Прошлой ночью мне снилось, что я вернулась на нашу старую дачу, прошло много лет, двадцать, тридцать, нет больше, во сне я была старухой. Одинокой нелепой старухой в потертой синей кофте. Я возвращаюсь в мой домик детства, он виден издалека: облупившаяся розовая краска, полуслепые окна, в которые стучится высокая трава, серые подгнившие подоконники, полуразвалившаяся крыша. На веранде нет стекол, ветер треплет обрывки старых почерневших от дождей и снегов обоев. Ворона бесцеремонно расхаживает по провалившемуся полу, тревожно каркает. Я пробираюсь по заросшей тропинке к дому. Яблони за столько лет разрослись, их ветви переплелись наглухо с сиренью, образовав своеобразную арку. Я пробираюсь к дому, по старчески неуклюже. Я подошла к двери и дернула за ручку: ржавая дужка замка рассыпалась у меня в руках. Дверь открылась. Я вошла внутрь. Предбанник с рассохшимся умывальником, ведро . Пол сгнил, я осторожно иду, чтоб не сломать ноги. Вот комната. Я тяну на себя дверь. Солнечный свет заливает комнату и создает иллюзию ее жизни. Вот старый приемник, на столе все те же пластилиновые лошадки, которые я слепила , когда мне было 7 лет. На подоконнике стакан с сухими цветами, но сейчас они не кажутся сухими, они живые, занавеска колышется. Мне слышится, будто меня зовут на улице девчонки подружки: Аля! Лают мои собаки. Большое старое зеркало висит на стене. Я подхожу к нему и вижу отражение пожилой морщинистой женщины. Ее глаза глубоко запали, я провожу по лицу — это не я, это не может быть мной. Но старуха в ответ тоже проводит руками по лицу. Солнце уходит, в комнате темнеет и становится ясно, что комната так же сгнила как и весь дом . Я кричу, но как это часто бывает в снах, голоса моего не слышно, лишь в зеркале у старухи искажается лицо гримасой ужаса...