В ноябре 2019 года группа Shortparis выпустила третий студийный альбом под названием «Так закалялась сталь».
Shortparis – коллектив неординарный, они поют на трёх языках и работают в различных жанрах – это и электронная музыка, и арт-панк, и эксперимент, – а концерты их правильнее будет назвать перфомансами: группа совершенно не общается с публикой, инкорпорирует в выступление танцы, театрализованные действия и музыкальные номера, на первый взгляд, не связанные с их собственным творчеством.
В новом альбоме Shortparis полемизируют с группой «Гражданская оборона», временами буквально выворачивая образы из их песен наизнанку, не столько отрицая сказанное предшественниками, сколько актуализируя и дополняя новыми смыслами. Получается своего рода перекличка поколений. Николай Комягин (солист и автор песен Shortparis) и Егор Летов выражают дух и переживания своего времени, используя хорошо знакомые литературные образы.
«Так закалялась сталь»
Название альбома отсылает к роману Николая Островского «Как закалялась сталь» 1932 года; но между произведением Островского и альбомом Shortparis стоит ещё кое-что – альбом и песня «Гражданской обороны» с таким же названием 1988 года.
«Закалка стала» возникла в контексте советской индустриализации, она означает становление характера, обретение сил, несмотря на трудности. Роман Островского рассказывает историю Павки Корчагина, его детства и юности, посвящённых борьбе за светлые идеалы коммунизма. Павел Корчагин стал ролевой моделью для советских детей и подростков – в российских городах в его честь названы улицы.
Обе группы обращаются к роману, чтобы показать вырождение и несостоятельность романтического соцреалистического идеала. «Герои», похожие на Павку Корчагина, оказались «злодеями». Светлые идеалы забыты, вытеснены демонстрацией силы, самоутверждением за счёт слабого и беспринципностью.
Народ в песне «Гражданской обороны» закрывает глаза на происходящий вокруг ужас. Этот ужас кажется ему полностью оправданным, вероятно, потому что он давно стал привычным:
«Предательского дядю повели на расстрел
Слепые очевидцы говорили: “Судьба”
Уверенные папы продолжали поход
Калёными клинками оставляя наказ:
“Так закалялась сталь!”
Сохранились видимость и методы прошлого, но они лишены цели. Это – 1980-е, Советский союз – всё находится под идеологическим контролем авторитарного государства. Его авторитет нельзя ставить под вопрос, поэтому в сознании общественности простая установка: раз кого-то наказали – не важно, как тяжело, – значит, он этого заслужил.
«Так закалялась сталь
Так предают жену
И всем немного жаль
Ту признавать вину»
Обе песни несут антимилитаристический и антинасильственный посыл, и клип Shortparis, который вполне можно назвать короткометражным фильмом, акцентирует на этом внимание. Мы видим дедовщину, демонстрацию сил армии и поощрение насилия. Над солдатами висит баннер с надписью на латыни «In hostem omnia licita», что переводится как «По отношению к врагу дозволено всё».
Прочитав надпись и насмотревшись на солдат, главный герой, на вид абсолютно безобидный (некоторые могут узнать в нём маленького Колю, друга Пуговки из «Папиных дочек»), проявляет неожиданную и бессмысленную жестокость: начинает драку с товарищами и побеждает, а другие солдаты ему аплодируют; душит женщину, увидевшую на нём кровь; забивает камнем случайного прохожего; с окровавленным лицом играет в компьютер, в виртуале тоже убивая людей. Герой с удивлением видит, что бессмысленная жестокость поощряется, вызывает восхищение, и начинает воспитывать её в себе.
