Экспедиция в Антарктиду, одиночный поход в горы и уединение в тишине — эти занятия похожи на карантин, только с более суровыми бытовыми условиями. HEALTH.TUT.BY попросил поделиться советами о жизни в изоляции белорусов, которые по собственному желанию ограничивали себя в социальных контактах еще до пандемии.
Побывал в экспедиции в Антарктиде
Дмитрий Лукашанец провел больше четырех месяцев в Антарктиде. Биолог признается, что пребывание на белорусской станции Гора Вечерняя было изоляцией в полном смысле этого слова.
В тот год белорусские полярники прилетели намного раньше ближайших соседей — и больше месяца провели впятером. Позже прибыли на свою станцию соседи-россияне и еще четыре человека в белорусскую команду.
— До сих пор помню, как мы высадились из самолета, попрощались с двумя летчиками-канадцами. Те взлетели, сделали над нами круг, по традиции «качнули» самолет, как бы махая крыльями, и скрылись вдали, — вспоминает Дмитрий.
К этой «командировке» Дмитрий готовился несколько лет. Он знал, что коллеги ездят в Антарктиду в качестве биологов, но не верил, что сам может оказаться членом экспедиции: слишком серьезные требования к кандидату. Обязательный пункт при отборе — медицинский осмотр: большое внимание уделяется зубам (они должны быть в полном порядке), также проводится психологическое тестирование. А еще, говорит биолог, все кандидаты тренируются в цехе собирать платформу, на которую должна встать очередная секция жилого модуля (белорусская станция находится в процессе строительства: с 2015 года на нее доставляют участки платформы в разобранном виде, а также жилые и рабочие модули, установка которых позволит полярникам зимовать в Антарктиде). Крайне желательно, чтобы потенциальный участник экспедиции имел водительские права категории А, чтобы более уверенно освоить снегоход.
— Честно говоря, было волнение, не подкачаю ли я — как в вопросах выполнения своей программы исследований, так и в прочих экспедиционных обязанностях. Немного переживал за кулинарные навыки: основным коком был наш врач, но периодически дежурили и остальные. А дежурить — значит и приготовить три раза в день, и убрать, и посуду помыть. Помню, что некоторым (и мне тоже) очень сложно было рассчитать количество продуктов для обеда или ужина. Попробуй-ка, не имея опыта, правильно определить, сколько чего надо взять, чтобы хватило на восемь-девять человек. Вот чем может быть полезна изоляция — освоением того, в чем раньше ты был не силён.
Дмитрий вспоминает физические сложности экспедиции: разгрузочно-погрузочные работы и монтирование платформы, выполнение задач биолога, предполагающее постоянное лазание по камням и скалам, когда веса прибавляют все приборы и собранные пробы.
— Все это может быть как при ярком солнце, полном штиле и плюсовой температуре, так и при весьма ощутимом морозе, а главное — при сильном ветре. Когда в таких условиях работаешь на водоеме, например отбираешь пробы планктона, руки постоянно в ледяной воде. Ощущения незабываемые… Хотя все это не может считаться «настоящей» Антарктидой, так как экспедиция проходила в основном антарктическим летом. Зимой же в этой части континента может быть и 45-градусный мороз, и ветер 50 метров в секунду. Оказаться вне помещения опасно для жизни.
В Антарктиде не хватало многих бытовых радостей, которые в нынешней ситуации доступны людям, находящимся в вынужденной изоляции. Если и к душу два раза в неделю, и к необходимости каждый раз перед выходом надевать тысячу одежек привыкаешь, то с ограниченностью рациона, признается Дмитрий, смириться было очень сложно. Ему не хватало молочных продуктов (йогурт раз в неделю был праздником), фруктов. А еще в определенный момент биологу очень захотелось сходить в магазин.
— Вот просто пойти куда-нибудь, потратить деньги. Прочувствовать возможность сделать выбор. Ведь на станции такого нет — ешь, что приготовили, надевай, что выдали. Меня самого поразили такие желания, ведь в обычной жизни я и шопинг — на разных полюсах.
