Прибытие жениха из Золотых Рощ ознаменовалось блеянием, хрюканием, запахами деревни и сена.
Золотые рощи на самом деле зелёные.
Названы они так, что в их густой глуши находится святилище какого-то древнего божества. Говорят, будто бы по центру огромного каменного дворца, стены которого покрыты длинными плетями вьюна и винограда, стоит огромный каменный... столб. Очень похожий... В общем, столб с каким то золотым навершием. И, говорят, из этого навершия постоянно бъёт родник, стекая прозрачными струями прямо по стволу в чашу в виде фигового листа. Хорошо, что это всё находится в глуши.
Подарки местного царька наполнены плодородием и солнцем. Однако любимой овце гостя Меллианна что-то не очень...
- Нам козлоногий жених понравился! - хихикали служанки после отъезда гостей.
- Весёлый он! И вино у него вкусное!
- Бесстыжие овцы! - возмутился кастелян Абаллан. - Вы готовы строить глазки даже быку в поле!
- Женщина без кокетства - дерево без плодов и листьев! Либо ствол съели болезни и черви, либо дерево сухое от рождения. Так ведь, Эфер? - не унимались служанки.
Эфер развернул свиток со списком женихов и вычеркнул одно имя.
- Женщина - птица! - сказал он со вздохом. - Легко порхает с ветки на ветку, пока не привязана к гнезду. Кому, как не ей, петь песенки и выглядывать из кустов роз игривыми глазками. Кому, как не ей, порхать от цветка к цветку, радуя сердца мужчин. Пока она не на гнездовье, пусть порадуется солнцу. Потом перья её сваляются, поредеют, потом золотистый клювик облезет, оперение поредеет. Ведь весь пух птичка будет теребить из себя, чтобы теплее укрыть сокровища своего гнезда. Хитроумно сплетёт она корзинку среди ветвей и листьев. Затихнет надолго, высиживая птенцов. Самоотверженно будет защищать птенцов от напастей, не взирая на рваные крылья и раненую лапку. Всё растеряет женщина. Всё то, что мужчины так любят в женщинах - кокетство и игру. Так пусть веселится, пока свободна.
- Ну, уж нет! - воскликнул Абаллан, отец шести дочерей. - Не все женщины - кокетки!
- Все! - воскликнули служанки хором.
- Дорогой кастелян! - обратился Эфер к Абаллану. - Вы, вероятно, думаете о женщинах, которые уже устали от жизни. Но уверяю вас, им просто нужен отдых. Дайте уставшей женщине ванну, наполненную благовонными настоями и маслами. Дайте ей луну для того, чтобы выспаться всласть. Предложите красивые ткани и новые заколки в волосы. И вы не узнаете ту, которая вчера была самой хмурой ведьмой на свете.
Служанки захлопали в ладоши.
- Только одно неспособно излечить женщину от хандры, - снова вздохнул Эфер.
- Что же это?
- Немилый муж. Поэтому и надо неспешно выбирать себе покорителя. Многие глупышки думают: «С немилым другом как-нибудь дотяну до милого...» Какая ошибка! Ибо, как не сажай розы на камень, как не привязывай саженец золотыми нитями - только угробишь прекрасное растение, не дождёшься благоухания цветов.
У Альбаора, одного горного царя, было много жён. Царям жён не бывает много, ибо они - повелители, суть мужчины мужчин. Лучшие из лучших. Ибо смело принимают решения, тяжёлой лапою правят подданными, мощным рыком устрашают и врагов и друзей. И всегда то их хватает и на жён, и на наложниц.
А сколько жён - столько матерей, благослови их, Создатель!
Сколько матерей, половина от этого числа - матери сыновей.
Половина от числа сыновей - истинные мужчины, с тяжёлой дланью, огненным нравом и любовью к оружию.
Половина от этих мужчин - те, кто пытается поспеть впереди отца. Кто не сдержан на язык. Кто уже примерял к себе трон и не раз втихаря размахивал отцовским мечом.
Половина от этих смельчаков и будущих царей настолько уверены в себе, что без зазрения совести перемахивают через любые стены, в том числе и стены гарема и заранее пытаются найти там лежбище. «Всё равно, мне всё достанется!» - думают они. А пойманные на месте делают вид, что всего лишь посещали покои своей матери. Дабы осведомиться о здоровье своей защитницы.
Таким и был принц Баруз - любимый сын царя Альбаора. Многие знали о его грешках, но кто станет тем смельчаком, кто на сына грозному царю возведёт понапрасну жёсткое слово!
