Глава 15.
Чёрный «Гелентваген» выехал на шоссе и направился в сторону области.
– Как это работает?
Шеф вопросительно уставился на Свету.
– В смысле? – не поняла девушка.
– Мы наняли вас для того, чтобы вы убрали Щеглова. Мне реально интересно, как именно это работает.
– Вы же не думаете, что я смогу в двух словах объяснить, как гипнотизировать людей? – Возмутилась Света.
– А вы попытайтесь. – Мужчина затянулся сигаретой и устроился поудобнее. – Вы же не думаете, что мы вас просто возьмем и отпустим, не убедившись, что ваша задача выполнена?
– Я уже десять раз пожалела, что связалась с вами. – Огрызнулась Света. – Если бы не Вадим Юрьевич...
– Филюшкин стал задавать слишком много вопросов, – грубо оборвал мужчина Свету, – именно поэтому нам пришлось прибегнуть к вашим услугам, дорогуша.
– Вы вынудили его работать на вас, заставили убивать ни в чем не повинных людей ради наживы.
– Я не претендую на роль святого, но и вы не так чисты, не так ли? Не забывайте, мы с вами повязаны. На ваших руках кровь того же цвета, что и на моих.
– У меня не было выбора.
– Правильно, – довольно улыбнулся шеф, – вы спасали своего любимого Вадима Юрьевича. Он, в свою очередь, спасал свою семью. Именно так работает шантаж и угрозы.
Света злобно посмотрела на мужчину и отвернулась к окну.
– Сначала мы проводим анализ клиента. – Тихо начала девушка. – Ищем истоки его душевной травмы, затем работаем с подсознанием.
– Так, это уже интересно. Как же вы подводите людей к последней черте?
– Программируя. С того момента, когда мы находим слабые точки наших пациентов, мы можем использовать их, как рычаги давления. В состоянии гипноза человеку можно записать любую программу, в том числе и на саморазрушение.
– Но как они понимают, что нужно начать выполнять эту программу?
Мужчина выказывал неподдельный интерес.
– Когда программа записана и закреплена в подсознании, дается установочная команда. Это может быть звук, фраза или какой-нибудь набор жестов. Как только объект видит или слышит установочную команду, включается механизм реализации записанной программы.
– И какая команда была дана Щеглову?
– Простая фраза. "Мост через озеро".
– Команду может отдать любой человек?
– Абсолютно любой.
Мужчина полностью удовлетворил свое любопытство и умолк. Спустя несколько минут он примирительно развел руками и сказал:
– Не волнуйтесь, Светлана. Как только мои орлы доложат мне, что Щеглов больше не помеха нам, мы отпустим вас и сообщим, где находится ваш дорогой профессор.
Света вновь повернулась к мужчине. На ее лице была хитрая улыбка.
– Вы же не думаете, что я стала бы слепо доверять вам? - Повторила она его же фразу.
Её собеседник нахмурился.
– Что вы имеете в виду?
– Я, так же как и вы, подстраховалась на случай, если вы решите меня обмануть в очередной раз. Я сказала вам лишь первую часть установочной фразы. Услышав ее, Данила выполнит лишь половину заложенной в его голову программы. Последний шаг он сделает лишь тогда, когда услышит вторую часть. К тому же, только я знаю место, где он будет в нужное время. Так что вам придется меня отпустить сейчас. Ваши архаровцы могут следить за Щегловым хоть до морковкина заговенья, но без меня Данила не сделает последнего шага.
– Ваши условия.
– Вы меня отпускаете и по моему звонку привозите профессора, живого и невредимого в указанное мной место за пять минут до кульминации. Я убеждаюсь, что с ним все в порядке, шепчу Щеглову остаток фразы и, тем самым, выполняю свою часть сделки. Место будет людным, а потому у вас не будет шансов нас убить после смерти Данилы.
– А что, позвольте спросить, мне мешает грохнуть вас прямо здесь и сейчас?
Света улыбнулась.
– Не забывайте, шеф, я психиатр. Я давно просчитала вас. Вы никогда не пойдете на такой риск, слишком свободу любите. Доказать вашу причастность ко всем смертям, которые уже на вашей совести, практически невозможно, а вот прямое убийство – это существенный риск, на который вы никогда не пойдете. Так что я практически уверена, что вы не пойдете на это.
