Вопросом «кем я хочу стать?» не поздно задаться в любом возрасте. Уверен: если сделать это всерьёз, то и сутулый подросток, и осанистый взрослый растеряются практически одинаково. Разве что у второго найдётся больше шансов отмахнуться от всех этих рассуждений, от пустой траты времени, ибо некогда. А первому, вязнущему в болоте собственной неуверенности; ни разу в жизни не получавшему смс о зачислении зарплаты; не слышавшему, как к нему ни с того ни с сего начинают обращаться на вы, а иногда и по отчеству; не принимавшему искренней благодарности за какой-нибудь (пусть и кажущийся полной ерундой) результат своей работы; так вот, первому — отмахнуться если и удастся, то только ударившись во что-то, что окажется пострашнее неуютного зуда сомнения и тревоги.
Для иллюстрации приведу анимационное отступление про три состояния вещества (зависящие, как известно, от температуры). Пусть маленький ребёнок — это газ. Он заполняет собой любое пространство: кричит, задаёт вопросы, интересуется именем дедушки пришедшего в гости дяди; блюдом, что съела на завтрак его бабушка; причинами, по которым автор неба выбрал для него именно такой цвет и прочими значительными и не очень вещами.
Холод же взрослого мира ставит его на место: мне некогда, руки сюда не суй, ты что — дурак?
Ребёнок послушно остывает и где-то к первому классу (плюс-минус несколько лет) смиренно становится жидкостью, принимающей форму сосуда, в котором располагается. Если у него в семье (во дворе, в школе, да где-нибудь) найдутся люди, хоть чем-нибудь интересующиеся, по соответствующему предмету в его дневнике появятся хорошие отметки, а если нет, то энергия направится на что-нибудь попритягательнее школьной программы.
К 9–11 классу человечек затвердеет. Его примут в институт или ещё куда, где заточат уже окончательно. Защита диплома — необходимая финальная обжарка, и наконец деталька готова к службе в механизме, главное свойство которого — абстракция. Мировая революция, счастье отдельно взятого народа (или всего человечества), благополучие чьих-нибудь внуков — да что угодно. Чтобы вопрос «так кем же?..» появился, из этой абстракции нужно выпасть. Совершенно непонятно почему, но иногда это всё-таки происходит.
И тогда в голове бубнится написанная 25-летним предтечей декадентства строчка «А годы проходят — всё лучшие годы!»
А сколько, собственно говоря, прожить-то хочешь? 70 — как завещали древние греки? 26 — как Лермонтов? 37 — как Пушкин?
44 — как Чехов? 55 — как Бродский? Всё-таки 70 — как Пастернак? Или как Толстой — 82? Я понимаю, что располагает, конечно же, Бог, но человек-то на то и человек, чтобы хотя бы предположить.
Вопрос назревает. Смертельно серьёзный — до того, что слышишь, как охлаждающая жидкость булькает внутри холодильника, а образ будущего что та фисташка без трещинки: не знаешь, с какой стороны подступиться.
Психолог удивится: так за чем же дело стало? Открой типологию профессий Климова (что составлена по объектам труда: «Человек — человек», «Человек — техника», «Человек — художественный образ», «Человек — природа», «Человек — знак») или Голланда (опирающуюся на деление по типам личности: «Реалистический», «Исследовательский», «Артистический», «Социальный», «Предпринимательский», «Конвенциональный»), и тёмное прояснится. Нет изменений? Тест на профориентацию пройди, на сайт с гороскопами сгоняй, древнегреческую мифологию проанализируй, кто ты из богов Олимпа?
Я и сам люблю типологии, но в данном случае они работают скорее с частями того самого механизма, куда детальки вставляются.
А человеку-то что делать?
Философ Мераб Мамардашвили говорил «Дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно». В фильме же «В поисках Бобби Фишера» есть, на мой взгляд, потрясающий эпизод, помогающий эту мысль освоить. Учитель с учеником возле шахматной доски. Трогать фигуры запрещено. Мальчик решает задачку (мат в четыре хода), всматривается в расположение фигур, просчитывает возможные комбинации, и вдруг педагог сметает всех ферзей, королей и прочих боевиков на пол. Остаётся клетчатая деревяшка. Восемь на восемь. Ученик, включая воображение, восстанавливает на доске расположение фигур, после чего наконец-то находит правильное решение.
