В недолгий период затишья, когда не происходит никаких значимых мероприятий, а самый информативный материал в королевских блогах — рецепт фруктовых булочек, ноу-хау поваров Букингемского дворца, можно посмотреть, какими еще интересными материалами пресса «отметила» вчерашний праздник герцогов Сассекских.
Интересных оказалось, увы, не очень много — но среди десятков СМИ, в очередной раз скучающе пережевывающих Инцидент С Королевской Тиарой, выгодно выделился американский феминистский журнал Jezebel, опубликовавший аналитическую статью «Актриса и принц». Апеллируя к истории XVII–XIX веков, автор Келли Фейрклот попыталась объяснить, почему стремление некоторых людей представить Меган как «фальшивую личность», «социальную альпинистку» — вовсе не что-то принципиально новое: Британия уже не раз переживала подобный опыт, на все лады осуждая любовные связи своих королей.
«Восприятие Меган как фальшивой личности долго высвечивалось самым отвратительным образом. Идея эта тесно связана с тем фактом, что до замужества она была актрисой. Пирс Морган называл ее социальной альпинисткой. Daily Mail предполагала, что у нее была выстроена целая схема, чтобы пробиться во вселенную британцев-аристократов: «Ее пиар-консультанты и друзья из C-листа рассказывают, что все началось с планов заполучить британца и сниматься в шикарном телевизионном реалити-шоу...»
Представление ясное, и оно существовало за сотни лет до Меган: актриса из низшего класса, социальная хищница, в основном фальшивая. По этой логике, Меган совершила двойное преступление: она актриса, которая на самом деле отхватила себе принца. Принцы не должны вступать в брак с актрисами — разве что развлекаться с ними. И вместо того, чтобы просто поблагодарить свои счастливые звезды, у нее хватает смелости хотеть чего-то еще».
Совершив небольшой экскурс в историю, автор напомнила читателям историю Нелл Гвин — английской комедийной актрисы XVII в., протестантки, девушки «из низов общества», ставшей в итоге самой известной фавориткой короля Карла II... а затем, сославшись на Эдуарда VII, вклад которого в разработку «театрализованного» церемониала монархии был действительно огромным, сделала вывод: дворцовые ритуалы, по сути, мало чем отличаются от театра — и короли, и актеры одинаково строят собственные образы посредством актерского мастерства.
«Связь между принцами и актрисами восходит к появлению женщин на британской сцене в 1660-х годах. Ранее все роли исполняли мужчины, но когда Карл II вступил на престол, он постановил, что женские роли должны исполняться женщинами. Таким образом, появление на сцене было для этих женщин законным — но в то же время противоречивым; женщину, за деньги выставляющую себя на сцену, на всеобщее обозрение, могли считать как фальшивой, так и доступной — это было тесно переплетено. Актерское мастерство и доступность были средством заработка и продвижения многих женщин; по большей части актрисы происходили из рабочего класса, что относило их к категории женщин, не имеющих права на какую-либо защиту или «джентльменское» обращение...
Но связь между мужчинами из королевской семьи и актрисами заключалась не только в простом желании иметь в качестве фавориток красивых, харизматичных женщин. Между королевской семьей и театром существует глубокая, постоянная связь — не только из-за давней традиции покровительства, но и потому, что сама королевская власть есть театр. Что она такое, если не серия прекрасно отрепетированных спектаклей? Королева Елизавета II провела всю свою жизнь, надевая яркие костюмы, неизменно улыбаясь, помахивая рукой и пожимая руки, участвуя в сценариях высочайшего уровня. Что такое красный, украшенный кистями балкон Букингемского дворца, если не авансцена?»
А если Букингемский дворец — это сцена, значит, все королевские действия фальшивы ровно настолько, насколько и любая актерская игра, резюмирует автор. И, конечно, задается вопросом: почему же тогда именно Меган вынуждена отвечать за всех — если и Кейт играет свою роль в грандиозном спектакле?
«Решение Кенсингтонского дворца опубликовать очаровательные «случайные» фотографии Джорджа, Шарлотты и Луи, снятые Кейт, — преднамеренное решение, оно не было принято легкомысленно. Их публичное выступление проводит четкую грань между королевским величием и земными делами. Изображение принца Луи, размазывающего краску по лицу, контрастировало с идеальным фото радужных ладоней; надпись «Инстаграм против реальности» — это способ сбалансировать горностаевые одеяния. Милое воспоминание о домашнем хаосе, взятое из реальной жизни, очень эффективно — они следуют по стопам королевы Виктории, хитро использовавшей домашнюю жизнь, чтобы усилить свою власть.
И все же именно Меган — та, кого критикуют как «фальшивую».
Несмотря на то, что она такая же обычная личность, как и Меган, Кейт сумела намного легче проникнуть в монархию. С одной стороны, она белая и из хорошей семьи, в то время как Меган преследовали заголовки о том, что она «почти из Комптона». Но, возможно, не менее важно, что Кейт — не профессиональная актриса. Вначале и она была известна как Waity Katy, и звучали замечания о том, что ее мать когда-то была стюардессой. Но Кейт пережила свою критику, действуя естественно, играя роль женщины, которая не играет роли, — женщины, которая ничего не просит, женщины, которая не пытается продвинуть себя.
Очень сложно сказать, кто из этих двоих играет, а кто нет...»