Определенное волнение у Дмитрия было за семью, особенно за детей — как они переживут длительную разлуку. Безусловно, хотелось увидеть родных, друзей и знакомых. Для связи был спутниковый телефон, с помощью которого отправляли и получали электронные письма. Интернета порой не хватало.
Но вынужденная изоляция в Антарктиде, уверен ученый, способствует достижению результатов в работе.
— Как бы ты ни был завален задачами в обычных условиях, всегда какой-то своей частью ты остаешься в домашних проблемах, думаешь о семье. Переживаешь, что вынужден задерживаться на работе и тем самым лишаешь себя возможности быть с ними. В Антарктиде такого нет. Там все просто: вот ты и вот твое дело, и ничего не остается, кроме как полностью отдаться работе. В этом, возможно, и есть главное отличие «антарктической» самоизоляции от той, что мы наблюдаем сейчас: если на карантине ты изолирован во многом от своих дел, то в Антарктиде ты изолирован, чтобы работать.
Вот на что в самоизоляции Дмитрий советует обратить внимание:
планируйте свой день;
не бойтесь бытовых вопросов: осваивайте новое на кухне и по дому;
занимайтесь самообразованием, если возможно — сконцентрируйтесь на работе, которую можно делать дома;
учитесь получать удовольствие от привычной рутины — похода за покупками,
общения с близкими по телефону, времени с семьей, любимой еды и прочих самых простых радостей. Помните, что где-то в Антарктиде все это попросту недоступно!
Уединяется в горах
Дмитрий Литвинский — минский фотограф, больше восьми лет ходит в горы. Обошел Кавказ, был в Крыму, Карпатах, облазил Крит. Большая часть восхождений — в одиночку: лишь в нескольких путешествиях у него были спутники.
— А все началось в Крыму: мы с товарищем устали сидеть на пляже и решили прогуляться в горы. За несколько дней прошли основные вершины, и тогда же я решил, что хочется чего-то более серьезного.
Все восхождения Дима планирует сам: у него нет организованных трансферов и ждущего в аэропорту автобуса.
— Это для меня квест. Только после того, как ты сам все организовал и закончил успешно (или частично успешно), можешь сказать, что чего-то достиг. Странно называть достижением туризм, когда за тебя все решили, а ты ножками походил и потаскал рюкзак. Можно в тренажерном зале что-то потаскать — и вот с физической нагрузкой справился.
По заведенным в советском альпинизме правилам перед походом путешественник заявляет свой маршрут спасателям. Но Дима предпочитает ходить в горах по обстоятельствам: встает, смотрит погоду, рельеф по карте и решает, куда идти в определенный день. Однажды из-за такой схемы на Эльбрусе его с приятелем искали.
— Тогда была моя вторая попытка зимнего прохождения этого маршрута: первая провалилась почти на старте, потому что я действительно не учел много нюансов — и по лагерю, и по прохождению. Затем год готовил снаряжение, шил и конструировал одежду специально для этого путешествия.
Самое длительное восхождение на одну вершину длилось 10 дней. Но в горах Дима проводил и по три недели в одиночестве, например гуляя по Грузии. Уединение, признается путешественник, — это возможность отдохнуть от людей, изучить и узнать себя.
— Пока человеку наедине с собой не будет комфортно, он не почувствует этого и с другими. Поэтому такая изоляция полезна для понимания себя. Конечно, в пути иногда встречаешь людей, но вы перекинулись парой фраз — и разошлись.
Пережить любую изоляцию, уверен Дима, несложно, когда ты при деле. А в горах у путешественника есть заботы с рассвета до заката — на нем и еда, и лагерь, и маршрут.
— Я всегда беру с собой фотоаппарат, но снимаю немного: как ни странно, времени нет, приходится заниматься насущными вещами, вместо того чтобы выжидать нужного момента для съемки. В квартире ты утром встал, нажал кнопку на микроволновке, на чайнике, повернул кран душа. А в горах все это вручную: берешь котелок, набираешь воду. Хочешь помыться — либо в ледяную речку, либо комбинируешь ведерко холодной воды и котелок горячей.