Клип, как было сказано выше, очень кинематографичен, и в нём используется приём, известный как Kubrick Stare – «взгляд Кубрика»: лицо героя показано крупным планом, его тяжёлый взгляд направлен прямо на зрителя. Это показывает, что герой утратил связь с реальностью, в нём что-то перевернулась и он сошёл с ума. Для многих солдат такой надлом психики – печальная реальность. В начале клипа герой смотрит на портрет отца в военной форме. Это не только его личный пример для подражания, но и олицетворение пустых навязываемых всем идеалов. На другой стене висит карта России – тоже, конечно, не случайная деталь. Герой возвращается домой после убийства, его взгляд встречается с взглядом матери – никто ничего не говорит. Он смывает кровь, берёт на кухне нож, возвращается в свою комнату, медленно и аккуратно надевает отцовский мундир, глядя портрету в глаза, и совершает харакири. Капли крови попадают на карту России на стене. Парень истекает кровью, не отводя тяжёлого взгляда от фотографии отца, рядом появляются надписи, последняя из которых гласит: «Настоящая смелость заключается в том, чтобы жить, когда нужно жить, и умереть, когда нужно умереть».
Тот факт, что парень выбрал благородную смерть самурая, и сама демонстрация силы в начале клипа напоминают документальный фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм», особенно последние его кадры, тренировку американских морпехов. Парни бегают из стороны в сторону с оружием в руках и кричат. У них потные лица и звериные оскалы, даже в их движениях есть что-то животное. Мы видим, что армейские бесчеловечные условия и отношения меняют индивида до неузнаваемости, уничтожают всё, что делает его человеком. Голос за кадром почти это не комментирует, произнося только два предложения: «Снова людей стараются превратить в животных. Пожалуй, не без успеха».
Бессмысленная и беспощадная жестокость, военные парады, милитаризация с детского сада, самоубийства в армии, попытки доведённых до безумия срочников совершить массовые убийства – результат «закала стали».
Летов и Комягин составляют образы из холодных и «неприятно» звучащих слов: «покинутое тело укусила луна», «накарябав у него на груди», у Летова и «так женщин бьют в живот», «и близится февраль / к северу, к северу» у Комягина. Но если у «Гражданской обороны» всё время выдержан один градус, то у Shortparis контрасты и резкая эскалация:
«Так строят на века
Так накрывают стол
Так смотрит на врага
Врач, делая укол
<…> Так мажется рука
Так закрывают рот
Так строят на века
Так женщин бьют в живот»
Обе песни вскрывают этот глубоко въевшийся в советский (и, соответственно, в российский) менталитет идеал; Летов сделал это в СССР в самый разгар проведения политики гласности, а Комягин – уже в новом государстве, так и не оправившемся от опыта предыдущего. На вопрос «оправдывает ли цель средства» Летов и Комягин отвечают: нет. От цели остались лишь пустые слова, она исчезла; она ещё была у Островского и Павки Корчагина, в 1930-х, но вскоре все благие помыслы извратились и оставили от себя лишь пустую оболочку. Песня Shortparis, следующая за «Так закалялась сталь», называется «Только хуже стало», и этим всё сказано. Сталь не закалена, потому что никто не помнит, из каких компонентов ее делают, в каких пропорциях и вообще зачем. Сохраняется бессмысленный, мучительный процесс «закалки», горячая среда, а от идей, героев и идеалов почти ничего не осталось. Процесс продолжается, поддерживая авторитарное государство.
На мой взгляд, сложно сказать, на что Shortparis хотели сослаться в первую очередь – на роман Островского или песню «Гражданской обороны». Если брать эту песню отдельно от альбома, пожалуй, в первую очередь мы видим связь с песней Егора Летова, но, если рассматривать альбом в целом, пожалуй, группа ссылается именно на роман «Как закалялась сталь». На эту мыcль наводят и антимилитаристический клип, и обложка альбома, почти половину которой занимает ярко-красный флаг, а у держащего его парня обрублены кисти рук.
«Жизнь за царя»
Один из треков альбома «Так закалялась сталь» носит название оперы Михаила Глинки 1836 года, также известной как «Иван Сусанин». Сусанин – олицетворение героя, каким является и Павка Корчагин, так что эта отсылка точно не случайна. Сусанин воплощает очень важное качество для русского, российского и советского героя – полную самоотверженность. Как разведчица Зоя Космодемьянская и герой рассказа Максима Горького Данко, на чьих подвигах воспитывались все советские люди. Всё это идеально соответствует самой известной цитате из романа Островского: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы <…> чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому главному в мире – борьбе за освобождение человечества».
