Там, где кровь стынет от ужаса ….
Я запустила пальцы в волосы и под их подушечками прокатились и заскребли кожу головы сотни комочков каменного крошева - «перхоть « от самой Геи, богини земли. Могильная пыль каменоломен. Она сыплется с давящего свода, столь низкого, что даже при моем скромном росте приходится нагибаться. Путанные коридоры стылые и сырые; потолок сочится влагой, а скользкие стены, кажется, вот-вот сдавят тебя и выжмут соки из тела, впитав их в свое бездонное нутро. От кромешной первозданной тьмы защищает лишь фонарик, выданный гидом. Гид знает эфемерность этой защиты и нагнетает - периодически просит выключить все три фонаря в группе, чтобы мы поняли лучше что чувствовали ОНИ...
Эти тоннели на протяжении нескольких веков выгрызали люди, добывая глыбы ракушечника, не зная, что готовят усыпальницу для своих потомков. С помощью кирок, клиньев и огромных пил добывались многотонные глыбы, которые распиливались на строительные блоки размером чуть больше кирпича . Популярнейший некогда в Крыму и поныне используемый строительный материал.
Общая длина исследованных лабиринтов - более 20 километров, глубина подземных ходов - до 30 метров. Здесь нашли убежище оборонявшие Керчь войска Крымского фронта более 10 тысяч солдат, а также многие из местных жителей, окруженные в результате наступления немецких войск 8 мая 1942 года. Отрезанная от своих, часть советских воинов, прикрывавшая отход и переправу основных войск. Они ушли под землю, чтобы здесь стоять до конца, связав значительные силы немецких войск, которые будут делать все, чтобы выкурить и истребить осажденных. В Аджимушкайских катакомбах были организованы два гарнизона. Один из них, насчитывающий около десяти тысяч бойцов, расположился в Больших, а другой, численностью до 3 тысяч - в Малых каменоломнях.
Тут были остатки 83-й бригады морской пехоты, 95-го погранотряда, курсанты Ярославского авиационного училища, Воронежской школы радиоспециалистов и других частей. Оборону возглавили: в Центральных каменоломнях - полковник П.М. Ягунов, старший батальонный комиссар И.П. Парахин, подполковник Г.М. Бурмин; в Малых каменоломнях - подполковник А.С. Ермаков, старший лейтенант М.Г. Поважный, батальонный комиссар М.Н. Карпекин.
Немцы устроили вокруг ряды проволочных заграждений, били из танковых пушек в упор в тоннели, делали закладки со взрывчатыми веществами и авиабомбами, пытаясь вызвать обвалы и обрушение сводов, нагнетали дым шашками, травили колодцы – единственный источник воды ,запускали нервно-паралитические газы, запрещенные Женевской конвенцией . Многие помещения обрушивались, погребая под собой солдат, мирное население с детьми. Аджимушкайцы же устраивали вылазки, уничтожая посты противника и немецкую технику, старались добыть боеприпасы и продовольствие, воду.
Не все вылазки были удачны - порой рейдеров ловили, пытали, стараясь выведать распорядки осажденных, численность, любую информацию. Пытались перевербовать для обратной засылки с целью подрыва духа русских, для диверсий. Немцам в Кречи осажденные аджимушкайцы были будто кость в горле - держать столь большой воинский контингент для контроля непобежденных было слишком расточительно в те решающие военные дни.
Были однако и прискорбные случаи дезертирства - некоторым удавалось уйти из каменоломен и не все из них были мирными жителями. Многих ловили немцы и кого-то даже отпускали. Но чаще пытали и старались использовать для информационной борьбы с осажденными. Кто дерзнет винить их, пусть сам спросит себя, смог бы он умирать под землей от голода? Смог бы вынести нечеловеческие пытки и не предать товарищей? На долю иного человека порой выпадает столько, что он не может вынести и никто не знает что сможет сделать и вытерпеть лично он в той или иной ситуации.
Под землей ввели систему пропусков и паролей, менявшихся каждый день. Не знавших нового пароля ждал допрос и суд. Уже позже, по законам военного времени, неопознанных просто расстреливали.
