Каким будет наш мир после того, как пандемия COVID-19 угаснет? История испанского гриппа и текущие исследования в области футорологии дают некоторые подсказки.
Первый раз, когда я услышал об испанском гриппе, был от моей бабушки.
Ее мама, моя прабабушка, заболела в 1918 году, когда моей бабушке было четыре года.
Она выжила, получив тяжелое заболевание сердца. У нее было еще двое детей, она стремилась выжить ради них.
Она оставалась прикованной к постели до самой смерти, и, будучи молодой девушкой, моя бабушка годами заботилась о своем отце и младших брате и сестре.
Испанский грипп сформировал ее жизнь, также как затронул бесчисленное количество людей во всем мире.
Эта семья была только частично затронута этой пандемией.
В противном случае меня физически не существовало бы, и я не мог бы написать сейчас эти строки.
Но, по оценкам экспертов, от трех волн гриппа 1918-1919 годов в мире умерло от 50 до 100 миллионов человек.
Как испанский грипп изменил мир
Сравнение этих двух болезней, конечно, вводит в заблуждение: то, что тогда убивало людей, было неизвестно (вирусы как возбудители не были обнаружены до 1930-х годов).
С другой стороны, геном нового вируса SARS-CoV-2 был быстро расшифрован, и сейчас ведутся интенсивные исследования конкретных лекарств и вакцин.
С медицинской точки зрения, мы намного дальше продвинулись сегодня, чем были тогда.
И все же есть сходства.
Тогда, как и сейчас, болезнь ввергла мировое сообщество в глубокий кризис.
Даже если мы все еще находимся в самом начале пандемии коронавируса, мы можем спросить себя, какие уроки мы могли бы извлечь из истории испанского гриппа для нашего будущего после «КОВИД-19».
Работа британского научного журналиста Лоры Спинни 2017 года «Бледный всадник: испанский грипп 1918 года и как она изменила мир» содержит некоторые указания.
Когда я читал ее два года назад, я не мог даже предположить, что скоро я испытаю на себе классические меры борьбы с болезнями, описанные Спинни: запреты на контакты и деятельность, закрытие границ и введение жестких мер карантина, обязательные маски для лица.
Чья это вина? Страх разжигает ксенофобию
Всего несколько месяцев назад услышать новости о смертельных случаях в Китае мне показалось нереальным.
Но даже до того, как волна заражения распространилась в Европу в огромных масштабах, вирус выпустил свой яд: под хэштегом IAmNotAVirus люди с азиатскими и китайскими корнями писали в Твиттере о том, как их оскорбляли на расовой почве и относились к ним враждебно.
В начале февраля немецкий новостной журнал Der Spiegel опубликовал мрачную и противоречивую обложку под названием «Короновирус: сделано в Китае».
Желтая надпись на фотографии человека в красной защитной одежде вызывает ассоциации с уничижительным термином «желтая опасность», метафорой цвета, которая неоднократно использовалась с 19-го века, чтобы вызвать негодование против народов Восточной Азии, особенно китайцев.
К сожалению, сейчас все происходит наоборот. Иностранцы, живущие в Китае, который в настоящее время сообщает о небольшом количестве случаев заражения внутри страны, говорят, что они испытывают ксенофобию, поскольку сейчас они опасаются быть потенциальными носителями вируса.
Испанский, немецкий или бразильский?
Когда разразился испанский грипп, люди боялись и старались быстрее обвинить других.
В Бразилии люди называли новую болезнь «немецким гриппом», в Сенегале - «бразильским гриппом», а в Польше - «большевистской болезнью».
Тот факт, что он стал известен как испанский грипп, особенно несправедлив по отношению к испанцам, поскольку, согласно исследованию Лоры Спинни, он вовсе не там, где он возник, - скорее всего, он произошел из Франции, Китая или США.
Этот грипп был просто назван по имени Испании, стране, которая оставалась нейтральной во время Первой мировой войны.
Газеты в Испании не подвергались военной цензуре, поэтому они сообщили о вспышке болезни в Мадриде в мае 1918 года.
В то время грипп уже бушевал в бельгийских и французских окопах неделями - но название «Испанский грипп» застряло в сознании.
«Когда будущее меняет свой курс»
Кризисы не только порождают страхи и обиды; они также могут вызвать положительные импульсы и творческие решения.
Мы находимся в историческом моменте, когда «будущее меняет направление», по словам Матиаса Хоркса, немецкого исследователя тенденций и будущего, работающего с концепцией регнозиса, мысленного эксперимента, чтобы проиллюстрировать, как может выглядеть это будущее.
В отличие от прогноза, регноз оглядывается из настоящего в прошлое.