"Монашеские мантры" - именно так назвала слова святого апостола Иоанна Богослова: «Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего.( 1Ин. 2,16.)» - некая "христианка". "Как можно не любить мир, созданный Богом, такой красивый и прекрасный!" - восклицает она с явным пафосом, уверенная, что уж она -то мир любит. Хочется ответить ей, что любить его по настоящему можно только на Кресте, да вот только услышит ли.
Горькое зрелище - такое «христианство», которое восстает на Христа. Ведь сам Христос говорил: «Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир.(Ин. 15, 19.)» Не первый раз встречаю я таких защитников мира, и что важно, все они называют мир Божиим, забывая, что именно благодаря человеку была проклята земля, а мир извращен грехопадением. Плохо не чувствовать и своей ложки дегтя в этой бочке мнимого меда, за которой скрывается похоть и гордость. Трудно и напрасно вступать с такими «христианами» в полемику, христианства там как раз меньше всего, но волнует меня причина такой певдо-христианской любви к миру, откуда она такая, вывернутая наизнанку. Ведь тут звучит слово любовь. И во имя такой любви хулится святость именного того самого апостола, который был образом Любви настоящей, христианской, жертвенной.
Думается мне, что причина вполне актуальная сегодня для многих из нас - это так называемая любовь к человечеству и человеку абстрактному, а не реальному, со всеми его страстьми и похотьми. Человека грешного, обезображенного страстями своими, неприятному на вид и грязному на слова, развращенному на чувства и при этом гордого умом - любить очень трудно, особенно если встречаешь его, даже трудно просто пройти мимо. Зато легко любить человека-мечту, доброго, порядочного, прекрасного или хотя бы относительно доброго к тебе. Так лукаво совершается эта подмена человека реального на человека абстрактного. Отсюда и любовь к миру абстрактному в отличии от мира реального, в котором только «труд и болезнь».
Эта любовь слепая, губительная для души. Она ослепляет до того, что человек восстает на воплощение Любви - Христа, только потому, что Он призывает отказаться от мира и идти за Ним, потому как без такой реальной, а не придуманной жертвы истинную Любовь не найти. На самом дне слепой любви кроется не что иное, как любовь к себе. Попробуйте предложить человеку отказаться любить себя не на словах, а на деле. Тогда вся его любовь к миру окажется лютой ненавистью.
Такие человеколюбцы когда-то распяли Спасителя, говоря «Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб»(Ин. 11,50.) Как ни странно звучит, но богоубиство было совершено так же во имя любви, только народ тут не причем, это была любовь к себе, любовь страстная и страшная. На настоящую любовь способен только тот, кто вслед за Христом смог отказаться от себя и пойти на Крест. В переводе на сегодняшний язык, отказавшийся от исполнения своей воли ради исполнения заповедей Божиих. Для таких «не любящих себя и мир» в соборном послании святого апостола Иоанна Богослова есть продолжение тех слов, с которых начинается эта заметка: «И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек.(1Ин. 2,17.)»
