Цехи завода, полные заказов, так и тянет сравнить с клетками, внутри которых затаились опасные хищники, ну, или с аквариумом, где машут жабрами акулы из стали. Впрочем, я говорю сущие банальности вместо того, чтобы просто за руку провести вас, Уважаемый читатель, по нашей главной субмарине, но не препарируя её, как биолог - лягушку, а любуясь, как дилетант смотрит на жирафа. Ну здравствуй, любимое рукотворное чудовище, титановая красавица!
Комментарий-добавление: Главным конструктором корабля стал Николай Иосифович Кваша. Говоря о нем, надо сказать прежде всего, что это был человек, сам создававший свою судьбу. Он родился на Украине в декабре 29-го года в простой рабочей семье. Во время войны Николай был в оккупации, что легла пятном на анкету: его не взяли в морское училище, были сложности с высшим образованием. Но все же закончив с отличием Харьковский политех, молодой инженер попал на «Красное Сормово» по распределению. Он прошел именно здесь путь до главного конструктора, а потом и генерального директора ЦКБ «Лазурит», которое было создано на базе заводского КБ в 1953 году.
Николай Иосифович запомнился мне здоровым мужиком высокого роста и громким командным голосом, и что называется, сильной харизмой. В юности он много занимался спортом, и даже окончил балетную школу, от чего и в пожилом возрасте имел прямую осанку и какую-то мощную стать. Он был очень талантливым инженером, особенно в вопросах автоматизации и автоматики, и до самой смерти стоял на руководящем посту в своем ЦКБ «Лазурит», оставаясь в последние годы генеральным конструктором.
«Барракуда» перед спуском на воду будет, как и «Варшавянки», обклеена резиновыми плитками и станет черной, и еще более незаметной. Но пока еще шел монтаж, и разрезанный надвое корпус сиял первозданным титановым блеском. Стоя на полу цеха, невозможно не поражаться, какой же огромный корабль мы тут строим, просто подавляющая громадина. А если забраться на его спину, для чего существуют леса и лестницы, сразу залюбуешься лаконичной простотой формы этой субмарины, этаким четко выраженным и длинным веретеном, не толстым, и не похожим на другие корабли, а напоминающим многократно увеличенную торпеду.
Если двигаться поверху от носа, то первый люк, который вы увидите, ведет совсем не в прочный корпус, а внутрь носовой гидроакустической станции. Соревнование подводных лодок в незаметности и неслышимости неразрывно связано с состязанием по остроте слуха под водой. Гидроакустическая станция, или, как модно говорить - сонар корабля, обладает поразительной способностью слышать врага на десятки миль, или посылать активные импульсы, и тогда, по отраженному сигналу, определять противника уже на расстоянии сотен миль. Активный сигнал глушит подводного диверсанта, не хуже, чем рыбу динамитом. И он, или беспомощно тонет навсегда, или всплывает тепленький, чтобы быть изобличённым и пойманным.
С помощью передачи сигналов субмарина может притвориться косяком рыбы или китом, словом, гидроакустический комплекс, это важный атрибут любой подлодки. Причем антенна комплекса на лодке не одна. Всегда была проблема, как слышать за кормой во время движения, ведь этому мешает шум и возмущения воды от работы своего винта. К тому же подводная война не прекращается ни на минуту, и обе стороны: мы, и наш объединенный мировой супервраг, непрерывно следим друг за другом и совершенствуем свои корабли. Одно время американцы, традиционно идущие в гидроакустическом прогрессе несколько впереди, любили пристраиваться нашим кораблям в корму, и попадая в кормовую акустическую тень, становиться невидимыми.
Этому приему наши противопоставляли поворот «Бешеный Иван», когда советская субмарина внезапно разворачивалась и ложилась на обратный курс. Если враг висел на хвосте, ему приходилось отчаянно уклоняться, чтобы не быть протараненным. Я не буду много распространяться об истории противостояния и проблемах акустиков, я же слесарь, а не адмирал. Просто скажу, что ко времени строительства «Барракуды» эта трудность уже была принципиально решена. И на верхушке хвостового плавника нашей лодки красовался огромный каплевидный обтекатель буксируемой кормовой антенны. Эта многометровая титановая капля и в пристыкованном к корпусу состоянии была выше винта, и могла слышать назад, а уж отделенная и влекомая за лодкой на тросе полностью покрывала кормовую зону. Кроме носового и кормовой, были у «Барракуды» еще и боковые антенны, так что с какой стороны ни подкрадывался к ней враг, повсюду его встречали чуткие навостренные уши.
Итак, мы на носу корабля. Так что же, берем переноску, открываем кремальерный затвор люка, откидываем крышку, лампочку на проводе - вовнутрь, и полезли. В загадочное нутро исполинского уха, или подводного глаза, как хотите, ведут блестящие ступеньки вертикального трапа. Сначала лаз – это узкий колодец, но вот он расширяется, и мы с вами в круглой пещере, по всем стенам которой рельефно выдвинуты цилиндрические задние части многочисленных гидрофонов, которые направлены во все стороны этого многометрового шара.
