Но некоторые ее аспекты заслуживают внимания
Josh Michaud
May 20, 2020
Ни одну страну в мире не хвалили и не критиковали одновременно с такой силой, как Швецию за ее реакцию на новый тип коронавируса. Каждый день мы слышим новые дискуссии, в основном на повышенных тонах, о показателях шведской модели. В целом мнения разделяются на два лагеря: те, кто говорит, что страна нашла исключительно эффективный способ борьбы с пандемией (как утверждали авторы это журнала, такие, как Нильс Карлсон, Шарлотта Стерн и Даниэль Б. Кляйн), и те, кто говорит, что она нашла исключительно безрассудный способ поставить под угрозу здоровье своего народа. В чем сходится мнение обеих стороны так это в том, что шведский опыт выступает своего рода примером для других: кому-то как образец для подражания, кому-то как поучительная история. К концу дня, однако, два лагеря уже в основном говорят, не слыша друг друга.
Несмотря на некоторые споры о том, из чего состоит ”шведская модель" на самом деле, многие, вероятно, согласятся с тем, что существует два принципиальных различия между реакцией Швеции и реакцией других западных стран. Одна из них заключается в том, что шведское правительство приняло на редкость практичный подход к борьбе с пандемией. Подход, изучив который, которого другие страны могли бы многое вынести для разработки долгосрочной перспективы. Другой характерной чертой, выделяющей модель Швеции, является ее необъявленная, но широко признанная цель достижения стадного иммунитета. Здесь другим правительствам следовало бы присмотреться к тревожным симптомам и насторожено отнестись к идее следовать примеру Швеции.
_______________
НЕЗАМЕТНЫЕ КАК ПРИКОСНОВЕНИЕ ПЕРЫШКА
Большинство европейских стран ввели режим изоляции и другие принудительные меры, чтобы замедлить распространение вируса — но только не Швеция. Вместо того чтобы вводить обязательные ограничения на социальную или экономическую деятельность, шведское правительство возложило ответственность за снижение риска на частных лиц и предприятия. Правительство выпустило руководящие принципы и рекомендации о том, как люди могут помочь сгладить кривую путем мытья рук, физического дистанцирования и избегания непринципиальных поездок. Но их несоблюдение не грозило штрафами или тюремным заключением. Не было никаких приказов о "самоизоляции", и не было никакой необходимости определять, какие работники относятся к “критически важным“, а какие — к "второстепенным". Дети оставались в школах (хотя университеты были закрыты), а люди продолжали скапливаться в ресторанах, парках и других общественных местах.
Даже без грубых угроз со стороны правительства люди в Швеции по большей части следовали рекомендациям и меняли свое поведение. Данные Google mobility показывают, что во время пандемии люди в пригороде Стокгольма, столицы страны, сократили свои поездки в торговые и развлекательные заведения на 20-40%, а использование общественного транспорта — на 30-40%, что примерно соответствует снижению, наблюдаемому в соседних странах. Правительство считает эту более мягкую, менее принудительную политику более разумной и долговременной, поскольку шведы в значительной степени избежали усталости и стресса, которые граждане других стран пережили в условиях изоляции. Опросы показывают, что подавляющее большинство шведов до сих пор поддерживают проводимую их правительством политику в борьбе с пандемией и выражают признательность за то, что они могут поддерживать некоторое подобие нормальной жизни.
Напротив, те, кто пережил длительные периоды изоляции в других странах, борются с растущей бытовой и эмоциональной нагрузкой. Социальная изоляция и одиночество, вызванные мерами дистанцирования, могут усугубить проблемы психического здоровья. В недавнем опросе среди взрослых американцев, проведенном Фондом семьи Кайзера [англ. Kaiser Family Foundation], 45 процентов респондентов сообщили, что их психическое здоровье пострадало из-за стресса, связанного с пандемией. В таких странах, как Соединенные Штаты и Соединенное Королевство, многие признают необходимость социального дистанцирования, но также жалуются на растущую усталость от ограничений. Политика, которая помогает смягчить это давление, не ставя под угрозу здоровье населения, заслуживает серьезного обсуждения.
Подавляющее большинство шведов до сих пор поддерживают усилия своего правительства по борьбе с пандемией и выражают признательность за то, что им позволили поддерживать некое подобие нормальной жизни.
Один из способов, с помощью которого некоторые страны с жестким режимом изоляции могут безопасно следовать примеру Швеции, — это разрешить людям посещать общественные парки и другие открытые пространства. Шведы наслаждались отдыхом на верандах в ресторанах, параллельно с этим соблюдая физическую дистанцию, — еще один вид деятельности с низким риском, который страны могли бы воспроизвести при условии должного уровня отвественности. В целом, существует ученые все больше сходятся во мнении, что разные среды деятельности имеют различную степень риска передачи коронавируса, поэтому заведения и иные объекты, не находящиеся в эпицентре неконтролируемой вспышки, могут без опасений рассмотреть более гибкий подход. Они могут ослабить ограничения, поощряя при этом меры гигиенической безопасности, такие как использование масок или защитных экранов в общественных местах.
Любое смягчение мер социальной дистанцированности, разумеется, должно осуществляться тщательно и стратегически продуманно, а также сопровождаться надлежащим просвещением общественности об этих мерах и наблюдением за их соблюдением. Швеция, возможно, имеет преимущество перед другими странами, когда речь заходит о добровольном соблюдении руководящих принципов, из-за своего необычно высокого уровня общественного доверия. Тем не менее, вероятно, кроме Швеции найдутся и ещё страны, где можно будет применить более проработанный подход, который облегчит борьбу с пандемией в долгосрочной перспективе.
