. Я приехала туда, меня там не было 10 лет, это было на том же месте, где я была. Я приехала, и я ощутила, что – вот, здесь я последний раз была другим человеком. Я почувствовала её. И поняла, что в какой-то момент меня перекосо**ило, и вся моя пассивная чувствительность, восприимчивость была закрыта мною на замок и спрятана очень глубоко. Я изменилась, стала совсем другим человеком. Сильная, резкая. Совсем другим человеком.
Ей-то с людьми тяжело общаться. Она часто теряется, не знает, что говорить. Ну, потому что волнуется! Пацан не волнуется, пацану по фигу, он мало что чувствует. Он знает, как действовать, как понравиться, как классно пошутить, как классно улыбнуться. Но это, фактически, методология. Ты просто знаешь, ты действуешь по схеме. А она это… интуитивное восприятие. Вот.
Мальчик – логик, а малышка – интуитив.