Работа шла по 14 часов в сутки, если обед не вычетать. Только с заходом солнца начинали сворачиваться. Дождей не было, поэтому не отдыхали почти месяц. Вроде бы радоваться, работа прёт, после ремонта крыши получали зарплату по 400-500 рублей, а это много, но усталость сказывалась, семьи и друзей почти не видели. В промышленности народ получал от 180 -220 рублей в месяц. Самообман был в отработанных часах. Выходило, что мы в месяц отрабатывали 340- 360 часов, а рабочий на предприятии 176-180, т. е. в двое больше пахали, ну и получали в двое больше, а если за час работы, то почти одинаково выходило. Как сейчас вахтовики, вроде и больше получают, чем на Большой земле, а по часам возьми, то и нет, зато дома месяцами не видят.
Приходит, как- то на работу Неумеха, загадочный такой. Работал он внизу, как всегда кочегарил, битумные чушки очищал и плавил, да на крышу фляги с горячим битумом лебёдкой поднимал, между делом, успевая дрова для печи рубить. Орёт снизу, тем, кто на цеховой крыше ремонтом кровли занимался:
- Спускайтесь, обедать внизу будем, я картошки напёк!
Уголовник, Бабник, Балабол и Наркоман, гремя металлической лестницей, полезли вниз, как муравьи по верёвочке. Подошли и стали ошеломлённые. Между двумя брёвнами Неумеха настелил рейки, накрыл это всё газетками — получился импровизированный стол. На котором стояла миска, с жёлтой картошкой, над ней струился, чуть видимый, прозрачный пар, открытая банка с малосольненькими огурчиками, из кастрюли шел неповторимый запах варёного мяса, а главное посередине всего этого вкусного, стояла запотевшая бутылка водки.
- И что это значит? - с усмешкой спросил Уголовник. Скорчить серьёзную мину у него не получилось.
Пока есть работа в бригаде был сухой закон и уж, тем более, во время работы.
- Дочь у меня вчера ночью родилась, вечером обмывать поздно будет, под хороший закусь с одной бутылки пятерым, я думаю ни чего не будет! - как бы оправдываясь промямлил Неумеха.
- Ну раз такое дело, поздравляем! Молоток! И стол роскошный соорудил! - дал добро Бригадир.
Все расселись, чокнулись стаканами, которые Неумеха тоже предусмотрительно принёс и принялись за обед. Обед шёл весело, все хлопали Неумеху по плечу. Хвалили, что и пацана и девку заварганить успел.
-Полный комплект, значит и с гидравликой все в порядке, работает, - одобрил Бабник.
Бутылка быстро опустела и все грустно воззрились на неё.
- Что-то не до конца обмыли, - сказал погрустневший Балабол, - может ещё?
Все вопросительно посмотрели на Уголовника. Бригадир почесал затылок и махнув рукой сказал:
- А, давай! Но, где вы сейчас возьмете?
Был в разгаре Горбачёвский сухой закон. Алкоголь почти не продавали, а где продавали была война. Ну, дурак был последний Генсек СССР, ума только на третьего заместителя секретаря райкома КПСС было и то в сельском районе, а его страной управлять поставили, а кто ставил тоже был дураком, ещё похлеще, или скрытым врагом, что вероятнее.
- Я знаю, где одна цыганка спиртом торгует. Не далеко, вроде ни кто не отравился, только со своей тарой надо, - блеснул осведомлённостью Бабник.
А травилось тогда народа много. Семьями на кладбище вывозили.
Наркоман слазил на крышу, принёс грязную, видно, ни один год валяющуюся, каким-то чудом оказавшуюся на цеховой крыше, бутылку. Скорее всего там её когда-то работяги и распили на очередном ремонте, скрываясь от начальства. Опалоснули её водой.
- Беги! - сказал Бригадир.
Бабника, как ветром сдуло.
- Пойду в свой цех схожу. Там инструментальщица, вроде своим самогоном торгует, им то точно не отравимся, - выдал заводскую тайну Балабол, поднимаясь.