– А если вы все же не выполните вторую часть работы? С чего мне вам доверять?
– Вы сами сказали, мы с вами повязаны. Я причастна к гибели одного из ваших клиентов, так что в полицию я сама не пойду. Мою жизнь, как, собственно, и жизнь профессора вы уже загубили. Нам теперь не отмыться от этой грязи. А что касается Данилы... – Света задумалась...
– Да, как вы пойдете на его убийство? – Подхватил мужчина.
– К сожалению, в его случае я не смогла бы ему помочь, даже если бы сильно этого захотела. Его психика сильно нарушена и мысли о суициде и без того посещают его голову. То, что с ним происходит, никак не поддается логике. Его дар уникален, но он же его и губит. Я лишь облегчу его участь.
– Хорошо. – Ответил мужчина. – Я принимаю ваши условия. Но учтите, если вы не справитесь, я предпочту поступиться своими принципами. Мы уберем вас. Уберем Филюшкина и его семью. Подумайте тщательно, прежде, чем выкинуть какой-либо фортель.
***
Данилу начала донимать легкая паника. Прошло не больше двух часов, с тех пор, как Свету увезли. Причём во всем доме воцарилась такая гробовая тишина, что Даниле начало казаться, будто его уже никто не охраняет. Боль в спине притупилась, и он уже мог вставать. Наспех изучив комнату, в которой его удерживали, он сделал вывод, что самостоятельно выбраться из этой ловушки ему не удастся. Дом был деревянным, но перекрытия между комнатами были выполнены добротно. Данила простучал все стены. Глухой звук свидетельствовал о том, что проломить их голыми руками ему не под силу, ровно, как и выбить тяжелую деревянную дверь, которая, к тому же, еще и открывалась внутрь. Ни ручек, ни замочной скважины изнутри не было. Дверь, скорее всего, запиралась на засов снаружи и не подавала ни малейшей надежды на хлипкость. Ставни на окнах были стальными. Через узкую щель просачивалась скудная полоска света. Через эту щель Даниле открывался очень ограниченный обзор. Были видны высокий жестяной забор, поросший каким-то вьющимся кустарником и часть участка с давно нестриженым газоном. Никаких признаков жизни на участке не наблюдалось. Колкая тишина, свидетельствовавшая об удаленности дома от цивилизации, так же не подавала надежды на случайное избавление. Данила ощутил сильный голод, не мудрено, он уже больше суток ничего не ел, но больше чем голод его пугала подступающая жажда. Если допустить, что в такой глуши его вряд ли кто найдет случайно, то на горизонте замаячила не радужная перспектива голодной смерти. Чисто технически жажду можно было бы утолить собственной мочой, об этом он читал в книгах, но на этот чудесный метод продления своих мук Данила особо не уповал, поскольку мочу еще нужно было ухитриться во что-то собрать. В комнате же, кроме его собственной одежды, не было никаких подручных средств. При таком раскладе у него оставалось не более двух суток, прежде чем организм обессилит настолько, что будет трудно даже передвигаться. Перспектива, как ни крути, мрачная. И в душе парня вновь защекотал страх. В поисках решения Данила обошел свои владения ещё несколько раз. Но кроме матраса в комнате не было ровным счётом ничего, что могло бы пригодиться для спасения. Железные ставни на окнах были единственной преградой. Стекол в рамах не было и это было единственным плюсом его положения, поскольку через узкую щель между железными листами в комнату поступал, хоть и не в большом количестве, свежий воздух.
Немного поразмыслив, Данила решил, хоть как-то обозначить миру свое присутствие. Он бросился к сырому матрасу в углу комнаты и оторвал от него узкую полоску ткани. Свернув ее в тугой жгут, он просунул конец получившейся веревки через максимально широкую часть щели между ставнями. Теперь снаружи можно было видеть болтающийся на ветру конец импровизированного белого флага. Конечно шансов на то, что его сможет кто-нибудь заметить из-за высокого забора, было мало, но эти не хитрые манипуляции позволили Даниле, хоть ненадолго, отвлечься от упаднических мыслей. Другой конец лоскута он привязал к тонкому штырю на самом верху ставень. После этих не сложных манипуляций Данила стал думать о следующем шаге. Мысли привели его к Светлане. Очень жаль, что её так внезапно увезли. Интересно, куда именно? Как ни крути, но её голос, доносившийся из розетки, не столько сулил спасение, сколько успокаивал Данилу. Парень замер на миг, нащупав в голове какую-то невнятную мысль. Розетка в стене. Это была единственная материальная вещь, которая была доступна ему в данной ситуации. Даниле не понравилась та идея, которая посетила его затуманенный страхом разум, но все же он решил проверить свою догадку. Немного пошарив руками в потемках, он нащупал заветный прямоугольник, торчащий из стены.
