Ни сна, ни аппетита у Рыски и так не было, а тут ещё, вернувшись в шатёр, она обнаружила, что Альк куда-то ушёл. Понятное дело, что по делам, а не для того, чтобы её позлить, но ей почему-то вдруг захотелось именно позлиться, покричать, поплакать, обратить на себя чьё-либо внимание. Или ещё лучше: пойти его искать, а потом устроить прилюдный скандал. Большое усилие воли потребовалось ей, чтобы именно так и не поступить, а тихо усесться у огня, вздрагивая от каждого шороха.
Прошло две лучины. В шатре господина Хаскиля все давно легли спать, а Алька всё не было, и теперь Рыска разволновалась по-настоящему. И хотя дар подсказывал, что ничего не случилось, всё пока в порядке, что-то другое перекрывало голос и разума, и дара — что-то женское, нерациональное, глупое, то, что она долгие годы в себе яростно подавляла, а сейчас по какой-то причине не могла.
Но как только она, не выдержав ожидания, поднялась и накинула кожух, Альк вернулся.
— Ты куда? — спросил её муж, столкнувшись с ней на выходе.
Рыска сразу же задрала нос и напустила на себя безразличный вид. Дудки, не узнает он, как она переживала!
— Пойду пройдусь, — холодно произнесла она, — а ты ложись. Мне что-то не спится сегодня. — И она, не оглядываясь, вышла.
Но не успела Рыска сделать и пары шагов, как Альк догнал её.
— А ты куда? — спросила она как можно более безразлично, но сердце её при этом почему-то на миг подпрыгнуло от радости.
— С тобой, — спокойно ответил ей муж, — я тоже не хочу спать.
— Завтра, вполне возможно, тяжёлый день, так что, лучше б ты отдохнул, — напомнила она. На душе у путницы теперь было гадостно: её мучила совесть за собственные слова, те, что сказала ему в приступе ревности, да и на Жарову долю перепало.
— То же самое относится и к тебе. Но какой смысл ворочаться без сна? Лучше уж провести время с пользой, нам обоим, и поэтому, пойдём. — Альк взял Рыску за руку.
— Куда? — удивилась она, тем не менее с удовольствием переплетя с ним пальцы.
— А вон туда, где стог сена стоит, — махнул он рукой куда-то вперёд.
Рыска пригляделась. Возле самой рощи, на фоне светлого неба, действительно вырисовывались очертания большого стога под лёгким навесом. Интересно вот, откуда это здесь? А ей казалось тут, на самой северной окраине Саврии и косить-то нечего!
— Зачем нам туда? — искренне удивилась Рыска.
— Угадай, — наигранно-мрачно ответил Альк.
Честно говоря, он был немного обижен на жену: поводов для её ревности он давно уже не давал — с самой свадьбы, а она вдруг такое ему устроила, да и вообще, не смотря ни на что, продолжает тихо и постоянно ко всем ревновать. Однако пенять ей на это он не собирался, представляя, насколько же она сейчас взвинчена из-за того, что им в скором времени предстоит и… их общего предчувствия.
— Не-ет! Там же холодно! — воспротивилась тем временем путница, поняв, куда он клонит. Однако воспротивилась только на словах: ни вырывать свою ладонь из руки мужа, ни упираться она даже не собиралась.
— А там, — Альк кивнул на шатёр, — народу полно. Ты же у нас стеснительная, — заметил он. — А потом пора будет в путь, и вряд ли на корабле нам предоставят отдельные апартаменты, так что у нас сегодня, считай, последняя ночь. Не стоит проводить её так бездарно! — он улыбнулся, склонился над Рыской и поцеловал её в губы.
Она вздохнула, покачала головой и всё же согласилась. На сеновале — так на сеновале. Прямо как молодые, которым больше негде! Даже весело… Небольшой мороз, конечно, присутствует, зато, как это ни странно для побережья, совсем нет ветра. Да и как-то иначе всё здесь, у самого моря, воспринимается: кажется теплее, чем есть на самом деле, ну, а вдвоём и вовсе не так уж холодно. Альк прав: эту ночь никак нельзя терять, и какая бы погода ни была, нужно провести её вместе. Ну, а в крайнем случае, всегда ведь можно вернуться обратно в шатёр.