Вернулся быстро, с завернутой в грязную тряпку, двухлитровой банкой, до половины наполненной мутноватой жидкостью. Дождались Бабника, который запыхавшись достал из внутреннего кармана поллитровую зелёную бутылку с пробкой из скрученного куска газеты.
- Многовато будет. Начнём с самогона, как-то поспокойнее, - отдал команду Бригадир.
Неумеха разлил мутноватую жидкость. Ну и воняла же она, непереносимо! Но выпили, зажимая нос пальцами, потом ещё и допили. Стало хорошо! Все уставились на бутылку разведённого спирта. Балабол, с характерным звуком выдернул газетную пробку и приблизив горлышко бутылки к носу сильно затянулся. Резко отдёрнув бутылку, с выступившими слезами на глазах, сказал:
- Вроде спиртом пахнет. А точно до сорока двух градусов развела? - повернулся он к Бабнику.
- При мне спиртомер в банку опустила, прежде чем в бутылку переливать, даже пятьдесят показал, - ответил Бабник.
- Давайте спичку тянуть, кто первый выпьет, потом остальные. Неумеха не тянет, ему сегодня рисковать нельзя! — выдвинул идею Уголовник.
Потянули, выпало на Балабола. Он показно перекрестился и опрокинул стакан себе в рот. Все внимательно уставились на него.
- Ох, хорошо, обожгло, и пошло! - довольно погладил себя по животу Балабол.
- Давай, обождём минут пять, вдруг, как с Валетом! - вспомнил Наркоман сюжет из советского фильма.
- Не подождём, а подожжём! Если меньше сорока градусов, то гореть не будет! - блеснул знаниями Балабол.
Налили в металлическую крышку из-под банки, но как не обжигали пальцы спичками, спирт не горел.
- Эх, обманула цыганка!
Но бутылку разведённого спирта допили.
Обед затянулся часа на три.
- Так, сегодня больше не работаем! В таком состоянии пахать, это нарушение техники безопасности при проведении работ на высоте! - вполне серьёзно выдал Бригадир, не поднимая отяжелевшую голову.
- Можно тогда я пойду домой? - сказал Неумеха, - ещё жену в роддоме навестить надо!
- Иди, святое! - тяжело выговаривая слова, сказал Балабол.
Неумеха быстро смотался в бытовку и через десять минут, помывшись в душе, уже улепётывал от проходной завода.
В половине восьмого утра, следующего дня, Неумеха растапливал печь. Он как не старался приходить по раньше всех, но жил дальше , поэтому не всегда получалось. Но сегодня подозрительно ни кого из бригады не было.
Наконец появился Балабол. Видок у него был не очень. Лицо с зеленоватым оттенком.
- Спирт всё-таки был палёвый, - выдавил он, - что- то мутит меня, раньше никогда не было!
- А где остальные, не знаешь? - спросил Неумеха.
- Вчера, как ты свалил, мы тоже начали собираться по домам, время то уже было шестой час, но Бабник уговорил нас составить ему компанию, и мы забурились в женскую общагу швейки ( швейной фабрики). Добавили там ещё и я часов в десять отвалил домой. Девок там было море, еле выбрался! Остальные остались.
Они в двоём нарубили дров , начистили чушок от упаковочной бумаги, накололи кусками битум и накидали их в котёл. Нагрели на огне чайник, попили чаю. Было видно, что Балабол отходить. Повеселел. Лицо разрумянилось.
Через в дыру в заборе показался чёрный ёрш Уголовника, кое- как пролез, но пришлось встать на четвереньки. Балабол с Неумехой подскочили к Бригадиру и помогли ему встать. Из дыры показалась весёлая физиономия Наркомана и сказала:
-Помогайте, тут труп! - голова скрылась, послышалось пыхтение, безсвязное рычание и в дыру всунулось полкорпуса Бабника. Он спал. Балабол с Неумехой подхватили его под мышки и начали втягивать, с той стороны забора им помогал Наркоман, обхватив ноги Бабника. Положили его вдоль забора в тенёк , подсунув под голову его же робу.
