Сказки не появляются на голом месте. Они — отголоски забытых верований и мифов. Некоторые сказочные персонажи ведут свой род от древних богов и гораздо старше, чем сами истории. Феи из «Спящей красавицы» и «Золушки», ведьмы из «Макбета» — на самом деле родственницы и потомки могущественных персонажей. Еще в глубокой древности люди считали, что за судьбу каждого человека отвечают специальные силы, боги или существа. Так возникли выражения — злая и добрая судьба, будто это живые существа. Греки называли богинь судьбы мойрами. Гомер упоминает одну богиню судьбы Мойру, чья власть выше власти всех богов. Позже Гесиод увеличил число мойр до трех, которое и стало классическим. И неудивительно — богатая символика это цифры подходила идеально. Мойры считались дочерьми самой Никты, богини ночи. Впрочем, позже родителями сестер стали Зевс и Фемида. Платон был уверен, что мойры — дочери богини рока Ананке, на веретене которой они и прядут.
Клото (собственно «Пряха) пряла нить жизни, Лахесис («Судьба) определяла жребий новорожденного, отмеряя длину нити, а Атропос (то есть «неотвратимая») перерезала нить. У мойр был храм в Коринфе, а в эллинистическую эпоху появилось представление еще и о богине счастливого случая Тихе, побочной сестре мойр. Таким образом, она давала надежду избавиться от неумолимой предопределенности, которая была сильнее даже желаний богов. Ведь их судьбу тоже определяли мойры.
Римляне доработали образ мойр, которые стали парками и получили узнаваемые атрибуты — веретено у Клото (римское имя — Нона), весы у Лахесис (Децима), на которых взвешивались радости и горести человека и книга жизни и ножницы у Атропос (Морта).
И греки, и римляне были уверены, что к колыбели каждого младенца приходят мойры-парки и определяют его судьбу, награждая его или наказывая. Не правда ли, очень знакомый сюжет? Примерно тем же самым занимались и скандинавские богини судьбы норны — Урд, Верданди и Скульд, которые олицетворяли прошлое, настоящее и будущее. Ну кроме того, они периодически поливали корни мирового древа Иггдрасиль, чтобы не засохло.
Урд обычно изображалась в виде старухи, Верданди — зрелой женщины, а Скульд — девы. Соответствовали они и кельтским тройственным богиням, которые одновременно были Девой, Матерью и Старухой — отвечая за новолуние, полнолуние и умирающую луну. Кстати, у спящей красавицы был легендарный предшественник, скальд из Дании Норнагест.
Норны зашли в гости к родителям новорожденного. Урд подарила ему красоту и смелость, Верданди — удачу и талант поэта. Скульд наверняка тоже хотела пожелать нечто приятное, но люди, пришедшие посмотреть на процесс раздачи подарков, как-то неосторожно толкнули богиню. Скульд обиделась и заявила, что мальчик умрет, когда догорит свеча возле его колыбели. Родители был в ужасе, но положение исправила Урд. Она изменила условие его смерти, потушила свечу и сказала, что дымящийся огарок нужно хранить всю жизнь, а когда Норнагесту надоест жить, то его следовало зажечь. Мальчик вырос, стал великим воином и скальдом (певец и поэт), и, прожив триста лет, все еще был молодым и красивым — очевидно, практичная норна добавила к красоте вечную молодость как бонус. Однако через 300 лет старые боги проиграли христианству битву за умы и сердца людей. Норнагест как-то зашел на огонек к ярому крестителю Норвегии королю Олаву Трюггвасону и тот заставил скальда принять новую веру. После чего, дабы продемонстрировать несостоятельность всяких там норн, велел зажечь огарок. Скальд тяжело вздохнул, выполнил волю короля и умер как только свеча догорела — вот что значит сила веры.
После массовой христианизации Европы богини судьбы превратились в фей-крестных и прочно поселились в сказках и легендах. Они присматривали за принцессами и трудолюбивыми сиротами, превращали слезы в жемчуг и даже становились родоначальницами настоящих династий. Но не все так благостно. Ведь богини судьбы — дамы с характером. В этом убедился Макбет, повстречавшись с такими сестрами. Судьбу они ему действительно предсказали, правда, далеко не сказочную.
Представления о таких существах были и у славян. Они называли их рожаницами или суженицами. Болгары считали их сестрами Богородицы — святой Пятницей и святой Неделей. Иногда рожаниц представляли в виде двух, а не трех сестер, одна дарит счастье, другая — печаль. А чтобы задобрить их, в доме новорожденного накрывали стол, дарили подарки, надевали праздничную одежду. Впрочем, под влиянием христианства позже сужениц стали бояться и старались наоборот отвадить от дома, где есть младенец.