Марина Васильевна и Сергей Иванович прожили скромную, но счастливую жизнь. Их дети выросли и разъехались по разным городам и странам. Старшая дочь Лдьга вышла замуж за американца и уехала в Америку. Средняя, Дарья, вышла замуж за испанца и уехала в Барселону. Младший сын Мишель женился на хорватке и уехал с ней в Загреб. Родители остались в Париже.
Незаметно подступила старость. После кончины Сергея Марина Васильевна перехала к Мишелю в Хорватию. Остаток жизни за рубежом Марина Васильевна прожила в Загребе с сыном. Там всё чаще её стала навещать мысль о возвращении на Родину, в Россию родным местам, главным образом по русской языковой среде. С каким наслаждением она вслушивалась в русскую речь незнакомых её людей, оказавшихся в Загребе. Сколько раз она подавляла в себе порыв подойти к русским и заговорить с ними на родном языке. Однако её удерживала её природная скромность. Ей казалось, что это не скромно, да и вообще, что подумают люди.
В 1972 году она решилась на возвращение в СССР, где и устроилась преподавателем французского языка в Кабардино – Балкарском госуниверситете.
Однажды студент Феликс Гаглоев прямо на лекции спросил Марину Васильевну: «Скажите, пожалуйста, неужели после стольких лет жизни за рубежом у вас не сложилось какое-нибудь чувство благодарности к людям, с которыми пришлось общаться?»
- Ах, какой вы лукавый парень, Феликс. Вечно у вас появляются вопросы, уводящие меня от темы лекции. – сказала с лёгкой укоризной Марина Васильевна.
Студенты дружно засмеялись.
- Но вы сейчас попали в самую больную точку. Я считаю, что не смогла отблагодарить должным образом свих спасителей промозглым вечером в Салоникском морском порту – моих незабвенных бабушку Хариклию и дедушку Ираклиса. Я дала себе слово, что если когда-нибудь встречу грека, нуждающегося в моём покровительстве или помощи, я в память о моих стариках сделаю всё возможное, чтобы чтобы ему помочь.
- Так в чём же дело? – весело воскликнул Феликс.- Перед вами сидит натуральный грек.
Марина Васильевна буквально опешила от этих слов.
Подозревая, что Феликс подготовил очередную каверзу, Марина Васильевна неуверенно спросила: «И кто же это»?
- Да Саша Ликов. Он сидит и смотрит на вас в ожидании помощи – съязвил Гаглоев.
Но Марина Васильевна его уже не слушала. Она подошла к столу, за которым сидел Саша и, глядя на него в упор, спросила по-гречески: «Исте эллинас?» (Вы грек?)
- Вевеос, име еллинопонтис.(Разумеется, я понтийский грек) – ответил паренёк, смутившись окончательно.
- Эвхаристо поли! Херо пара поли, педи му. (Большое спасибо! Очень рада, мальчик мой) – как-то проникновенно промолвила она Саше и погладила его по голове.
Студенты с не меньшим волнением наблюдали эту картину, проникнувшись волнением Марины Васильевны.
С тех пор старая преподавательница обращалась к Саше только по греческому имени – Алеко. Она не пропускала ни одного его экзамена, сидела в ожидании, когда ответит Алеко. И когда Ликов готовился к сдаче кандидатского минимума по французскому языку, Марина Васильевна плотно занималась с ним в своей маленькой уютной квартире.
Юноша стал завсегдатаем в этой квартире. Он приходил сюда как к себе домой с неизменным букетом цветов. Марина Васильевна, щадя его скромный бюджет, настаивала, чтобы он не тратился на цветы.
На экзамене по сдаче кандидатского минимума, старый профессор, председатель жюри, выслушав выступление Ликова, снял оки и удивлённо заметил: Первый раз слышу на экзамене по французскому языку от аспиранта ответы на чистом парижском диалекте. Преподаватель поинтересовался, откуда у Саши такое прекрасное владение французским языком? Смущённый Ликов глазами показал на Марину Васильевну, которая тоже сидела в экзаменационной комиссии.
Обернувшись к Марине Васильевне профессор воскликнул с улыбкой: «Я так и думал, Марина Васильевна! На своём веку я не помню случая такой блестящей подготовки соискателя».
И повернувшись к Саше он добавил: «Желаю вам, Ликов, дальнейших успехов». – и крепко пожал ему руку.
Саша успешно поступил в аспирантуру. И здесь рядом всегда была Марина Васильевна как со своим родным сыном.
Защитив кандидатскую диссертацию, Саша, со своей молодой супругой Стэлой, уехал на работу в Магадан. При каждом посещении Нальчика молодожёны ритуально посещали Марину Васильевну.
Время брало своё. Молодые люди замечали, как старость подтачивает силы старушки. Спустя десять лет чета Ликовых узнала о кончине Марины Васильевны Плехановой. С над могильного памятника смотрели добрые глаза их педагога. Они словно говорили: «Спешите делать добро. Жизнь слишком коротка».
Конец.
.
.
.