Бригадир жадно пил густой свежезаваренный чай, почти чефир, и крякал от удовольствия. Наркоман выглядел лучше всех.
- А я что, я алкоголь не потребляю, ну почти! - ответил он на молчаливый вопрос, - только вот ночью поспать не пришлось, но уж сильно много девок и все горячие и голодные. Ну и Бабник молодец, « стоял» пока всю очередь не удовлетворил, рухнул под утро!
- А, я ни до одной не добрался, - еле выдавливал слова из себя Уголовник, - во всяком случае не помню.
- Да, вырубился ты вместе с одной красавицей, так вместе и спали с ней до утра, голубки - хохотнул Наркоман.
Бригадир встал:
- Ладно, погнали! Мы трое наверх, Неумеха, как всегда, у печи! Вперёд!
Начал тут же переодеваться в робу. Балабол с Неумехой удивились, но ни чего не сказали, как быстро Уголовник восстановился. К обеду очухался Бабник , сбегал за кусты, «порычал» там минут пять. Пришёл, попил чаю, есть отказался. Было заметно, что ему тяжко.
- Нельзя мешать алкоголь и девок! - резюмировал он, - давай я сегодня поработаю внизу, а то чё-то того, не очень...
- Лады! - Неумеха зашагал к лестнице.
К вечеру уже работали на полную катушку. Бригадир согнал Неумеху с крыши.
- Иди к печи, Бабник не успевает, видишь битум стынет, давай гони его сюда, здесь у него лучше получается!
Стемнело. Все собрались у печи, в которой догарали дрова, красным ленивым огнём. Расселись и пили чай. Вяло вели беседу. Вспомнили вчерашний день.
- Неумеха, как дочь! Видел?
- Нормально, только в окне. Жена показала свёрток, с розовым кружком вверху.
- Завтра надо эту крышу закончить.
- Как эти бляди в общаге? - спросил Балабол.
Вдруг Бабник с серьёзным лицом поднялся с бревна и тихо, но вязко сказал:
- В моём присутствии про женщин, говорить только уважительно, а то и морду лица могу попортить, и врежу не так больно, как заибё..есь кувыркаться. Не смотрите, что я худой и много курю, у меня получиться, не совневайтесь!
Все задрали головы на стоящего Бабника, стараясь по плохо освещенному бликами от догорающего огня, его лицу, понять — он разыгрывает шутливую сценку и как заправский юморист или опытный рассказчик анекдотов, для большей реакции публики сохраняет физиономию серьёзной или он это в заправду!
Поняв это, Бабник выдал:
- Женщины даны мужику, чтобы украсить ему жизнь, родить ему детей, хранить очаг, доставлять удовольствие и радость, заботиться о мужике, наконец. И если они и ведут себя иногда не так, то виноваты в этом мужики — не дали, не правильно себя повели, не приласкали, не обеспечили! Это понятно!
- Ну ты даёшь! - восхищённо сказал Наркоман, - прямо как философ!
- И ты прямо не разу не обзывал свою жену?
- Обзывал. Она даже пару раз на меня драться налетала?
- И чё, ты не ответил? - с ехидцей спросил Уголовник.
- Нет. Сгрёб её титьки и держал на вытянутой руке, что бы до рожи не дотянулась. А потом развернул и отпихнул от себя!
- И побежал?
- Нет. Она запнулась о край паласта на полу и полетела кувырком через комнату. Стала на плечи, а ноги вверху в стену упёрлись. Платье упало вниз...
- И что?
- Я не выдержал такого вида и ей завладел.
- Собственной женой! А она что?
- Немного посопротивлялась и всё хорошо закончилось. Рекомендую — неплохой способ мириться!
- Ты насоветуешь! А если посадит? - буркнул Уголовник.
- Значит не любила!
После этого разговора в бригаде ни когда не говорили о женском поле плохо, только о должностных лицах, если ими были женщины.
Вот что значит СЛОВО, вовремя сказанное!