Отсылка к опере есть не только в названии песни, но и в её тексте. Вот отрывок из первого явления оперы, поёт хор мужчин:
«Лягу за Царя, за Русь!
Мир в земле сырой!
Честь в семье родной!
Слава мне в Руси святой
<…> Мы все за него стеной, горой!»
В песне Shortparis мы видим очевидную перекличку:
«Так рушится строй
Русской тоской
Стоять стеной
Травой
Будешь царю сестрой
В стране святой»
Текст Shortparis рифмуется с текстом хора, некоторые строчки из оперы легко можно пропеть под мелодию Shortparis, есть много ассоциативно близких слов. Слова песен накладываются друг на друга, но настроение они создают, конечно, полностью противоположное – хор эмоционален и самоотвержен, много восклицаний, можно сказать, образец патриотического пафоса; а в тексте Shortparis слабость, покорность судьбе, почти что апатия. И противопоставление «[стоять] стеной, горой» и «стоять стеной, травой» иллюстрирует это ярче всего. Гора превратилась в траву, которую можно затоптать и скосить. Но люди и в том, ни в другом случае не описываются как отдельные личности, их индивидуальность стирается, коллективное вытесняет личное – то же самое, что показано в клипе «Так закалялась сталь».
«Мы», «лёд» и «майор»
В песне «Страшно» группа снова вступает в диалог с «Гражданской обороной». Строчка «Лёд не спасёт / Майор идёт» отсылает нас к строчке из песни «Гражданской обороны»: «Мы – лёд под ногами майора». Однако не все, на удивление группы, уловили эту связь. Николай Комягин так это прокомментировал в интервью: «Эту цитату сознательно мы поместили. Я люблю то, как [Летов] поет эти строки. Если помните, там колоссальный надрыв. Этот рефрен зацикливается, начинает повторяться… Теряется нарратив, поток сознания возникает: "Мы лёд, мы лёд". Там какое-то движение – это немножко выше, чем литература, это постлитература…» .
Обе песни имеют политический подтекст (хотя для Летова песня была скорее личной, нежели политичной – за образом «майора» стоит конкретный человек), но группы смотрят на ситуацию с разных точек зрения. В песне «Гражданской обороны» очень важным является местоимение «мы». Летов указывает, что вместе мы – сила. Это отражает общий подъем, который отличал эпоху «гласности и перестройки». Во всей песне дихотомия – «они» против «нас»:
«Никто из них не примет нас, никто не поймёт»
Также в тексте подчёркивается ощущение единства лирического героя с одной из групп и полное противопоставление другой (а точнее, её представителю):
«Когда я с ними, я перестаю умирать
У них открытые руки и цветные слова
Они дышат травой и им на всё наплевать
А майор идёт их уничтожать»
За этим майором стоит реальный человек – майор КГБ Мешков Владимир Васильевич, он вёл дело Летова и его друзей. Один из них, Константин Рябинов, был принудительно отправлен на службу в армию, а сам Летов оказался на временном «заключении» в психиатрической больнице. То есть, Летов выражает в первую очередь личное, но оно не может не считываться как политичное.
В песне «Страшно» картина другая. Если Летов напирает на чувство единства, то Shortparis как бы отдаляются от всего происходящего:
«Тебе не справиться,
Но им не нравится,
Знают наперёд,
Кто не дойдёт,
А женщины красятся
И дети прячутся
<…> Спят сыновья,
Молчит семья»
Таким образом, Shortparis смотрят на происходящее со стороны, рисуя перед слушателем определённую картину. Если местоимение «мы» в любом контексте отсылает к ощущению причастности, солидарности, надежды, то местоимение «ты», с одной стороны указывает на отстраненность от происходящего, а с другой – на обращение к самому себе в негативном контексте. Ведь когда мы себя ругаем, обычно обращаемся себе именно во втором лице, а когда хвалим – в первом или третьем. Таким образом, можно говорить не столько об отстраненности от происходящего, сколько о чувстве собственного бессилия, разочарования в предпринятых попытках; надежда вытесняется чувством страха и нарастающим отчаянием, чувством обреченности. Это подтверждает и последняя перекличка с песней Летова:
«Мы – лёд»
«Пока мы существуем, будет злой гололёд
И майор поскользнётся, майор упадёт
Ведь мы – лёд под ногами майора!»