Не покидает ощущение, что ты, уменьшенный в тысячу раз, попал вдруг вовнутрь фасеточного глаза стрекозы. И если бы твой мозг подключить к многочисленным кабелям, образующим по стенам хитрую сеть, то ты увидел бы в диковинном ракурсе всю внутренность цеха, сразу и верх его, и низ, и зад, и перед, как видит насекомое окружающее пространство. Этот внутренний космос корабельного органа слуха, который сам по себе торчит перед прочным корпусом, создает самое необычное и сильное чувство еще и потому, что в глубине этой сферы царит мертвая, отрешенная тишина. Везде на заказе слышен шум, звон ударов и ворчание механизмов, но не тут. Скажу вам, что, когда мне хотелось чуть остудить усталый от грохота и суеты работы мозг, я залезал сюда, как в загадочный храм, и благоговел перед коллективным разумом, сотворившим такое место.
Ладно, вылезли, и идем дальше к рубке. Обходим углубление торпедопогрузочного устройства, и бросим взгляд на впечатляющее приспособление для аварийного подъема лодки со дна: три огромных звена цепи, намертво приделанных к корпусу лодки. Каждое такое звено размером с журнальный столик, и выполнены эти циклопические звенья, естественно, из титана. Этих устройств наверху корпуса - два: одно в носу и одно в корме. По штатному эти короткие цепи убраны в закрытые углубления и движению корабля не мешают. В случае аварии водолазы могут их достать и прикрепить к ним канаты от судна спасателя. На этих цепях вся лодка может висеть и качаться под водой, как хрустальный гроб спящей царевны.
Но вот перед нами еще один люк. Он ведет в самое просторное помещение на «Барракуде»: первый отсек - торпедный. В детстве на уроке физкультуры мы лазили по канату, приделанному к потолку школьного спортзала. Особым шиком было долезть до самого потолка, и, ухватившись за крюк, на котором висит канат, повиснуть на этой кривой железяке, болтая ногами. И, как- то не боялись свалиться, что тут взять – дети! Но сейчас я бы холодным потом покрылся, увидев своего сына, болтающимся в зале под потолком. Это я к тому рассказываю, что как только слезал в люк первого отсека, ощущение школьного каната появлялось в организме до дрожи в пальцах. Представьте себе просторный и хорошо освещенный зал, правда странноватой круглой формы, с высотой потолка метров в десять.
С потолка до пола идет абсолютно вертикальный и ничем не защищенный трап из блестящего титана, напоминающий пожарную лестницу в старых домах. Но, когда вы лезете с четвертого этажа по пожарной лестнице, перед вами стена, за которую можно подержаться, словом, не так страшно. А тут около трапа ничего нет, и со стороны спины нет ограждения, как, скажем, на башенном кране. Короче говоря, если сорвешься, то будешь долго и красиво лететь, с неизбежным летальным итогом внизу. А мы лазили туда-сюда, обычно не с пустыми руками, и ничего, привыкли. В носовой части отсека веером торчат круглые задние части шести торпедных аппаратов. В самом верху этой
окружности в их равномерный порядок встревает внешне похожий торпедопогрузочный люк. Через него торпеды с помощью крана суют хвостом вперед вовнутрь отсека и раскладывают по стеллажам. Делает это изнутри специальное гидравлическое устройство, но смонтировано было еще не все, поэтому торпедный отсек и выглядел спортзалом. «Барракуда» может стрелять из аппаратов не только торпедами разных типов, но и ракето-торпедами, которые выныривают на поверхность и ныряют обратно, чтобы сбить наводку систем обороны у вражеского корабля.
Комментарий-добавление: «Барракуда» имеет два торпедных аппарата 650-мм и четыре 533-мм. Из первых могут применяться противолодочные ракеты «Ветер», а из- вторых «Водопад». «Ветер» может оснащаться ядерной боеголовкой. Лодка определяет местоположение вражеской субмарины, например, с помощью своего гидроакустического комплекса, и стреляет ракетой со стометровой глубины. Твердотопливный двигатель несет снаряд сначала под водой, а потом и по воздуху к расчетной точке над целью на расстояние до ста километров. Потом боеголовка отделяется и на сверхзвуковой скорости ныряет в воду, где подрывается на глубине до 400 метров. У цели не остается времени на уклонение, и вероятность поражения весьма велика. Ракета использует инерциальную систему наведения, защищенную от помех.
А еще можно через них выкидывать мины, выпускать боевых пловцов, и, в крайнем случае, экипаж тоже для спасения вылезает наружу через эти трубы. Полезная вещь- торпедный аппарат. Без них лодка, как Илья Муромец без булавы – не боец! Говорят, на «Курске», который пришел перед роковыми учениями из дальнего похода, должны были выгрузить все торпеды, кроме экспериментальных реактивных, запланированных для милитари-шоу. Но у торпедопогрузочного крана в базе три дня, как кончилась аттестация, и старший по этому устройству мичман наотрез отказался разгружать торпеды, чтобы не нарушать инструкцию. Пришлось субмарине идти навстречу судьбе с полным боезапасом, который сдетонировал, и погубил корабль. А вот не было бы в его первом отсеке столько торпед, все запросто могло кончиться иначе, во всяком случае, кто-то вполне мог уцелеть.
АПЛ Барракуда Часть 1
АПЛ Барракуда Часть 3
АПЛ Барракуда Часть 4