Мы спускаемся дальше под землю - по стенам висят клочья телефонных проводов. Это бывшие "дороги" - их протягивали по коридорам для ориентации в темноте. Для дополнительного освещения также жгли покрышки, большой запас которых был завезен сюда при отступлении. Использовали и коптилки-лампадки: ставили на каменные выступы обрезки гильз от снарядов с опущенными в горюче-смазочный материал фитилями из ветоши. Носить коптилки в руках без дополнительных приспособлений невозможно - металл гильз быстро раскаляется.
Были и крохи электричества: под землей оказались первые советские тракторы (еще со стальными с шипами на ободах колес), горнодобывающие машины и прочая техника, которую использовали вместо генераторов.
До мая 1942 года источников воды под землей не было. Но в нескольких десятков метров от выходов находились 2 колодца: «сладкий» и «соленый». В первые дни туда отправлялись 2 отряда: первый выбивал противника и занимал круговую оборону, второй по цепочке передавал ведра. Потери были колоссальны - как говорили военные, одно ведро воды стоило одного ведра солдатской крови. Только один художественный фильм, «Сошедшие с небес», рассказывает обо всех ужасах и страданиях, которые испытали люди. Мучила жажда. В фильме есть эпизод про керченскую медсестру Марию Молчанову , которая 21 мая на виду у вражеских пулеметчиков с красным крестом на косынке вышла к «сладкому» колодцу, зачерпнула ведро для раненых и вернулась в госпиталь. Немцы настолько были ошарашены мужеством девушки , что позволили набрать ей 7 ведер, 8-е ведро медсестра не донесла , они все-таки открыли огонь на поражение . У Марии осталось трое маленьких детей. В честь нее названы улица и переулок в поселке Аджимушкае.
Норма воды на каждого была 1-2 столовые ложки в день. Приспосабливаясь, начали понемногу добывать воду под землей. Устраивали "водокапы" - находили места, где со сводов капала вода и ставили там посуду, каски. Делали команды "сосальщиков" - отправляли людей высасывать воду из сочащихся влагой сводов тоннелей. Те находили особо мокрые участки на потолке и стенах, высасывали воду, сплевывали в тары. Такую и пили. Детям давали сосать камешки и сами их сосали - известный факт, что мелкие предметы во рту, будь то пуговица, камешек, монетка, увеличивают слюноотделение и немного притупляют жажду. В это время немцы забросали колодцы трупами солдат и сломанными деталями машин. До момента взрыва «соленого» колодца, гарнизон получал воду также и при помощи подкопа. Далее под землей выкопали 3 колодца, единственный оставшийся по сей день, располагается на территории 2-го батальона и достигает 14 метров. Выдалбливали его тихо и вручную с помощью подручных инструментов.
Я видела такой колодец жизни, накрытый решеткой - десятки метров узкого лаза, где толком не повернуться. На самом дне темнеет смоляная водная гладь. Но и немцы не спали, все думали как превратить и без того невыносимую жизнь русских в кромешный ад. Создали команду слухачей, что должны были слушать где долбят колодцы. Над теми местами бурили шурфы, закладывая туда по нескольку авиабомб, взрывали. Многие места над колодцами были обрушены, погребая людей и так и не добытую воду.
В ответ осажденные приучились останавливать работу и эвакуироваться из тех мест, где слышались сверху работы по прокладке минных шурфов. Немцы же изощрялись еще более - прекратили взрывать сразу, а ждали несколько дней когда русские вновь успокоятся и вернутся к брошенным колодцам и тогда устраивали подрыв.
Спали люди на возвышавшихся над полом широких каменных уступах. Многие гражданские принесли с собой из домов теплую одежду, одеяла и матрасы, которые издавна в тех краях набивались морскими водорослями. Чудесный материал с уникальными свойствами - не отсыревает даже при высокой влажности, всегда сухой. Там и сейчас лежат такие водоросли - темные-бурые скрученные узкие ленточки, похожие на крупно нарезанный табак. Разрешено их потрогать - они прохладные и сухие на ощупь. Эти матрасы разрывали и распределяли набивку всем поровну.
За час хождений по лабиринтам основательно промерзаешь, даже не будучи мерзлявым по природе, в куртке и в верблюжьих носках. Не можешь представить как жили тут все эти люди с мая до конца октября.
Поначалу была двусторонняя связь с поверхностью - недаром среди осажденных были военные из Воронежской школы радиоспециалистов. В результате ряда устроенных немцами взрывов и обвалов, большая часть оборудования погибла. Удалось собрать что-то из уцелевших деталей и установить одностороннюю связь - осажденные могли слышать поверхность, но не могли отвечать на запросы. Они остались сами по себе и никто не знал живы ли еще аджимушкайцы и сколько их. Если и была еще надежда, то она стала бесплотной как никогда. Скорее всего, большинство их понимало тогда, что они тут до конца.