_______________
ИГРА НА ВЫСОКИХ СТАВКАХ
Хотя шведская политика невмешательства в социальную дистанцированность заслуживает того, чтобы на неё обратили внимание и другие страны, очевидное стремление Швеции к стадному иммунитету, вероятно, к таковой уже не относится. Некоторые шведские чиновники отрицают, что стадный иммунитет является конечной целью правительства, но ведущий государственный эпидемиолог страны и другие высокопоставленные чиновники ставят под сомнение эти высказывания и неоднократно заявляли, что Швеция, подстегиваемая своей смягченной политикой дистанцирования, быстрыми темпами приближается к формированию стадного иммунитету. Например, в апреле представители шведского Агентства общественного здравоохранения спрогнозировали, что к началу мая 1/3 населения Стокгольма будет иметь иммунитет. Совсем недавно власти подсчитали, что 20-25% от 2,4-миллионного населения региона Стокгольм уже имели иммунитет к началу мая, а к середине июня Стокгольм достигнет стадного иммунитета, при котором 40-60% населения города уже окажется подвергнуто его воздействию и выработает защитные антитела.
Несмотря на официальные заявления, есть мало оснований полагать, что в Швеции в настоящее время у населения появился достаточный уровень всеобщего иммунитета. Во-первых, ученым еще предстоит окончательно определить, действительно ли предшествующая инфекция наделяет человека иммунитетом, а если и да, то на какой срок (хотя последние данные обнадеживают в этом отношении). Да и некоторые правительственные прогнозы относительно иммунитета — это смоделированные экстраполяции, полученные с помощью сомнительных методов. Независимые исследователи считают, что на сегодняшний день инфицировано от 4 до 7% населения страны, что не сильно отличается от прогнозов по Франции, Италии, Испании и Соединенных Штатов, которые варьируются от 4 до 9%. Что касается Стокгольма, то два исследования серопревалентности [Серопревалентность это число лиц с положительной реакцией на конкретную болезнь на основе исследований сыворотки крови— прим. авт.], проведенные шведскими университетами в апреле и начале мая, показали, что 7,5% и 10% обследованных ими людей имели антитела к SARS-CoV-2. Наконец, исходя из зарегистрированных случаев смерти в регионе Стокгольма (1855 чел.) и собственной оценки смертности от инфекции COVID-19 в Швеции (0,6%), можно сделать приблизительную оценку того, что 12-13 процентов жителей региона были инфицированы на текущий момент. Учитывая, что оценки серопревалентности в других сильно пострадавших городах, таких как Ухань (10%), Лондон (10% ) и Мадрид (11%), находятся в аналогичном диапазоне, становится ещё труднее поверить официальным оценкам о том, что Стокгольм может приблизиться к 40-60% иммунитета к июню.
Более того, тот незначительный прогресс, которого страна добилась в деле создания всеобщего иммунитета, сильно сказался на здоровье граждан из групп риска, таких как пожилые людей, иммигранты и представители меньшинств. Согласно анализу New York Times, в прошлом месяце в Стокгольме произошло более чем в 2 раза больше смертей, чем обычно, по сравнению с базовым показателем за предыдущие годы. Эти случаи, вызванные COVID-19, были в значительной степени из числа пожилых людей, особенно тех, кто проживает в домах престарелых. По данным правительства, в апреле уровень смертности среди лиц старше 60 лет увеличился на 25%, а среди лиц старше 80 лет — на 50% и более. Иммигрантские общины также сильно пострадали, там был зафиксирован самый высокий уровень инфицирования в Стокгольме.
Тот незначительный прогресс, которого Швеция добилась в деле обеспечения более всеобщего иммунитета, обошелся очень дорого для находящихся в группе риска, включая пожилых людей, иммигрантов и представителей меньшинств.
Общий уровень смертности в Швеции от пандемии составляет около 366 инфицированных на 1 млн. человек. Он попадает где-то в середину рейтинга по сравнению с показателями в других западных странах: он во много раз выше, чем в Норвегии и Дании, выше, чем в Соединенных Штатах и Нидерландах, но ниже, чем в Италии, Испании и Франции. И это несмотря на то, что Швеция имеет отличную систему здравоохранения, низкую плотность населения, немногочисленные густонаселённые общины и относительно низкие показатели по хроническим заболеваниям, которые, как известно, являются факторами риска развития тяжелых заболеваний и гибели от COVID-19.
Сторонники шведской модели возражают на этот счёт, считая, что относительно более высокий уровень смертности в стране со временем будет выглядеть лучше, особенно если наступит вторая волна заболевания. Это игра с высокими ставками, и она предполагает, что многие должны погибнуть сейчас, чтобы защитить страну в будущем. Но число жертв шведского COVID-19 резко возросло, не приблизив страну к цели создания стадному иммунитету. По крайней мере, судя по имеющимся доказательствам. В странах, лишенных тех преимуществ, на которые опирается Швеция, цена, которую заплатят люди, за шаг на пути к стадному иммунитету, вероятно, будет еще выше.
Спустя четыре месяца после начала пандемии практически не возникает вопросов о том, как лучше всего обезопасить себя от ненужных жертв COVID-19: широкое тестирование, эффективное отслеживание контактов, быстрая изоляция и дополнительные усилия по обеспечению безопасности пожилых людей и других групп риска. Швеция могла бы более эффективным способом внедрять последнюю из перечисленных мер в свою модель борьбы с заболеванием. А другие страны могли бы применять все эти меры параллельно с жесткими ограничениями или без них. Урок, который следует извлечь из шведского опыта, вполне может заключаться в том, что более рациональный подход к социальному дистанцированию не обязательно должен идти рука об руку с стремлением к стадному иммунитету, которое приводит к предотвратимым жертвам.
Спасибо за то, что дочитали до конца! Если Вам интересно прочитать перевод какой-либо статьи на турецком, французском или английском языках, присылайте ссылки!