«Ничего тебе не принадлежит, кроме твоего разума. Читайте стоиков, пацаны!»
— Мы начали с того, что, когда говоришь правду, община реагирует негативно. Вы выпустили альбом, где — ну, как сами считаете — говорите правду. Есть негатив?
Иван: Присутствует, конечно. Есть люди, которые говорят: давай про бургер, это не то. Есть люди, которые говорят: *****, я такие песни пел 10 лет назад, меня в списки центра «Э» занесли, я вообще крутой парень. Зачем они это говорят? Видимо, так пытаются в твиттере самореализоваться. Зачем, обсуждая мой релиз, рассказывать о своих заслугах, *****?
Богдан: Тем более что они относятся к беззубому 2008 году, а сейчас время намного опаснее.
Иван: Чуваки, это клево, что вы это делали. Но на таком уровне, как это сделал я, этого не делал никто. Тем более с учетом обстоятельств — сколько мне лет и кто я есть. Это абсолютно смелый поступок, которым я, безусловно, горжусь, — написать и выпустить этот альбом. Ну и просто мне надо было это сделать — снять с души груз детских травм. Я это сделал, считаю, что с успехом.
Есть еще люди из разряда «и че ты об этом говоришь? мы и так все знаем». Есть самые смешные люди, которые считают, что я русофоб, плюнул в Родину и вообще враг народа.
Богдан: Типа это все делается, чтобы получить убежище в другой стране.
Иван: Есть и такая теория. Ну я всегда горел желанием уехать отсюда. Не знаю, я считаю себя гражданином планеты Земля. Мне ***** [все равно]. Это абсолютно ограниченная позиция — где родился, там и пригодился, это моя земля. Да *****, ничего тебе не принадлежит, кроме твоего разума. И все. Читайте стоиков, пацаны!
— Ну хейтеры, я думаю, у вас всегда были. А что насчет государства? В тексте «Би-би-си» рассказано про звонки из администрации президента по поводу твитов. Если они твиты замечают — неужели не заметили такой альбом?
Иван: Ну есть какие-то запросы по концертам, какие-то слухи о проверках, кто-то кому-то что-то сказал… Но я стараюсь не придавать этому значения, потому что я знаю, что я чист. Я говорю свою правду, но моя правда в рамках закона. Причем закона не абсурдного, а истинно человеческого. Да и в рамках действующего законодательства мне ничего не предъявишь. Я и не хотел, чтобы предъявили. Если б я хотел какой-то войны, я бы пошел другими путями.
Богдан: Проблема только одна: с тех пор как в России появились уголовно наказуемые статьи за слова, говорить о том, что мы что-то сделали в рамках закона или не в рамках закона, невозможно. Потому что в какой-то момент товарищ майор может решить, что мы вышли за рамки, и открыть 282-ю статью.
Иван: Мне без разницы. Я всегда в жизни готов к любому раскладу. Я знаю, что в этой ситуации я сделал и делаю все правильно.
— Вы как-то не упомянули людей, которые предъявляют вам претензии, что, мол, вы просто хайпанули на политической теме.
Богдан: Не от большого ума подобные теории выдвигаются. У людей возникает когнитивный диссонанс, и чтобы привести систему обратно в равновесие, нужно выдвинуть дикую тупую теорию, не имеющую ничего общего с реальностью и здравым смыслом.
Иван: Самый правильный комментарий Дино МС оставил, с которым нас сравнивают. Он сказал, что я типа повзрослел, вырос. Еще от себя я могу добавить, что я стараюсь теперь заморачиваться над искусством, над музыкой и все такое. Не могу назвать этот альбом музыкальным — скорее жестом, который надо было сделать. Но я считаю, что это абсолютный акт искусства. Вот и все. А люди уже сами ищут какую-то ***** [чушь], которую можно ********* [сказать] и всем вместе пообсуждать. Это нормально, но Богдан все правильно сказал: не от большого ума.
«Салам» — самая хитовая песня альбома «Пути неисповедимы»
FACE FAMILY
— Как вы, кстати, делали музыку к «Пути неисповедимы»? Она же немного другая, чем у вас раньше была, — более вязкая, тревожная, что ли.