Так вот, ко двору Альбаора прибыла юная принцесса одной из малозначительных стран. Мимо проезжала. И решила ознакомиться с устройством дворца и парков царя. Надо сказать, что царь считался грозным, но склонным к красоте и коллекционированию изящных вещиц, к красивым дворцам и роскошным тканям.
Кортеж принцессы, а это, ни много не мало - двести верблюдов только с поклажей, относящейся к одеяниям прекрасной гостьи, поднял пыль на дороге, ведущей во дворец. А ведь ещё была посуда, одеяла, сладости, повара, слуги, связки опахал и зонтов, вооружённая охрана и мастеровые, которые заботились в дороге о ремонте, починке различных вещей и доспехов. Им всем полагались верблюды, ослы и лошади.
Царь проявил невиданное гостеприимство. Не спешил закрывать ворота дворца поздним вечером. Терпеливо ждал, пока вся процессия принцессы, начавшая въезжать в гостевой двор утром, втянулась наконец в пределы дворца под светом луны.
Гостям были выделены лучшие покои, а принцессе - золотой павильон в глубине прекраснейшего парка. На женской половине, разумеется.
- Это у нас в королевстве, - Эфер повёл рукой вокруг себя, - один муж и к нему полагается одна жена. И с передачей наследия никакой свистопляски нет! А каково тем царям, у которых возможностей и средств поболее.
Вот расскажу я о гаремах. Это не просто женская половина со своим хозяйством. Гарем - это отдельное государство, в котором царь - дважды повелитель.
Половина царского дворца обычно отведена гарему. Мелочиться нельзя. По статусу положено.
Половина гарема, аб-гарем, отведена для официальных жён. Вторая половина наполнена наложницами. Там немного другие порядки.
Половина аб-гарема отведена бу-гарему - комнатам для красивых официальных жён. Сами понимаете, не все официальные жены хороши собой. Политика красивых женщин не жалует.
Половина бу-гарема числится как вай-гарем. Среди красивых есть особо любимые жёны. У которых не только лицо прекрасно, но и настроение всегда не в тени, а порхает на солнце пёстрой бабочкой.
И, конечно, вай-гарем поделен на две половины, в одной из которых находятся жёны, к которым благоволит тело царя - гий-гарем. Ясно же, что не все красавицы способны разжечь чувства. Иные могут их только охладить.
Жёны из гий-гарема умеют не просто веселить царя, им достаточно показать пупок, чтобы их повелитель размяк и вожделенно отправился в спальные покои. Вместе с умелицей.
И даже гий-гарем делится. Ибо, как в сердце для любви найдётся уголок, так и в самом закрытом покое должна быть женщина, от которой поёт душа, тело молодеет, а голова пьянеет без вина.
И вот в этой половине всех половин во дворце Альбаора никого не было. Оно пустовало, словно чаша без вина. Золотой павильон среди кустов роз стоял неоприходованным.
Хотя царь был человеком в солидном возрасте, не мог он не оценить красоты принцессы - путешественницы. Показалось ему: она - именно та, что раз в жизни освещает тьму в сердце Мужчины Мужчин.
Была она светлее луны и нежнее зари тихим утром. Слуги густо рассыпали перед нею головки свежих цветов, но она не утопала в них, а лишь скользила по лепесткам, не сминая. Длинные ресницы рассыпали стрелы во все стороны, сражая наповал и младых и старых. Завитки волос на висках казались нарисованными искусным художником, лоб отражал солнце, словно зеркало, а миндалевидные тёмные глаза, словно украденные у лани, заставляли всех затаивать дыхание. Она была изящна как медовая струйка.
Альбаор сразу решил, что гостья не уедет из дворца. Он всё сделает, чтобы прекрасная осталась навсегда.
Именно ей выделили павильон в сердце гарема.
Куда могли залетать только птицы. И то лишь те, что состояли на службе у царя.
На следующий день, за завтраком, наполненном чудесными ароматами и изящными вкусами, царь прямолинейно заявил о своём желании жениться на принцессе. Это было немного не по правилам, но влюблённому Мужчине Мужчин все преграды, в том числе и такие, как время, недостойны. Он их не замечает. Ну, и время поджимало. Альбаор был в том возрасте, когда каждый день - как последний.
- Или я буду рубить головы всем подряд в грусти и печали! - сказал Альбаор своим подданным так, чтобы гости тоже услышали.
Удивительно, но прекрасная принцесса после ночи в павильоне не сразу ответила царю на его предложение. Хуже того, она уклонилась от прямого ответа. Слова её оказались непонятными, словно опутанными лианами румфии. Все знают, если румфия стянула куст или дерево, они засохнут, не оправившись.