К его радости розетка оказалась не сильно утопленной в деревянном перекрытии, и он смог нащупать небольшую щель. Кое-как поддевая и цепляясь за край ногтями, парень начал аккуратно ее расшатывать. Через некоторое время он стал ощущать, что розетка начала поддаваться. Вдохновленный такой удачей, он с большей интенсивностью начал ее выковыривать из стены и спустя некоторое время его усилия принесли свои плоды. Розетка была извлечена из деревянной стены вместе с гнездом и проводами. В электрике парень разбирался плохо, но знал, что если в доме есть свет, то провода в розетке должны были быть под напряжением. Оторвав оба провода от пластиковой конструкции, он остановился. Идея была довольно опасной, но иного выхода ему в голову, к сожалению, не приходило. Данила вновь обратился к матрасу на полу и, на ощупь, определив наиболее сухой участок, принялся отрывать от него кусок ткани. Через пять минут он уже стоял возле розетки, сворачивая небольшой лоскут ткани в аккуратный плотный рулон.
Находится ли он в доме один, наверняка, Данила не знал. Но на всякий случай разработал два варианта действий. Если его всё же кто-то остался охранять, то задуманное привлечет внимание его надзирателей. Им придётся открыть дверь, и тогда парень планировал неистовую атаку на своего обидчика. Благо в таком состоянии терять ему было нечего, и всю ярость, которая копилась в его сердце в течение последних недель, он планировал обрушить на того, кто откроет дверь. Был и другой план, еще более рискованный. Если в доме Данила окажется один, то на выручку уже никто не придет. Тогда он планировал поджечь дверь и попытаться не угореть от дыма до момента, когда она не покажется ему достаточно прогоревшей для того, чтобы сломать ее. В любом случае сидеть и ждать голодной смерти парню показалось еще большим безумством, чем то, что он задумал.
Стиснув зубы, он решил действовать. Нащупав в темноте два провода, он аккуратно поднес их к импровизированному факелу. Оставалось надеяться на то, что дом не был обесточен. Еще с минуту он не решался, но набрав в грудь побольше воздуха, он медленно поднес один провод к другому. Яркая вспышка озарила комнату, ослепив на какое-то время парня. Ему и в голову не пришло закрыть глаза. Током его не ударило, но все же испугался он изрядно. Запахло гарью и паленой проводкой. Зайчики в глазах мешали ему сориентироваться, и об успехе проделанной им работы он не мог судить не меньше минуты. Зрение, наконец, восстановилось и парень начал лихорадочно озираться вокруг. Темнота вновь окутала его взор, но в самом углу комнаты он обнаружил еле тлеющий кусок ткани, который и пытался поджечь минутой ранее. Он бережно поднял сверток, на котором угасали последние несколько искр. Чуть дыша, он поднес их ко рту и начал аккуратно раздувать свою последнюю надежду. Пара искр от этого действия потухли окончательно, оставляя после себя только едкий дым, но последний очаг тления начал расползаться. Данила тихонько дул на искрящуюся ткань и к своему ликованию через несколько секунд смог выдуть первые робкие язычки пламени. Ткань нехотя занялась, коптя и потрескивая, и уже через минуту в руках Данилы плясал достаточно живой огонек. Данила кинулся к запертой двери и аккуратно расположил горящий сверток таким образом, чтобы пламя поддерживалось само по себе. В комнате стало заметно светлее и Данила, не теряя времени, бросился к матрасу. Оторвав от него еще несколько кусков достаточно сухих, чтобы загореться, он вновь подбежал к двери, которая уже изрядно закоптилась. Подкинув нового топлива в костерок, он стал наблюдать. Пламя робко лизало массивную дверь, медленно перекидываясь на хлипенький наличник. Оценив интенсивность огня, как недостаточную, Данила попытался вырвать наличник. Тот поддался слишком легко и как только Данила поджег его, он понял почему. Наличник оказался пластиковым. Огонь с большой охотой перекинулся на пластиковую плоть наличника и разгорелся с новой силой. Комнату тут же наполнил едкий черный дым. Дыхание Данилы сразу перехватил интенсивный кашель, глаза стало резать, но включать заднюю было уже поздно. Он оторвал оставшиеся наличники по периметру двери, разломал их и принялся подбрасывать в огонь. Наконец занялась массивная деревянная дверь. Огонь уже доходил до ее середины и уже не нуждался в дополнительной подпитке извне. Кашляя и задыхаясь от дыма, Данила отполз к ставням и прильнул к ним ртом, жадно глотая свежий воздух. Через щель ощутимо стало тянуть, должно быть, огонь поднял температуру в комнате и стал всасывать все новые порции воздуха снаружи. Через несколько минут дверь была объята сильным пламенем.