Иван: Просто в течение пары-тройки месяцев благодаря каким-то душевным терзаниям, попыткам, переборам я получил эти восемь песен. По звуку это стопудовый Мик Милл. И Дрейк. Смешанные с остросоциальным рэпом. Довольно оригинальное решение. Но я не особо отношусь к речитативному рэпу как к какой-то музыке, поэтому не хочу кичиться тем, что хорошую музыку написал. Хороший рэп написал, да, базара нет. Кто говорит, что нет, тот может *** отсосать. Потому что фраза «русский поэт — это тот, кто с собой носит перо» гениальна. Опять-таки, мне 21, а вы, старые пидоры, идите *****.
Богдан: Если бы это написал Хаски, все бы кипятком обоссались.
Иван: Или Оксимирон.
Богдан: Но человеку 21 год, он не закончил МГУ и поет про *** в Питере. Не положено.
Иван: Я нормально отношусь и к Хаски, и к Мирону. Почему мы их приводим в пример? Потому что они начали с самого начала так двигаться, а мы нет. Именно поэтому на мои лирические победы можно не обратить внимания, а просто сказать: хайпит, прикол, жест, перформанс, слишком просто и все такое.
Но, по-моему, намного сложнее именно написать просто и гениально, чем наоборот. Не говорю, что это гениальная работа, но на 5 с минусом. 4 с плюсом в худшем случае. Это правда хороший рэп-альбом, которым я доволен, в принципе.
— Давайте я скажу, что меня смутило. Вот вы цитируете Мандельштама, любите Летова. Они тоже много писали про российский мрак и ****** [ад]. Но они находили в этом глубину, сложность. Мне не хватило в альбоме какой-то многомерности. Для меня он целиком про то, что и там плохо, и там плохо. В этом есть энергия, но мне кажется, что реальность сложнее.
Богдан: Она и есть сложнее. Просто альбом бы потерялся, если бы мы начали его размывать какими-то позитивными моментами. Это действительно сконцентрированный мрак, как он есть.
Иван: Если сравнивать музыку с кино, то у меня была задача написать «Левиафан».
— К «Левиафану» у меня такие же претензии.
Иван: Ну вот и все. У многих такие претензии к «Левиафану», но при этом я бы поспорил с тем, что кто-то сделал более понятный, обширный и правдивый фильм про Россию. Такая же ситуация с альбомом. Здесь описаны проблемы, которые всегда были, есть и, видимо, будут. Но добавлены современные нюансы, которых в «Левиафане» как раз нет. То есть мы добавили такую соль… Вот что ты любишь готовить?
— Лазанью.
Богдан: Обычный русский человек, живущий в пределах Садового кольца.
— Я не живу в пределах Садового кольца.
Иван: Хорошо, в пределах МКАД. Допустим, русские люди любят варить пельмени. Чтобы пельмени были вкусными, их надо посолить. Что я сделал здесь? Сварил себе пачку пельменей ******** [отличных]. Если бы я не добавил современных реалий каких-то, это был бы недосол. Если бы добавил слишком много — это был бы пересол. Вот «Левиафан» — это недосол, потому что там нет актуальности какой-то. А у меня есть.
— Что конкретно имеется в виду?
Иван: «Саратовские авиалинии». «Зимняя вишня».
— А почему тогда там не названы фамилии людей? Чиновников, того же Путина, кого угодно?
Иван: Это отнимет ценность всего жеста.
— Я не понимаю, в чем разница.
Иван: Грубо говоря, если бы это было в кассу, я бы это сделал, но просто это было не в кассу. Я не считаю, что с неймдропингом политиков можно было сделать клевый альбом. Я бы не смог. Мне кажется, это звучало бы колхозно.
Богдан: Как раз-таки конкретные фамилии решают очень мало, потому что если бы это был не Иванов, то был бы Петров и делал бы то же самое.
Иван: Это во-первых. А во-вторых — это как биф с каким-нибудь рэпером. Ты ему принесешь клаут. Клаут — это то же самое, что хайп, просто я уже ******** [устал] слово «хайп» говорить. А я не хочу приносить клаут этим людям, не хочу, чтобы их обсуждали, повышались их рейтинги и так далее. Так что именно по этим двум причинам. В первую очередь по той, которую Богдан назвал, потому что он получше умеет мысль формулировать, чем я. Когда я что-то рассказываю, я себя чувствую абсолютно тупорылым ******** [пацаном]. Наверное, мне это идет на пользу.