- Мой государь, - сказала принцесса, - смеет ли ничтожный ручеёк, надеяться на благоволение судьбы слиться с большой рекой, дабы не поить коз, а бежать вольно среди общих вод? Даст ли ручейку судьба перепрыгнуть через затор из зелёных камней? Не превратится ли ручеёк в стоячую лужу посреди поля? Что более красит выбор кошки - поспешное покорство недовольной хозяйке или разумная задержка перед дверью, за которой слышится вой холодной бури? Может ли, мой повелитель, птичка, прилетевшая на кормушку, скачущая от радости при виде золотых зёрен, проглядеть силки птицелова? Будет ли птицелов милосерден и не позарится на малую пичугу?
Альбаор выслушал прекрасную девушку и смекнул, что не стоит показывать того, что ни он, ни его мудрецы не поняли речей девы. Альбаор сказал:
- Подождём ответа три дня! Сегодня и луна не с того боку на небе расположилась, и, вообще... ветрено.
Царь приказал прислать прекрасной гостье побольше лепестков роз, раз она такая умная и изумительно красиво выражается.
Прошла ночь, и царь , подойдя к павильону, в котором, судя по звукам, уже проснулась принцесса, спросил:
- Нуждается ли в чём моя госпожа? Могу ли я войти к ней, пожелать доброго дня?
- Ах, господин, - заявила принцесса, - цветы в вашем дворце столь грубы, что лепестки роз впивались мне в бока всю ночь. Я вся в синяках. Могу ли я излечить их, чтобы без смущения предстать перед повелителем?
- Сколь нежна моя госпожа! - воскликнул царь, а про себя отметил: «Будет эта птичка в золотой клетке. Или слуги будут жевать розовые кусты вместе с шипами на завтрак, обед и ужин в течении месяца!»
И повелел прислать прекраснейшей пуховые подушки, пух которых собирали не с гусей и уток, а с недельных цыплят.
На следующее утро царь снова отправился к павильону. По лёгкому смеху понял он, что за расшитым пологом уже наступило утро.
- А как сегодня спалось моей госпоже? Могу ли я войти к ней, пожелать доброго дня?
- Ах, господин! Ветер сегодня ночью был так жесток, что разорвал подушки и поднял пух, и несколько пушинок поцарапали мне щеку! А бабочки из вашего сада порхали так, что запутали мне косы.
«Истинная царица моего сердца, - подумал Альбаор. - Может ли ещё какая женщина обладать такой беззащитностью?! Такой неземной хрупкостью?! Но слугам за царапины достанется. Оторву головы как цыплятам».
Он прислал гостье в качестве извинений жемчужное ожерелье из тридцати нитей.
Пришёл, не опаздывая, третий день, и снова утро застало царя у павильона, где жила гостья.
- Явит ли свой лик сегодня моя госпожа? Ответит ли она на моё предложение? - спросил Альбаор.
- Ах, мой господин, - услышал он в ответ. - Ожерелье порвалось, одна жемчужина упала мне на ногу и теперь я хромаю жестоко. Мысли мои путаются. Какой может быть ответ?! Жестокий ваш дворец почти лишил меня жизни.
«Как же достойна эта принцесса стать моей повелительницей! Ибо всё изящное есть у меня, а столь изящной жены нет!»
Ночью царь не выдержал трёхдневной разлуки с любимой. Тайком, в окружении самых достойных и надёжных пятидесяти слуг, украдкой пришёл в ночи к павильону принцессы.
Услышал он, как кого-то избивали и мучили за тяжёлым пологом. Царь в изумлении бросился в золотой павильон. Крики и стоны не утихали. Мужчина Мужчин не замечает препятствий, если надо спасти гибнущую красавицу. Царь сорвал полог и увидел своего сына Баруза, так неистово пользовавшего неженку-принцессу, что пух из подушек не только летел, но и кружил вихрями по углам павильона. А на лице прекраснейшей гости, над которой старательно измывался принц, блуждала благостная улыбка...
- Ах, Эфер! - вскричали служанки Меллианны. - Бедные влюблённые! Они, наверное, погибли от длани царя?
- Не печальтесь! - отмахнулся Эфер. - Альбаор, был мудрым правителем, он не желал военных конфликтов. Политика к любви относится холодно, и даже с презрением, но учитывает возможные последствия. Альбаор, скрипя зубами, быстро организовал свадьбу сына и чужеземки. Между прочим, союз двух государств с той поры продлился ещё триста лет!
А вам следует уяснить, что рядом с нелюбимым даже ветерок, едва шевелящий листья, наносит увечья, а рядом с любимым даже боль становится сладкой...