Свой день рождения в мае Дима планировал встречать на Эльбрусе, но из-за закрытых границ планы пришлось изменить. Свободное время он проводит, путешествуя на велосипеде по Беларуси и продолжая адаптировать снаряжение для походов.
Советы от путешественника тем, кто самоизолировался:
не бойтесь одиночества и научитесь проводить время наедине с собой;
заведите хобби. Если сейчас вашим хобби заниматься нельзя, помните, что положительные эмоции принесет и процесс подготовки, тщательное планирование.
Практикует недели в тишине без гаджетов
Дарья Сергейчик больше шести лет практикует ретриты тишины. Простыми словами, это время в уединении, которое позволяет сменить привычный порядок вещей и дать себе возможность побыть в тишине — без телефона и в полном молчании.
Интерес к необычным практикам пришел к девушке, когда она оканчивала магистратуру в Великобритании: темой диссертации было изучение буддийского ритуального танца. Чтобы погрузиться в него, Даша на три месяца уехала в Непал, где воочию познакомилась с монастырским образом жизни — побывала в женском горном монастыре.
— Кажется невероятным, но изоляция и аскетичный образ жизни — то, что многие сейчас переживают, — для некоторых людей является осознанным выбором и повседневной реальностью, — поясняет девушка.
Дарья была на ретритах в Индии, жила в монастыре на Шри-Ланке, в буддийском центре в Великобритании. Самое продолжительное время без разговоров и связи с окружающим миром у нее — две недели. Девушка признается, что родные сначала волновались, когда она в Индии не выходила на связь по десять дней.
— Но когда лично увидели, что на ретриты приезжают адекватные люди, что в этом нет никакой эзотерики и сектантства, стали даже помогать в организации и замечать, что собираются люди, которые просто любят тишину. А она может быть очень дискомфортной, ведь в тишине становятся заметными те эмоции и мысли, от которых мы отворачиваемся и которые мы так усиленно прикрываем тысячей забот и дел. Но у тишины есть еще одна грань: когда с ней по-настоящему знакомишься и понимаешь, что некуда бежать, начинаешь влюбляться в «обнажение правды». Замечаешь, как работает ум, открываешь новое в обыденных вещах, начинаешь замечать красоту других людей и себя самого.
Пять лет назад Дарья стала организовывать ретриты тишины Inside в Беларуси. В среднем они длятся 5−7 дней. Девушка помнит лишь один случай, когда человек не выдержал и уехал, в остальном люди с легкостью отдаются молчанию.
— Поначалу молчать в компании непривычно, возникают позывы прервать тишину — поерзать, покашлять, похихикать. Сложно не сказать «доброе утро», не пожелать «приятного аппетита», встретиться с кем-то в коридоре и отвести глаза. Но потом невероятно расслабляешься: не нужно поддерживать беседы ради самих бесед, не нужно из себя кого-то строить, о себе рассказывать.
И все же вынужденная самоизоляция и ретрит, поясняет Даша, имеют много различий. Второе — это уход от повседневности, а на самоизоляции люди столкнулись с совершенно обратным — полным погружением в повседневность. Но есть в этих понятиях общее — уменьшение социальных контактов, ограничение перемещений, отсутствие привычных дел и развлечений.
— Нет человека, которого бы происходящее никак не затронуло. Мир оказался совершенно непонятным и непредсказуемым, и эта встреча с неизвестным для многих психологически очень сложна. Так как ничего изменить мы пока не можем, я бы советовала обратить внимание внутрь. Использовать время в самоизоляции, чтобы ответить на важные для себя вопросы: «Что и кто мне на самом деле важен?», «Чем я могу заниматься даже в заточении, когда нет ресурсов?», «Кто я есть и что не отберут никакие ограничения?»
Как организатор ретритов советует с пользой провести самоизоляцию:
освойте медитацию и дыхательные практики, которые помогут расслабиться;
позаботьтесь о теле: практикуйте йогу и другие восточные оздоровительные практики;
постарайтесь быть умеренны в еде;
дайте себе возможность по-настоящему отдохнуть, отказавшись на время от гаджетов и попробовав привнести в свою жизнь больше тишины.