А ну-ка. Тряхнём воображением. Что будет, скажем, лет через пять? С ходу не получается. Зайдём с краю. Что там окажется в любом случае? Люди, наверное. А что за люди?
Папа одного моего приятеля, будучи инженером, всегда спрашивал у девочек, которых его сын приводил домой, что больше: tg 45° или ctg (π/4)? Правильно отвечали немногие.
Одна филологическая барышня призналась мне в том, что если раньше она соглашалась на внимание со стороны любого симпатичного представителя противоположного пола, то недавно стала спрашивать у новых претендентов: а «Божественную комедию» они вообще читали?
А в некоторой поэтической тусовке кодовым словом, паролем, без которого попасть в этот круг не представлялось возможным, служило отчество поэта Ходасевича (и имя-то которого не каждый так сразу вспомнит, а зря).
Какие же в твоём будущем люди? Дома, на работе, в пабе?
Ведь, как замечательно заметил актёр, режиссёр и клоун Вячеслав Полунин, «работай только с теми, кого хочешь обнять. С теми, кого обнять не хочется, ничего не получится».
Так с какими хочется? С умными? С красивыми? Уверен, вероятность встречи с ними прямо пропорциональна точности формулировочки.
В доказательство приведу кинематографическое отступление. Августовский лес. Группа туристов бредёт по тропинке. Лица измучены и недовольны. Вдруг кто-то бросает вскользь слово «грибы». Оглянувшись по сторонам и всмотревшись в окрестности, кто-то замечает внимательную белку, кто-то — спелую голубику, кто-то — дупло, напоминающее человеческое ухо, после чего взгляд каждого ложится на грибы. Грибы повсюду; знатоки с выражением уточняют: вот это — белый, а это... Заинтересовавшись, туристы останавливаются и достают своё: кто фотоаппарат, кто смартфон, кто ножичек и пакетик.
Увидеть мы можем только названное, имеющее своё имя.
Так почему бы уже не ответить на самые простые вопросы? Что ты час за часом хочешь делать по будням? А по выходным? В какой стране жить? В каком городе? В каком доме? Как будет выглядеть твой рабочий кабинет? Из кого будет состоять твоя семья? Сколько ты хочешь зарабатывать в неделю? А сколько будет длиться рабочий день? Как будут проходить твои выходные? А отпуск?
Пока мы будем отвечать на конкретные вопросы, восстановив на шахматной доске фигуры и просчитывая возможные комбинации, многие сюжеты отпадут сами собой, а другие, наоборот, возникнут. Потому что одни специальности несовместимы с длительными путешествиями, для других нужно мастерски владеть иностранным языком, и вообще учиться им лучше не здесь, а там. О третьих придётся узнать что-то новое — хотя бы залезть на сайт по поиску работы и посмотреть, что требуют от кандидатов на должность, так тебя завораживающую.
Также помогает чёткое расписание: во сколько ты встанешь, что будешь делать, какие задачки решать, где побываешь, с кем встретишься, как проведёшь вечер. Хорошо бы прописать всё максимально подробно и не выдумывать, не заполнять недостающие данные фантазиями, а, к примеру, найти их в ответах занятых твоим делом людей, в биографических книгах, фильмах (благо, интернет пестрит подборками а-ля фильмы о журналистах, фильмы о художниках, фильмы о врачах).
Главное — настроиться на то, чтобы искать ответы на конкретные вопросы, увидеть, из чего состоит жизнь человека, выбравшего тот или иной путь. И тогда конкретика победит растерянность, а там, глядишь, захочется уже выстроить и собственную систему. Мне кажется, что только её и возможно противопоставить абстрактному механизму. Что же в ней расположить во главе угла, в каких турнирах и за что сражаться, чему посвящать свою жизнь и смерть? Придёт время — ответишь. Сам. Но сказать себе: «Я хочу, чтобы было так, и, стало быть, будет так» лучше уже сейчас. И шагнуть — как в прохладное море. Раз, два, три!