Меня трясет от сочувствия
Несколько холодных и дождевых дней помешали нашей встрече со стариком пекинесом. Когда же выглянуло солнышко, я уже мчалась к нашей лавке, под которой наслаждалась историей о жизни этого пса. Мне нравились его рассказы. Ура! Я увидела его, лежащего на нашем месте, облизала ему ухо, вильнула хвостом в радостном приветствии и приготовилась слушать. В этих мудрых глазах промелькнула грусть и он заговорил.
- И вот я снова оказался никому ненужным. Ел я ужасно плохо, от меня воняло какой-то гадостью, месяцами меня забывали причесать, шерсть сваливалась в колтуны. Но иногда про меня вспоминали. Мыли и стригли. Причесать было уже невозможно. Нет я всегда давал делать со мной всё, что Света ситала нужным, как бы мне больно не было. Никогда не огрызался. Вот и в этот раз, моя неумная хозяйка поиздевалась надо мной. И возможно это издевательство и не кончилось, если бы не моя старая подруга. Света начала вырывать на моей груди сосок. Было ужасно больно, но она его зачем-то выдернула. Я мужественно терпел муки. Потом она схватила меня в охапку и потащила к женщине, у которой я имел счастье ранее временно жить.
Света встала у ее подъезда и стала ждать, вскоре я почувствовал запах приближающегося друга. Дверь открылась и я оказался на руках человека, которому я бы отдал и свое сердце и душу. Оказалось, что Света решила, что я наловил клещей и попросила помочь их выдернуть их меня, так как они почему-то тяжело выдергиваются. Осмотрев мои соски внимательно и не найдя уже одного, я почувствовал как заколотилось сердце друга. Она прижала меня к себе с такой нежностью, заглянула в мои глаза с таким пониманием и зашипела на Свету. Долго спорили дамы. Света доказывала ей, что у кобелей сосков быть не может и это клещи, которые нуждаются в удалении. Победила все же мой друг убив Свету аргументом, что у мужиков тоже есть соски, хотя молочных желез нет! И это называется рудимент.
Но дальше случилось непредвиденное Света стала уверять, что я умираю и у меня опухоль. Чувствовал я себя прекрасно, если не считать боли от вырванного воображаемого клеща. Но испугался. Женщина-друг расспросила, где обнаружена опухоль и уставилась на мои яйца. Смех и рыдания слились воедино в этом человеке. Я чувствовал, как ей хотелось плакать от боли за мою жизнь. Мне было уже два года и впервые моя хозяйка посмотрела на меня повнимательней. И лучше бы она этого и не делала! Началась новая битва за мои семенники. Если бы я мог обливаться потом, как человек, но я лишь высунул язык и почти затаил дыхание. Добрых полчаса мой друг отстаивал мои права, на право называться кабелем. Но все возражения Светы сводились к одному. Яички обязаны от природы располагаться близко к половому органу. И иначе быть не может. Наконец устав, доказывать Свете иное, мой друг исчез в подъезде и вернулся со своим псом. Ткнув пальцем в его более даже внушительную "опухоль" она вопросительно взглянула на Свету. Моя же хозяйка взмахнув руками выдала, что мой друг отчаянно запустила собаку и его смерть еще ближе. Теперь уже мы вдвоем с Кузей (так звали второго паса), посмотрели в ужасе друг на друга.
Я внимательно слушал, женщины уже говорили на повышенных тонах, было ясно что моя хозяйка, резко возомнила себя професором по животным. Хозяйка Кузи уже исчерпала все разумные доводы: в споре побеждала неумолимая глупость моей владелицы. Кончилось всё тем,что она Свете посоветовала немедля показать мою страшную опухоль врачу. Конечно к врачу меня никто не повел. Света осталась при своем мнении и всем рассказала,что я умираю. Это оказалось новой причиной погрустить, поплакаться и уйти в новый запой.
На пороге нашей квартиры стояла хозяйка Кузи и чуть ли не слезно умоляла отказаться от собаки. Она нашла уже хорошие руки, куда меня можно было пристроить и где меня бы любили. Но нет пределу человеческой глупости. Меня оставила Света себе и заявила, что жить без меня не может. Мой друг женщина сказала,что больше не может это видеть, мотать себе нервы и чтобы ей больше никогда не звонили. Потекли года, где меня не били, но выводили иногда раз в двое суток на улицу, кормили не всегда. Гулял я очень мало, ноги мои отвыкли от нагрузки и мышцы стали атрофироваться. Я лишь засыпал на подаренной игрушке моим другом-женщиной и мысленно уносился в годы моей юности, где редкие минуты счастья озаряли мою собачью судьбу.
Что-то мне взгрустнулось, Эппи, я хочу побыть один.
И старый пекинес грустно посмотрел вдаль. Я лизнула его в ухо, он в ответ вильнул мне хвостом, показывая, что на сегодня разговор окончен.