По большому счету, людей в дореволюционной России, как носителей определенного мировоззрения, можно условно разделить на три основные категории.
Крестьяне, которые многовеково-традиционно кормятся от земли, и в своем бытии практически ни от кого не зависят. У них нет никакого начальства, никаких идеологических авторитетов. Они не ищут смысла жизни, их не волнуют вопросы бытия. Проблем быта сверхдостаточно. Они хранители традиций народных, вместо идеологии у них мифы и сказки, что составляет фундамент основной части национальной культуры.
На другом конце коромысла аристократы. У этих быт давно налажен, вопросы бытия решены предками - как долг служения государству. И сокрушаться о смысле жизни им не приходится. Они также хранители традиций, но государственных, в которых и идеология на самом деле заложена.
У русских это было «Бог, царь и отечество».
Бог – православная вера - идеология, как мощнейший фактор скрепа общества. Царь - авторитарная система управления. Отечество – приоритет государственных интересов перед всеми остальными.
Только с такой идеологией Россия и смогла беспредельно развиться, окруженная многочисленными недружественными племенами.
А еще аристократия держала для всех планку морали и нравственности, ниже которой опускаться недопустимо. К тому же она демонстрировала нации примеры абсолютных достоинства и чести, за которые готова пожертвовать жизнью.
Пример Коковцева - небогатый министр финансов при несправедливом увольнении его Николаем вторым, имея достоинство, не принял от него сумасшедшего отступного в размере 300000 руб. золотом.
Аристократы еще и носители высокой дворянской культуры.
Между двумя этими основополагающими, бетонокрепкими, базисными или консервативными для общества категориями населения болталась немногочисленная когорта всех остальных граждан, которым и смысл жизни подавай, и настоящий быт их не устраивает, неустоявшееся мировоззрение которых питается в основном слухами или домыслами невежественных индивидуев из их же числа. Тут хороша аналогия с бутербродом, где между крепкими кусками хлеба, зажата мягкая вкусно-питательная субстанция.
Это «третье сословие», которое в свою очередь укрупнено делится на три подкатегории. Бывшие крестьяне, в силу разных причин перебравшиеся в города и ставшие пролетариями, торговый люд с ремесленниками и работники различного как бы умственного труда.
В свое время Грибоедов определил мировоззренческие позиции основной массы индивидов из третьего сословия как - «шатание умов ни в чем не твердых».
Со временем, без должного сохранения, хлеб бутерброда черствеет (крайний консерватизм), а начинка его начинает гнить ( . анархизм, марксизм, социализм, либерализм, и др. пофигизмы)
Не остановленный вовремя процесс превращает все это в помои. В нашем случае процесс революционный.
Беда нашего государства в том, что в результате октябрьского переворота 17г. и дальнейшей реализации в течение 70-лет дебильной большевистской идеологии, включающей обеспечение «равенства», самые крепкие, базисные для самостояния государства, верхний и нижний слои общества, уравновешивающие общественное коромысло, были или уничтожены, или насильственно переведены в промежуточную категорию и на гигантских просторах родины осталась только «ни в чем не твёрдая» масса населения. Если не считать 50 тыс. твёрдых большевиков на 115 млн. остальных граждан того времени (Почему это произошло см. «Всем, всем, всем, кто променял колбасу на свободу»).
Французский аристократ Де Токвиль еще 1835г. предвидел пропасть в которую рухнет народ, пожелавший обеспечить среди себя уравниловку.
«Легче установить абсолютное и деспотическое правление в той стране, где условия существования людей равны, чем в той, где этого нет, и я думаю, что если это правление будет там установлено, оно не только будет угнетать граждан этой страны, но надолго лишит каждого из них многих главных человеческих достоинств".
Но большевистская идеология накрылась, наконец, медным тазом и наша с вами страна в онтологическом смысле оказалась « у разбитого корыта» по Пушкину и с «разрухой в головах» по Булгакову. Усугубляет ситуацию факт потери уважения к ней всеми странами, в свое время, напуганными до смерти ее потугами устроить мировую революцию, и теми, которые повелись на ее утопическую идеологию, но были, по сути, ею же и «кинуты». И все это теперь еще и завернуто в шкуру пещерного капитализма, добивающего остатки былого величия.
Находящееся в вышеописанном выше раздрае наше несчастное население объективно легко податливо на манипулирование им. Чем и занимаются все практически государственные СМИ.
Подтверждением тому служит любое ТВ шоу типа «Народ хочет знать» или «Право голоса», каждое из которых рано или поздно, естественно, скатывается к рассуждениям о добре и зле, нравственности и морали. И начинаются эти «изыскания» практически с нуля, от царя гороха, как будто бы человечество возникло только вчера и ему предстоит долгий путь по определению основных нравственных постулатов социального бытия, дабы его члены, вращаясь в социуме, не перерезали в противоречиях быта друг другу глотки.
И каждый раз придать шоу хоть какой-то позитивный смысл способен только священник, если таковой на него приглашается, потому как его твердость убеждений подкреплена опытом прошедших веков, и которую большевикам полностью уничтожить не удалось.
Вместе с уничтожением базисных слоев общества погибла и, завязанная на них, культурная составляющая нации. Следы дворянской культуры сохранились только в виде «Лебединого озера» и «Щелкунчика», да нескольких художественных музеев. Следы народной - в виде хора Пятницкого, ансамбля «Березка», частично танцевального ансамбля Моисеева, да лубочного казацкого хора. Место народной культуры заняла попса-шансон, основанная на фундаменте семь-сорок. Место дворянской осталось незанято. Пустота.
Так называемая, российская элита этот вакуум пытается заполнить гламуром.