Огонь уже плясал под потолком, ярко озаряя импровизированную камеру заточения. Воздуха катастрофически не хватало для дыхания, и Данила потратил последние силы на то, чтобы оторвать от влажного матраса несколько влажных лоскутов. Он обернул ими голову и вновь прильнул к окну. Пожар все разрастался и уже начал перекидываться на деревянный потолок. Жар от дальней стены комнаты начинал обжигать руки и лицо Данилы, и парень не на шутку перепугался. Такого эффекта он не ожидал, рассчитывая лишь на локальное возгорание двери.
По ощущениям прошла целая вечность, хотя на самом деле Данила понимал, что находится в горящем доме не более десяти минут. Из-за едкого дыма в комнате уже не было ничего видно. Густые грязно-черные клубы заволокли все видимое пространство, и сквозь них парень безнадежно наблюдал, как огонь, набирая мощь, подкрадывался к нему все ближе. Объятый пламенем потолок уже казался раскаленным настолько, что Даниле пришлось оторваться от спасительной щели ставень и лечь на пол, где практически нечем было дышать.
Как ни странно, но паника уступила место апатии. Надышавшийся дымом, из последних сил хватаясь за сознание, парень понял, что в доме он был один, иначе дверь давно бы открыли. Но это умозаключение не давало Даниле никаких дивидендов. Перейти ко второй части плана и выбить полыхающую дверь он уже не мог, не было сил.
Самое страшное для Данилы было осознание того, что он не теряет сознание. Что, возможно, через несколько секунд он просто заживо сгорит в этом, как ему казалось раньше, «спасительном» пламени. Что ж, такого конца парень не ожидал, но и назвать его трагическим он тоже не мог. В конце концов, вся его жизнь не отличалась спокойствием и размеренностью. А смерть, так или иначе, принесет ему избавление.
Данила улыбнулся этой мысли и успокоился окончательно. Тело уже не чувствовало боли от подкрадывающегося огня. Перед его глазами в последний раз промелькнули лица тех, кого ему посчастливилось вытащить из лап смерти, а последним лицом, которое всплыло в его угасающем сознании, было лицо той, кого он успел полюбить за столь короткое время. Это было самое прекрасное лицо на земле. Одними губами он прошептал Свете. – Прости, я не смогу достроить мост…
Через секунду Данила потерял сознание.
***
Да где же эта чертова улица? Воронов уже двадцать минут колесил по глухому дачному поселку. Ни номеров домов, ни тем более улиц на обветшалых заборах обозначено не было. Навигатор, с грехом пополам, довел его до нужного населённого пункта, но дальше дело застопорилось. По данным, переданным ему айтишниками Сидорова, последний раз телефон Светланы был засечен где-то в этом дачном поселке. Сергею даже выслали точные координаты, но на местности они совсем не помогли. Судя по GPS, нужная точка находилась в поле, а не на улице рябиновой дом восемь, как отчитались ему по телефону. Дачный поселок оказался небольшим, так что Воронов решил не терять времени даром и проехаться по каждой улице. Глубокие колдобины вперемежку с наспех вкопанными поливными трубами не давали делать это быстро, так что ему, то и дело, приходилось сбрасывать скорость до минимальной. Времени было в обрез и эта последняя ниточка, которую решил потянуть Воронов, могла вот-вот оборваться.