От таких мыслей у путницы даже на душе повеселело. И захотелось кое-чего, как обычно…
Интересно вот, подумала Рыска, а хотела бы она Алька так же сильно, если б они не расставались несколько раз, а прожили бы все эти годы вместе? Наверное, нет… Хотя, кто знает? Их медовый месяц и так затянулся — на целых два года, и редкую ночь они просто спят, как правило, по вполне банальной причине, вроде её личных женских неприятностей. Может быть, это непрекращающиеся переживания и страх потерять друг друга так усиливают желание? Неважно… Важно то, что после любви, как правило, хочется просто спать, а не думать, и сегодня будет именно так.
…Стоило им только подойти ближе к стогу, как на глаза путнице попалось маленькое, узкое, слегка ветхое строеньице, напоминающее сторожку или небольшой сарайчик с плоской односкатной крышей. Единственное окошко в крохотной избушке мягко светилось.
— Ну вот, тут кто-то живет, — произнесла Рыска разочарованно.
— Естественно. Но только не сегодня, — заверил её Альк и, толкнув от себя небольшую дверь, слегка пригнулся и прошёл внутрь. Рыскину руку он так и не выпустил.
— Что это? — не поняла она, оказавшись внутри.
— Чудо цивилизации, — пояснил Альк, — всё для вас, госпожа Хаскиль!
Рыска огляделась. В небольшом помещении, размером с ту каморку, в которой она жила, когда училась в Пристани, а может, и меньше, уместились лишь крохотный стол, больше напоминающий табурет на высоких ножках, на котором горел крохотный масляный светильник, узкий топчан, маленькая печка и единственная табуретка. Особой чистоты тут не наблюдалось, но было так дивно тепло, словно топилось тут весь день специально к их приходу.
Путница осмотрелась, и у неё возник закономерный вопрос:
— Это кого же ты ночью на улицу выгнал?
— Почему сразу выгнал? — вопросом ответил Альк.
— А как же?..
— За деньги, разумеется! Снял для тебя этот шикарный номер-люкс.
Рыска всё продолжала стоять и глазеть по сторонам. В давно ставших для неё привычными полевых условиях, навес над головой — и то уже был благом, а уж найти место для ночлега, отдельное от всех да ещё и отапливаемое можно было разве что помечтать!
Конечно, за два года, с тех пор как Альк повернулся к ней такой неожиданной стороной, она много чего повидала, и даже такого, на что, как ей казалось, он вообще не способен. Но почему-то именно сейчас вдруг по-настоящему оценила она все его старания, именно теперь многое поняла… И снова хлынули слёзы!
— Ты долго собираешься стоять и плакать? — серьёзно спросил её Альк, — или ты недовольна?
— Очень довольна! — пролепетала Рыска, сбрасывая кожух и снова бросаясь обнимать своего самого любимого в этом мире человека.
***
…Четыре лучины спустя, когда всё закончилось, а спать из-за одной навязчивой мысли Рыске так и не захотелось, она не выдержала и таки спросила мужа:
— Альк, а помнишь ту песню про двух путников… про нас, которую пел наш сын?
— Ну да… — сонно ответил Альк. Вот он-то как раз-таки спать очень даже хотел, уснул бы через щепку, если бы она его не потревожила.
— И что ты думаешь? — тоном бодрого и готового к подвигам бойца спросила Рыска, садясь на топчане.
— Ничего не думаю. Спать хочу, — честно признался Альк, легко укладывая Рыску обратно в узенькое пространство между собой и стеной. Однако, она тут же затрепыхалась, сбросила его руку и снова села.
— Нет, подожди! — произнесла она, — ты слышал, что он сочинил?
— Конечно, слышал, — уже с лёгким раздражением ответил Альк. — Ложись, Рысь, давай спать. Завтра рано вставать!
Рыска недовольно фыркнула.