«Страшно»
«Лёд не спасёт,
Майор идёт»
Финал песни «Гражданской обороны» воодушевляет, в этих словах есть энергия, а у Shortparis совсем наоборот: «лёд» (то есть единство, сплочённость) «не спасёт», потому что «майор» уже идёт, это-то и страшно. Также в связи с появлением майора несколько раз повторяется приказ: «Встать в хоровод». Это наводит мысли о неком Сером кардинале, управляющем народом – людям страшно, а их заставляют танцевать хоровод, демонстрируя всеобщее единство.
На самом деле песня Shortparis заканчивается не вышеупомянутыми словами, а рефреном:
«Вечная, вечная
Вечная, вечная
Навечно вечная, вечная
Честная, честная
Честная нация
Честная, честная-я»
Повторяя слова столько раз подряд, как мантру, солист лишает их смысла, «честная» и «вечная» не только не звучат искренне, они вовсе сливаются с мелодией. Это то, о чём Комягин говорил в интервью, процитированном выше – теряется нарратив, появляется поток сознания.
Перед нами две песни разных исполнителей, разных жанров, разных веков и разных стран; авторы поют об одном и том же, по-разному интерпретируя. Они смотрят на происходящее с разных точек зрения: в «Мы – лёд» главным местоимением является «мы», в «Страшно» – «ты», то есть Shortparis убирает себя из нарратива и направляют объектив на слушателя; Летов настроен довольно позитивно: «Майор поскользнётся, майор упадёт», а Комягин совершенно наоборот: «Лёд не спасёт / Майор идёт / Потому и страшно». Если песня Летова отражает чувство солидарности, надежды и веры в лучшее будущее, то в песне Shortparis светлого будущего не просматривается, она в первую очередь выражает ощущение страха, нестабильности, хорошо знакомое всем, особенно в последние годы. Чувство страха и тревожности объединяет людей, но отстранённость Shortparis показывает, что люди не могут объединиться, чтобы постоять за себя, потому что они не видят перспективы и у них просто нет сил бороться.
Последний альбом Shortparis полон отсылок к различным произведениям искусства очень разных эпох – опера Глинки, роман Островского, песни «Гражданской обороны». Группа использует образы, тесно связанные с народным самосознанием и менталитетом, идеалы, которые они воплощают, рассматривает их в контексте XXI века, и показывает обесценивание (если не извращение) знакомых всем этих идеалов. Конечно, «Гражданская оборона» выражала ту же мысль, но в их текстах всё-таки есть надежда, а Shortparis никакой надежды не выражает:
«Стой и смотри
Как всё к черту сгорит
Как всё горит»
Первая строка, кстати, тоже цитата из «Гражданской обороны», из песни «Лес».
Альбом испещрён неприятными образами, группа пытается вызвать у слушателя ощущение неловкости, отвращения, передать чувство страха. Shortparis не говорят о себе, они обращаются прямо к слушателю: «тебе не справиться», «больше думай головой», «в тебе ничего нет», и т.д. Слов с положительной коннотацией в альбоме мало, а из тех, которые есть, ни одно не звучит искренне – напротив, в них неприкрытая насмешка, нарочитая фальшь, ложный пафос.
Альбом Shortparis – печальный ответ на воодушевляющую классику, его лейтмотив – ощущение страха и обреченности. В последней композиции «Только хуже стало» звучат пессимистичные слова: «Да, ты можешь молчать, кто-то должен молчать». Shortparis ставят слушателя перед фактом того, что «только хуже стало», не предлагая путей решения проблемы – потому что все они, по мнению коллектива, не имеют смысла; группа своими текстами вызывает волнение и дискомфорт, а потом молча уходит со сцены. Они зафиксировали чувства, которые переживает россиянин в XXI веке, и слушатель, которому неожиданно напомнили о Павке Корчагине и майоре, который не поскальзывается на льду, остаётся с ощущением безысходности.
Мира Хараз
Больше статей вы можете прочесть в нашем паблике Скала. С новинками художественной прозы можно ознакомиться в группе Litera Nova