Свернув на очередную улицу, Сергей уперся в тупик. Развернуться на месте не представлялось возможным, а потому, скрежеща зубами, Воронов начал медленно сдавать назад. Он так бы и проехал неприметный жестяной забор, с виду, давно заброшенного участка, если бы не почувствовал в салоне легкий запах гари. Костер? Шашлыки? Да мало ли кто мог на даче чего палить? Но, повинуясь интуиции, Сергей все же остановил машину и вышел проверить. На улице стояла теплая безветренная погода. Признаков дачной жизни поблизости не наблюдалось. Да и более ощутимый на улице запах гари никак не тянул на выходной пикник. Сергей отошел на несколько метров в рощицу, вдоль которой тянулась улица, и попытался оценить обстановку под другим углом. Источник неприятного запаха сразу же локализовался за забором напротив. Ровный столб дыма, аккуратной змейкой уходил в небо. Воронов подбежал к высокому забору и, с трудом ухватившись за его край, подтянулся. На участке никого не было. А вот деревянный дом, в самом его конце был объят клубами сизого дыма. Определённо на совпадение этот факт не тянул. Холодок пробежал по спине Сергея – неужели не успел? Господи, неужели они пошли на мокруху? На церемонии с вызовом пожарных у него времени не было. Мужчина решил действовать сам. Усевшись за руль своей старенькой лады, он сдал назад, а затем, сорвав с места автомобиль, направил его прямиком в ворота. Не выдержав сильного удара, те распахнулись вовнутрь лишь на половину, но этой дыры оказалось достаточно, чтобы Сергей смог проникнуть на участок. Дом оказался деревянным и, почти вся, его задняя часть уже была объята жарким пламенем. Все окна в доме были наглухо заперты ставнями, но наблюдательный Воронов заметил на одной из них небольшой лоскут ткани. Ни капли не сомневаясь, что это знак, он прикинул, как бы открыть этот стальной капкан. Решение пришло само собой. Он быстро сбегал в машину и достал из багажника стальной буксировочный трос. Один конец он привязал к ручкам ставней, другой наспех прикрепил к корпусу своей машины. Мотор послушно взвыл и Воронов одним резким движением выломал целую оконную раму. Из-за ворвавшегося внутрь помещения свежего воздуха, пламя начало усиливаться и из верхней части окна уже показались длинные языки огня. Не медля ни минуты, Сергей накинул свою косуху на голову и, лихо подтянувшись за подоконник, ввалился внутрь дома. Наткнувшись на что-то мягкое под ногами, он на ощупь схватил безвольное тело и буквально выбросил его наружу, а следом выпрыгнул и сам. По одежде и опаленным волосам он узнал Данилу. Броситься в пекло второй раз он уже не смог, жар из окна был настолько сильным, что просто не давал приблизиться к дому даже на несколько метров. Оставалось уповать на чудо и надеяться, что Светы в доме просто не было в момент поджога. Благо его подозрения на её счет позволяли так думать, но до конца он уверен не был, а потому, оттаскивая Щеглова к машине, он не мог не вспомнить единственной молитвы, которую знал.
Отдышавшись, Воронов проверил, жив ли Данила. Парень редко и тяжело дышал. Пульс тоже прощупывался. Получается, его подожгли не так давно. Странно, в таком случае Воронов бы наткнулся на тех, кто это сделал. Но в течение нескольких минут, что он провел в поисках нужного дома, ему не встретилось ни одной машины. Ладно, разберемся с этим позже, подумал Воронов. Сейчас необходимо было привести в чувство Данилу.
Продолжение следует...
(Спаси меня - Глава 1) (Спаси меня - Глава 2) (Спаси меня - Глава 3)
(Спаси меня - Глава 4) (Спаси меня - глава 5) (Спаси меня - глава 6)
(Спаси меня - глава 7) (Спаси меня глава 8) (Спаси меня - Глава 9)
(Спаси меня - Глава 10) (Спаси меня - Глава 11) (Спаси меня - Глава 12)