— Я всё равно не могу спать! Тут стенка холодная, к тому же, мне тесно! — закапризничала она.
Альк с готовностью сдвинулся к стене и снова попытался уложить жену теперь с другого края топчана.
— А так я упаду! — снова недовольно буркнула она.
— Не упадёшь, — сонно пообещал Альк, крепко обнимая её и прижимая к себе: похоже, поспать ему сегодня не дадут!
— Упаду! — упрямо твердила Рыска, — и теперь мне жарко от печки!
Альк прицокнул языком. С него вдруг тоже слетел сон.
— Пошли обратно в шатёр, — предложил он.
— Да ну, — отказалась жена, — тут теплее. Только немного тесно и неудобно.
— Лучину назад ты об этом не думала.
— А теперь — думаю!
— На тебя не угодишь! — вздохнул он. А потом лёг на спину и уложил Рыску прямо на себя. И в самом деле, топчан был узким и жёстким, от стены явно веяло холодом, а маленькая печь хоть и была до предела раскалена, лучше было пока не прекращать подкидывать в неё дрова, ибо тоненькие стены сарайчика вряд ли могли бы удержать тепло до утра. Словом, было тут не так уж и комфортно, вот только раньше бытовые неудобства неизбалованную Рыску мало волновали… — Теперь хорошо? — спросил жену белокосый, обнимая и устраивая удобнее.
Она пожала плечами.
— Теперь — да. Но ты-то долго так выдержишь?
— Неважно. Спи давай.
— У тебя завтра всё будет болеть! — предостерегла она.
— Спи, говорю!
— Не хочу! — наконец, призналась она, скатилась с него и снова уселась.
— Ты почему в последнее время такая капризная стала? — не выдержав, рявкнул Альк — и тут же пожалел о своей резкости: смутное и какое-то странное, хотя и не связанное ни с какой смертью предчувствие по поводу неё всё никак не оформлялось, но и не проходило уже не первый день.
— Никакая я не капризная! — с готовностью ответила ему Рыска в том же тоне, — мне просто одна вещь покоя не даёт!
— Ох-хх… Какая? — спросил Альк, поняв, что она просто не хочет спать и ему, похоже, тоже не даст.
— Это всё из-за той песни, — сказала Рыска.
— При чём здесь песня? — не понял Альк.
— Просто… — она умолкла, подбирая слова, — если с этой песней согласиться, то мы с тобой и вся наша связка… от Сашия, что ли? — озвучила она наконец свою мысль.
Альк хмыкнул.
— А ты только догадалась, что ли? — спросил он. — Нужны-то мы Хольге такие? Ты же сама говорила, что мы развратники, прелюбодеи и убийцы. Ну и… вспомни, что моя няня сказала: тех, кто ночью женится, Саший благословляет.
— И ты с ней согласился… — задумчиво произнесла Рыска.
— А что, должен был поспорить? — Альк помолчал немного. — Ты вспомни хорошенько: всю жизнь, с тех пор, как мы встретились, у нас получается то, что получаться не должно. Нас словно кто-то выручает из безнадёжных ситуаций: мы вернулись живыми из пещер; к тебе вернулся дар, хотя по логике такого быть не могло; наша связка не разрушилась. Да впридачу ещё тогда, когда я мог умереть в Иргемаджине, как ты сумела меня спасти, не смотря на разделяющее нас огромное расстояние? С чьей помощью? — Альк помолчал, давая жене подумать. — Так от кого же ещё мы можем быть? — спросил он наконец.
Рыска вздохнула: вот как всё просто! Хорошего, понятное дело, в этом не было ничего, однако с годами и с приобретёнными знаниями в богов она верила всё меньше и не так уж боялась небесной кары, — скорее, оставалась верна тому, что было вложено в неё ещё в детстве и не раздражала своими соображениями окружающих. Но чем дальше, тем чаще она задумывалась: а может, все эти Богописи… вообще не более, чем слова?..
Рыска вздохнула: для подобных размышлений было не время. Сейчас ей нужно было бояться богов и просить о помощи… только вот не хотелось отчего-то.
