Слишком многие явления сегодня выключены из актуального обсуждения. Какое место занимает поэзия в иерархии того, что забыто? Размышление об этом - в верлибре Владимира Козлова
Ну да, подавляющее большинство
ничего не хочет об этом знать,
а оставшиеся единицы
не представляют, что пристало говорить на это, —
всё так, но
не преувеличивай, старик, —
я в глубине души уверен,
что существует иерархия
совершенно забытых вещей,
о которых, мне кажется, человек
должен когда-нибудь вспомнить —
предположим,
сегодня вечером он начал вспоминать, —
ты думаешь, что он начнет с поэзии? —
он, тоскующий без своего достоинства,
теряющийся от большей части мира
и ненавидящий от бессилия
несчастных более, чем он,
не могущий слышать названья своей страны,
подсчитав гроши после страшной работы,
связанной с человеческим мясом, —
нет, я б не стал настаивать на том,
что мне, ответственному за порядок слов,
он должен больше всех, —
более того, не странно ли, что
человек, проигравший на всех фронтах,
на которых он был замечен,
находит вдруг успокоенье в рифмах —
я думаю, он просто ладится сбежать,
приняв поэзию за нарисованный раек
с бюстом Ленина и деревом познания в горшке —
но разве то, что я делаю, годится для того, чтобы сбежать? —
нет, это погружение скорее, —
когда беглец придумает, как защищаться
от унижения
хотя б на время,
мне ничего не надо будет объяснять.
Из книги: Владимир Козлов. Красивый добрый страшный лживый смелый человек-невидимка : книга верлибров. — М. : Воймега ; Ростов-на-Дону : Prosōdia, 2020. — 124 с.