Они шли воевать. Они все шли воевать. Отцы и деды, мужья и зятья, сыны и внуки… Все. Все шли на войну. В тот роковой день шёл проливной дождь. Земля под ногами хлюпала; мокрая одежда прилипала к телам солдат. Струи воды стекали по лицам, затекали за шиворот. Она опаздывала. Она была не виновата, что её задержали. Она бежала, торопилась. Скользкие булыжники не давали ей возможности передвигаться быстро. Он ждал, он надеялся. Её всё не было. Он должен был торопиться, идти дальше со всеми. Вот уже последние солдаты их полка шли по мостовой. Он присоединился к ним. Он шёл и оглядывался. Надежда покидала его. Она бежала. Она падала, вставала и бежала, потом снова падала. Последний поворот головы… «Алекс!» — закричала она и бросилась ему на шею. Слёзы смешивались с каплями дождя, но даже через одежду он чувствовал их. Они были горячими. Горячими и невыносимо горькими. Они жгли его сердце, усиливая боль от расставания и войны. Он целовал её губы, алые, как закат в пустыне, глаза, цвета корицы, нос… и снова губы, потом щёки, шею… Её слёзы оседали на его устах, попадали в рот вместе с каплями дождя, горчили и жгли до самого сердца.
Он ушёл. Он должен был уйти. Она лежала на мостовой, утопая в собственных слезах. Он был Француз, она была Русской. Им не суждено было встретиться вновь. Никогда…© Стася Ерошенко