— Знаешь, Альк, — проговорила она, сама не зная, всерьёз это или нет, — а нас ведь после смерти ждёт бездорожье.
— Ну, ты же мне это ещё много лет назад пророчила, — напомнил ей Альк, — и я ещё тогда тебе сказал, что не боюсь и что мне так даже интереснее. — Помолчал и добавил: — а с тобой — так тем более.
Рыска на миг задумалась.
— И мне с тобой — тоже, — подвела она итог и, наконец, прилегла рядом с ним, пристроив голову на его плече. Вот так: Хольга не дала им благословенья, а Саший принял…
Она полежала немного вот так, закрыв глаза, и вдруг резко открыла их и вскочила.
— Альк! Я поняла! — воскликнула она.
— Что ты поняла? — успев снова на щепку задремать, недовольно буркнул белокосый.
— Я поняла, что хотел сказать нам учитель! И про твой сон! И про свою смерть!
— И что же?
— Тот остров, Пелигос… Ты же говорил, что видел меня мёртвой среди скал, рядом с морем и чувствовал какую-то пустоту в сознании? Я теперь уверена: ты видел этот остров! И он… под Дланью Сашия! Сто к одному!
Альк тоже поднялся, сел на кровати, соображая. Да, такое вполне могло быть!
— И? — спросил он.
— А Виттора, как говорил учитель, находится там! А в таких местах дар накапливается. Поэтому она потом такая сильная!
Альк кивнул.
— Возможно, — осторожно согласился он.
— И ещё в ней кое-что есть, я подозреваю, — произнесла Рыска, — помнишь, ты говорил, что совершенно не помнишь её, и тем не менее ребёнок у неё — от тебя?
— Ну, помню… — пришлось нехотя признать Альку.
— Так вот, похоже, она что-то делает с людьми! Как-то на них воздействует. Это не относится к дару видуньи: это какой-то другой дар…
— Скорее, особенность дара, — поправил Альк, — необычная и малоизученная особенность…
— Уверен?
— А ты сама подумай: у нашего дара есть некоторые допуски и нюансы — свои у каждого видуна. Можно предположить, что воздействие на умы и на волю других, облечённых даром — это какая-то недоступная другим часть дара Витторы. Кстати, Крысолов как раз-таки говорил, что девушка талантлива и любознательна, и, возможно, она сумела найти в своём даре эту особенность и хорошенько развить её. Но это-то как раз понятно! Непонятно другое: как она с ума не сошла, прожив годы под Дланью Сашия и периодически возвращаясь туда? Обычно после пребывания в таких местах, как ты сама, наверное, помнишь, очень долго болит голова, а за несколько суток вообще можно умом тронуться.
— А кто тебе сказал, что она не тронулась? — возразила Рыска, — Столько народу ни за что ни про что положить — это нормально, что ли? Да и видунов в её окружении нет.
— А Берек как же? — напомнил Альк, хотя и это уже было понятно, — и другие, я уверен, тоже. К примеру, тот воин, который ранил меня в Иргемаджине: я не успел толком понять, но судя по всему, и он носил дар, иначе я смог бы отбить такой бросок.
— Тогда Берек тоже сошёл с ума, — припечатала Рыска, покрутив пальцем у виска, — как и все, кто, имея дар, связался с Витторой, благо, таких, похоже, немного.
Альк прилёг обратно, немного подумал и подвёл итог.
— Теперь мне всё ясно. — сказал он.
— Ты о чём?
— О том самом. — он вздохнул. — Понять бы это раньше — и можно было бы сберечь множество людей. А старик обо всём догадался, да только сказать нам не успел.
— Да говори уже! — нетерпеливо воскликнула Рыска.
Альк выдержал ещё одну паузу.