Вопрос о применении немцами химического оружия против осажденных открыт по сей день - советская сторона не выдвигала подобных обвинений после войны. Однако при раскопках были найдены корпуса дымовых шашек и даже нескольких химических гранат. Впрочем, специалисты говорят, что и простыми дымовыми шашками в подобных условиях можно устроить филиал ада на земле. Есть данные о том, что в один злосчастный день обозленные немцы пустили под землю газ. Это стало причиной страшной трагедии и было критическим ударом для осажденных. В тот день из 10 тысяч человек выжило меньше двух тысяч. Так сложилось, что аджимушкайцы при эвакуации под землю оставили большую часть запаса противогазов (не успели, а, может, посчитали ненужным) и теперь полноценная защита от химических атак имелась в единичных количествах - только часовых на подступах к врагу могли снабдить противогазами, да и то ненадолго - фильтры имеют свой ресурс и нуждаются в замене. Один из офицеров, военный инженер, предложил делать особые конструкции - противогазовые стенки. Остатки этих "мембран" до сих пор есть под землей.
Потрясенные произошедшим, осажденные решили отомстить немцам. В одну из ночей аджимушкайцы предприняли отчаянную атаку на немецкие позиции, сметя первые ряды постов, захватив большое количество боеприпасов. С этим эпизодом связана потеря осажденными главнокомандующего - П.М. Ягунова, погибшего при обезвреживании неразорвавшейся трофейной гранаты.
В одном из подземных залов нынешнего музея находится госпиталь. Здесь, рассказывают, ампутировали ногу одному из офицеров. Дух этого человека был настолько силен, что, спустя несколько дней после ампутации практически на живую (под землей немного гнали самогон в медицинских целях - вся анестезия заключалась в кружке самогона внутрь), он ходил на костылях среди раненных солдат и подбадривал их.
Внутри госпиталя сегодня можно увидеть операционный стол и медицинские инструменты. Над столом остатки полога из некогда белой ткани - это и световой колпак-рефлектор (отражатель лучей, увеличивающий эффективность источника света) и защита от постоянно сыплющейся сверху каменной крошки.
Лекарств было мало, все приходилось делать на довольно примитивном уровне. Одна из местных легенд - это "санатории". Так солдаты называли световые колодцы - выходы на поверхность, под которыми ставили носилки с ранеными. Под землей холодно и сыро, а тут хоть какой-то согревающий лучик и глоточек свежего воздуха. Раненые старались не стонать от боли и не кашлять под такими колодцами, ведь чуткие немцы на всякий шум бросали внутрь гранаты, а лишать товарищей и себя "санаториев" никак нельзя - и таких то скромных радостей под землей почти и нет совсем.
Все хуже было с едой - пайки таяли каждый день. Люди начинали пухнуть с голоду, терять силы. Во время голода подземная крепость переживала период пассивной обороны. Обессиленным часовым разрешалось сидеть. Их приводили под руки, сжали на камень, ствол оружия направляли на амбразуру, палец клали на спусковой крючок. Сигнальные рвы шириной около метра и глубиной на штык лопаты предупреждали часовых.
Единственное, чего было вдоволь - это сахара и табака. Говорят, если покуришь, то не так сильно есть хочется. Мало кто на войне не курил. Археологи раскопали брошенную потрепанную и разломанную полевую кухню - варить в ней было особо нечего, потому использовали детали для нужд. Зато послужили лошади, некогда ее тянувшие. Ближе к концу съели, вываривая, даже кожу с седел и упряжь. Вылазки давали все меньше результатов с провиантом - порой за счастье было хоть травы нарвать у входа.
В ныне большом зале каменоломен расположено детское кладбище. Оно завалено траурными венками и детскими игрушками. Это символическое место Аджимушкайских каменоломен - здесь были найдены тела сотни мальчишек и девчонок. Детки спускались в свой Ад, ещё не зная, что уже не увидят родную землю, так похожую на цветущий Рай… На их долю выпали ежедневные бомбёжки, голод, почти полное отсутствие воды, немецкие газовые атаки … В постоянной духоте и смраде ,они, такие маленькие и беззащитные , сразу не понимали, что происходит, просто падали замертво, задыхаясь, пытаясь разорвать одежду на груди, сделать ещё хоть один вдох… Ныне взрослые оставляют здесь цветы, а дети же - игрушки.