А продвигаемая марксистами-ленинцами, так называемая, пролетарская культура не задалась. От нее остались только названия улиц в честь всякой большевистской швали, включая террористов, и, как след убогих лингвинистических экзерсисов, названия типа «рельсовая», «шарикоподшипниковая», «электрозаводская», «прядильная», «фрезер», «дом» или «парк культуры и отдыха»
Наш тончайший слой интеллектуалов , на самом деле, глубоко ущербный. Его сознание, заложенное под гнетом советской системы, тяжело поддается необходимому переформатированю. А условий для формирования достаточного слоя новых интеллектуалов в государстве, в его нынешнем состоянии не просматривается. Да и невежественной власти такой слой по определению не нужен и даже наоборот - вреден.
И вот теперь вся масса нашего населения, представляющее из себя только третье сословие, которое на 95% состоит из бывших крестьян или их детей, да к тому же недавно освобожденных из идеологического концлагеря, реально лишенные « многих главных человеческих достоинств» на самом деле (в большей степени не по своей вине ) полностью мировозренчески и гуманитарно несостоятельно и не способно в приемлемые для страны сроки откультивировать или сгенерировать достойную элиту. Как говорил Луначарский, чтобы тебе стать интеллигентом надо окончить три университета: твоему деду, отцу и самому.
Сословные грани делали нацию многослойной конструкцией, способной выдержать огромные нагрузки. Каждый знал свое место и на нем являлся опорой всей ячеистой структуры. Переходы на другой, более высокий уровень были совсем не редкими, но обусловленными серьезными обстоятельствами, позволявшими полагать, что на нем человек еще более укрепит все здание. Например, генерал Деникин был крестьянским сыном. Но факт окончания им академии Генерального штаба говорит о его незаурядных способностях, которые позволили ему без особого напряжения перейти сословную грань.
Пропусти на мясорубке все те же конструкционные материалы и попробуй слепить из них, что-нибудь удобоваримое. Не получится.
Вот и в стране не получается, тем более, что самый уникальный, создаваемый веками материал верхнего слоя конструкции, после 17 года был большевиками на корню уничтожен.
Просвещенный класс, элита, как чернозем, веками накапливается.
Князь Урусов, при обмене большевиками паспортов, в графе социальное происхождение написал КНЯЗЬ. На вопрос- «бывший?», ответил. «Сенбернары бывшими не бывают».
Удаление чернозема приводит к эрозии почвы, к необратимым процессам ее деградации.
Мы все привыкли по инерции, идущей от царских времен, отожествлять себя с Европой. До 1917 года Россия, управляемая высокообразованной элитой, когда «ни одна пушка в Европе не могла без согласования с ней выстрелить», с таким трендом не вызывала презрительную усмешку европейского общественного мнения.
Советская Россия, с ее глобальным замахом переустроить мир, одних в нем до смерти напугала, других воодушевила. Но смеяться над ней не было причин. Скорее, всем не до смеха было.
Сегодня, когда переустройство провалилось, первые, в душе ее презирают за пережитый испуг, вторые испытывают похожее к ней чувство, как к объекту, посулившему надежды и внезапно, без видимых причин обманувшему.
Однако нынешняя власть бессовестная, невежественная, не знакомая с чувством собственного достоинства, с заменой его на суррогат в виде кичливости и спеси, полностью отмороженная на былом поприще защиты доморощенного, российского розлива социализма от здравого смысла, не способна ни заметить внутреннее презрение визави, ни переживать муки унижения.
Цивилизованная Европа в отличие от нас свою элиту сохранила.
Германия, после поражения, основную массу чиновников -включая бывших нацистов, оставила работать на своих местах, а дворянские звания, перевела законом в приставку к написанию фамилии граф такой-то, барон такой-то.
В республике Франция аристократы остались, никто их на перевоспитание в лагеря не отправлял. В НАТО на высших командных должностях одни аристократы служат. В европейских странах сохранивших монархии аристократия себя нормально чувствует. Каудильо на старости лет сообразил на благо родины монархию восстановить.
Чтобы отличать людей с достоинством от всех остальных наших граждан, достаточно посмотреть на лица и послушать речь наших соотечественников - эмигрантов первой волны (или их детей), последние из которых доживают свой век вне родины. Или на потомков когда то покинувших страну старообрядцев.
Наше население, насильно приведенное советской властью к состоянию третьего сословия, по своей сути ущербно и поэтому малопривлекательно для представителей, как высоко цивилизованных стран, так и традиционных обществ.
«Ни в чем не твердый» человек малосимпатичен.
Потуги же нашей высшей власти выглядеть цивилизованными особями на встречах в верхах с представителями других стран смешны для незаинтересованного наблюдателя и унизительны для своих сородичей, не чуждых переживаниям человеческого достоинства.
В адрес высокой культуры эта власть иногда произносит дежурные слова, но реальное присутствие главных юристов страны на ее территории до сих пор не замечено.
И она не заморачивается, она с народом. Гламурного щегла Билана с успехом на Евровидении не забыла поздравить, а достижение гениального Перельмана не заметила.
Все вышеизложенное никакого оптимизма относительно будущего страны не культивирует.
К сожалению, общество переживает иногда времена, когда большие отряды не лучших его представителей временно и уродливо состояться в нем могут, поднимаясь по вертикальному лифту, благодаря невежеству или с помощью угодничества и подлости.
Большевики именно такой тренд в нашем обществе заложили. И мы его язвы при удачном стечении исторических обстоятельств еще долго зализывать будем.
Лечение алкоголика может быть успешным, только когда он признается себе, что болен этой страшной, для потери личности и достоинства, болезнью.
Это непременное условие излечения более чем актуально и для нашей, больной постсоветской России. Усугубляет ситуацию и наш пещерно-государственный капитализм.