Старая кухарка рубила капустную голову. От ударов сотрясался стол, столешница и даже скамья с тремя ребятишками напротив.
- Ну, так вот неслухи, - обратилась она к ним и к своим товаркам, занятым укорачиванием других овощей для супа. Молоденькая прислуга жалась на узеньких скамейках, а кухарка горой возвышалась над столом, ее массивная задняя часть покоилась на табурете.
- Стоял густой туман, такого тумана, отродясь не видали даже в столице. В Лондоне он желтый, серый, фиолетовый, а над морем он - белый как парное молоко.
- Будто бы ты была в Лондоне! – не выдержала одна служанка, возмутившись сравнением, делавшим кухарку – одновременно «путешественницей» и «столичной штучкой», а остальных дремучими провинциалками.
- Я-то, я –то в Лондоне была, а ты давненько ходила воду в кастрюле проверить? Глянь-ка, может, выкипает уже, покуда не закипит, не возвращайся!
Девушка со стуком бросила на дощечку ножик и, вытирая руки о передник, смотрела на кухарку, не скрывая досады. Рассказываемая история была занимательной, редким блюдом за этим столом.
- Шасть, - рассказчица для внушения стукнула массивной рукоятью ножа по столу. -Живет у меня кузен в столицах, лакеем у баронета работает, так-то, - презрительно бросила она, даже не глядя на свою визави.
- Туман, туман, - прошелестели девушки, едва не нарезая себе пальцы, вместо овощей.
Дети – два мальчика и девочка, единодушно уставившись на кухарку, выжидали. Один мальчик - смуглый, черноволосый, худой, как щепка, другой, что постарше - полноватый, рыжий, как дворовый кот. Девочка со сливовыми глазами была очень похожа на своего младшего брата.
- Да, туман густой, как сметана, весло и то застрянет. Корабль мистера Темпсена шел медленно, особый прибор часто-часто мерял глубину.
- А зачем останавливаться, быстрее бы проскочили заколдованное место? – спросила одна из служанок, луща горох так, что горошины скакали по всему столу.
- Дуреха-распустёха, там же рифы, подземные скалы, - постучала кухарка себя по лбу рукоятью тесака. Капуста с лезвия упала ей на спутанные седые волосы.
- Шли медленно, лица у всех были встревоженные, выбеленные страхом, точно кость слоновая. Тут среди полной тишины раздалось громкое, оглушительное – «Крак»! – с этими словами кухарка разрубила кочерыжку пополам.
Дети вздрогнули. Рыжеволосый мальчик и смуглая девочка были ровесниками, им было лет по десять, младшему самому непоседливому, болтающему от нетерпения ногами под столом на пару лет меньше.
- Морской дьявол? – спросила одна из девушек, засовывая морковку в рот.
- На корму налетел идущий полным ходом испанский корабль. На «Санта-Марии» раздался взрыв пороховых бочек, загорелся огонь. Тишины как и не бывало. Капитан «Елизаветы» принял решение отойти от горевшего судна, чтобы огонь не распространился на его корабль. Он кричал испанцам, чтобы те бросали свою «Марию» и на шлюпках плыли к ним. Огонь, пожиравший «деревянного коня» был такой яркий, такой сильный, что его было видно сквозь плотную завесу тумана. Валил густой черный дым, тянуло горящей смолой. Испанцы слишком поздно решили воспользоваться советом англичанина и успели спустить лишь пару шлюпок с женщинами. Прямо на глазах потрясённой команды «Елизаветы» пылающая «Санта-Мария» ушла под воду, на дно, прямо в лапы к морскому черту. Кругом раздавались крики. Воронка жадно всасывала останки судна. Жены звали мужей, дети матерей и отцов, отцы и матери своих детей. Английский корабль подобрал всех выживших, напоил горячим грогом, обсушил и уложил спать. Наш мистер, ваш отец, занялся мадам Каролиной и крошечной мисс Леонорой.
Дэвид, старший мальчик, услышав имя Каролины, ущипнул тесто и потащил кусок в рот.
- Мадам Каролина была не в себе и не желала вылезать из лодки. Когда она подала мисс Леонору вашему отцу, то хотела вернуться обратно. Она все кричала: "Карвахаль, Карвахаль".
- Мое имя? - удивился мальчик. Леонора, уже слышавшая эту историю, фыркнула.
- Нет, мистер, не ваше, отца мисс Леоноры. Но наш мистер не дал бедной женщине совершить сумасбродство, втащил ее на палубу и отнес в свою каюту. Он заботился о ней, ежедневно справляясь о ее здоровье у доктора. Мистер настоял, чтобы на столе мадам Каролины ежедневно была свежая рыба и фрукты. Но мадам плохо ела, и прошло много-много дней, прежде чем она заговорила и смогла выйти из каюты. Когда мистер и миссис добрались до Англии, они тотчас же поженились. Дэвид, хватить таскать тесто, - сурово сказала она мальчику и, приподняв полотенце, всплеснула руками. – Да ты никак целый каравай уничтожил, разбойник.
Дэвид показал зубы, залепленные сырым тестом. Леонора выдохнула. Ей не нравилось, когда рассказывали эту историю, но она не могла заставить себя не слушать.
— Значит, мама назвала меня в честь отца Лео?
- Да, первая любовь, мальчик мой, не забывается, - мужеподобная кухарка утерла невидимую слезу.
- И как у тебя язык поворачивается рассказывать эту гнусную историю под крышей твоего хозяина, - Дэвид демонстративно выплюнул кусок теста на стол.
Кухарка пожала плечами:
- Я всего лишь рассказываю правду, а не нравиться, уходи с моей кухни, поросенок, - она замахнулась на него полотенцем, но ударила не его, а стукнула по стулу.
- Что с тобой, Дэвид? - спросил Карвахаль, хватая брата за руку.
Дэвид встряхнул его руку с плеча.
- Посмотрите на себя в зеркало, испанское отродье, тогда поймешь, почему мне так тошно!
Карвахаль без предупреждения прыгнул на него и начал тузить. Оба повалились с лавки, раздались визги служанок, дождем со стола посыпались овощи. Леонора еда успела вскочить с опрокинувшейся скамьи. Она подобрала юбки и забилась в угол, глядя, как кухарка лупит братьев полотенцем. Бесполезно, так же она могла бы бить полотенцем быков.
Карвахаль разбил Дэвиду нос, а Дэвид со всей силы заехал брату по зубам. Они молотили без разбору по голове, рукам и ногам, то и дело стукаясь о каменный пол. Девочка выскочила из кухни и побежала по дому с криками:
-Мистер Темпсен, мистер Темпсен!
Услышав крики Леоноры, мужчина с военной выправкой отложил в библиотеки очки. Когда девочка вбежала с глазами полными слез, он еда смог понять, что она говорила. Волнуясь, Леонора переходила на родной язык.
Разобравшись в чем дело, мужчина велел девочке сидеть в библиотеке, а сам быстрым шагом спустился в прихожую, где взял хлыст. Ворвавшись на кухню, он молча и яростно принялся стегать мальчишек, пока они не раскатились в разные стороны, шумно воя и рыча.