П.М. Ягунов был единственный, кого положили в гроб под землей , который сколотили из досок кузова грузовика… Командование принял подполковник Григорий Бурмин.Прочих погибших закладывали камнями. Мертвых становилось много больше чем живых. Под конец у "похоронных команд" уже не было сил от голода что-то делать и тела просто аккуратно складывали друг на друга в отведенных для этого каменных покоях. Поисковики обнаружили на некоторых стенах соответствующие надписи, по которым и находили захоронения. Есть и другого рода надписи здесь - такие как в Брестской крепости.
«Смерть, но не плен! Да здравствует Красная армия! Выстоим, товарищи! Лучше смерть, чем плен». В этих надписях, сохранившихся на стенах каменоломен, воплотился дух подземного гарнизона. После падения Севастополя в начале июля 1942-го германская пропаганда оживилась. Громко голосило радио, а под землю полетели листовки: «Красноармейцы и командиры! Полтора месяца вы уже напрасно ожидаете помощи. Десант красноармейских сил на Крым второй раз не будет повторяться. Вы надеялись на Севастополь, но он уже с сегодняшнего дня находится в германских руках. Ваши товарищи подняли там белый флаг и сдались. Многие из ваших солдат пытались выйти из каменоломен, но ни один не мог пробраться на ту сторону. Ваше положение безнадежно, ваше сопротивление бесполезно. Если вы выйдете из каменоломен без оружия, мы вам гарантируем жизнь и хорошее обращение. Никому не нужно бояться смерти – ни красноармейцам, ни командирам, ни коммунистам. Бросьте ваше бесполезное сопротивление и сдайтесь в плен!»
18 мая в Центральные Аджимушкайские каменоломни спустились от 10 до 15 тысяч бойцов и командиров Красной армии. В середине июля их осталось 1 тысяча, к началу сентября – не больше 250 человек. В последних числах октября фашисты с прожекторами и собаками прочесали каменоломни и после короткого боя вывели на поверхность 7 человек. Часть пленных погибла по дороге в плен, кого-то разорвали собаки в симферопольском гестапо, кто-то не дожил несколько дней до освобождения в концлагере. «Гарнизон пал, но не был побежден». Щадя психику посетителей, в подземном музее не рискнули оставить последнего часового, который держал свой пост еще много лет после взятия каменоломен.
Мумифицированное тело сидящего на посту бойца в истлевшей одежде и с винтовкой в руках поисковики нашли в дальних штольнях. Точную копию часового сделали из металлических прутьев, но поместили ее в надземной части музея — полости гигантских пилонов хранят в себе еще три этажа музейной экспозиции...
Более 900 фамилий защитников каменоломен установлены в результате поисковых работ, которые проводятся здесь ежегодно с 1972 года. Всего известны фамилии 2,5 тысяч человек, остальные до сих пор числятся без вести пропавшими. Поисковики до сих пор ищут легендарный архив, но сейфы с документами пока не показались никому, перевернуты сотни тонн горных пород и зачеркнуты на карте отработанные участки штолен.
... в 1944 году в кармане истлевшей гимнастерки была найдена записка, сложенная в партбилет: «К большевикам и ко всем народам Советского Союза! Я не большой важности человек. Я только коммунист-большевик и гражданин СССР. И если я уже умер, так пусть помнят и никогда не забывают наши дети, братья, сестры и родные, что эта смерть была борьбой за коммунизм, за дело рабочих и крестьян. Война жестокая и еще не кончилась. А все-таки мы победим! 28 мая 1942 год».
Очень тяжело находиться в темноте под толстым каменным сводом среди тех, кто уже никогда не поднимется на поверхность. Тяжело, но через это нужно пройти особенно молодому поколению, это не урок истории и не военный роман. Каменоломни в Керчи это ужасающая правда, которую после окончания Великой Отечественной войны скрывали от всех несколько десятков лет.
После десятилетий забвения, в 1966 году, в Аджимушкае был открыт музей, а затем и мемориальный комплекс. В 1990 году ряд защитников был посмертно представлен к наградам: это все, что родина с запозданием могла дать самым храбрым своим сынам