— Я думаю, — со вздохом произнёс он, — что со смертью Витторы война закончится. — он ещё помолчал. — Раньше я был согласен с мнением тсарского совета и, потому, сомневался, в Витторе ли вообще дело, не займёт ли её место кто-нибудь другой, если она таки погибнет, не станет ли стая только сильнее, если появится новый вожак. Но теперь, когда понял про Длань, понимаю и то, что однозначно не станет. Людей держит только усиленный периодически пребыванием под Дланью дар Витторы, и как только его станет, некому будет и управлять многотысячным войском. Люди, во всяком случае, абсолютное их большинство, очень скоро опомнятся, успокоятся и разбегутся кто куда, не считая, разумеется, тех немногих, кто сам по себе сумасшедший. — Альк помолчал и заключил: — Как только тсарица-видунья отправится к Сашию, бороться савринтарцам станет попросту не с кем!
Рыска щепку подумала.
— Да нет, вряд ли… — она с сомнением покачала головой. — Почему же война не закончилась тогда, когда я чуть не убила её? Ну допустим, с её смертью всё на время прекратится, пока враги не выберут нового лидера, но чтоб закончилась?.. — начала она.
— Вот именно: не закончилась, потому что не убила, — ещё более уверенно произнёс Альк, — а теперь надо убить её, и непременно! — подвёл он итог, глядя в Рыскины, отражающие печное пламя глаза. — И про остров Крысолов верно понял: там, на острове, она будет без дара, и это наш несомненный шанс!
По его тону и облегчённому вздоху Рыска поняла: Альк, похоже, всё решил. И всё-таки напомнила:
— Туда тяжело попасть, Альк… к ней не подобраться!
— Это врагам тяжело. А тех, кто явился, чтобы примкнуть к войску, наверняка примут с распростертыми объятиями, — предположил Альк. — И намерения наши проверить она без дара никак не сможет.
— Подожди! — снова вскинулась путница, — не стоит забывать: мы ведь там тоже будем без дара, — напомнила она.
— Ничего, — уже совсем спокойно произнёс Альк, — такое у меня уже было, тогда, в пещерах. Дай только добраться на этот Пелигос — пойду и убью её, как Райлеза, — мрачно добавил он. — Или тебе её жалко?
— Мне-е? — воскликнула Рыска, — Да ты знаешь, что она хотела сделать? Она хотела завоевать всё тсарствие, взойти на престол и взять в себе в помощники (и в мужья тоже!) ТЕБЯ! — возвестила она, не скрывая возмущения.
— Да-а? — словно даже обрадовался Альк. — И всего-то? Значит, убивать меня никто не собирается? — он начал было подниматься с топчана. — Так что же я тогда делаю в этой хибаре, когда меня там трон ждёт?
— Ты что, серьёзно? — у Рыски аж на миг сердце упало: ничего в жизни она не боялась так, как снова потерять своего обожаемого белокосого супруга!
Вместо этого Альк покачал головой и, обняв девушку, прилёг обратно и прижал её к себе.
— Когда ж до тебя уже дойдёт, что мне кроме тебя никто не нужен? — проговорил он со вздохом, — почему ты такая ревнивая, а Рысь?
— Не знаю… Боюсь опять остаться без тебя… Больше чем смерти боюсь. — призналась она, обвивая его и прижимаясь как можно теснее и в который раз молча ругая себя: нельзя, ну нельзя так любить!
Альк нежно поцеловал её и тоже обнял.
С четверть лучины было тихо, и Альку уже стало казаться, что его супруга уснула, как вдруг она снова окликнула его:
— Альк?
— Ну теперь-то что? — со вздохом отозвался он.
— А я у тебя какая? — зачем-то спросила она.
— В смысле — какая?
— По счёту?
— А тебе зачем?
— Хочу знать.
— Ты опять начинаешь?
— Скажи! — настаивала Рыска. — Считай это моим последним желанием перед смертью!
Альк глубоко вздохнул.
— Ты думаешь, я считал? — спросил он серьёзнее.
— И всё же?
Альк ещё крепче прижал Рыску к себе, поцеловал в висок и заверил:
— Ты у меня уже очень давно — единственная. Других нет и не будет.
Продолжение
Читать роман с начала ====== >>>>>>>>>>
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Другое альтернативное продолжение дилогии "Год крысы" Ольги Громыко - фанфикшн-роман Неторная дорога