В реанимации мне запомнились многие случаи, но этот особенно отпечатался в памяти. Своей необычностью.
Николай:
Очень бледный мужчина лежал на больничной койке. Однако, несмотря на нездоровый цвет лица, Николай еще сохранял живость ума, и бодрость духа. Крепкий с виду человек, мозолистые руки, привыкшие к каждодневной тяжелой работе, а взгляд его выдавал многолетний житейский опыт и недюжинный интеллект. Вот и сейчас, пациент продемонстрировал исключительную наблюдательность, как только я вошла в палату:
- Привет, Милана Сергеевна. А что это Вы сегодня бэйджик дома забыли и пользуетесь другим?
В самом деле, у меня была такая оплошность - не отцеплять бэйджик от униформы, а нести его домой вместе с вещами. А в этот раз я его еще умудрилась постирать.
- Здравствуйте, Николай Алексеевич, - смущенно пробормотала я, робея словно первоклассник перед строгим учителем. - Да, действительно, забыла. А помнится, мы с Вами решили обращаться на "ты", вроде бы.
- Я с девушками младше себя в два раза обращаюсь исключительно на "Вы", как, впрочем и с другими женщинами, кроме жены, разумеется. Воспитание, знаете ли, такое мне дали в Советское время. Нас тогда еще с детского сада учили уважать старших, уступать места и так далее по очень длинному списку. Не скажу, что это всем было по душе, но казалось правильным. Вот Вы, к примеру, когда ехали на работу, кому-нибудь место уступили?
- А я сегодня на машине - попыталась слукавить я, утаивая о том, что меня подвезли.
- Ну вот, когда вечером поедете в автобусе, попробуйте уступить. А я помню запах Вашей машины, вы им пахнете каждое утро и теперь не спутаю его с другим. Кстати говоря, посоветуйте Вашему знакомому поменять фильтр в салоне, а то аромат плесени перебивает Ваши духи.
"Тааак"- подумала я-это уже слишком!". Не успела я додумать мысль как мужчина произнес:
- По Вашему виду могу предположить, что Вы сейчас хотите спросить: где это учат запахи запоминать? Тоже в СССР? А вот была одна такая школа, для десанта. Совершенно секретная, разумеется. Ну и по окончании ее нас, целую роту, отправили в самую ж.. мира, извините за выражение.
Был 1974 год, когда мы, сотня юных бойцов, молодых, сильных, ловких и несгибаемых, поехали поддерживать Социализм в Анголу. Днем жара страшная, ветер никакой прохлады не приносит, а даже как-то наоборот усиливает. Воды нет, куда ни глянь - песок. Красный песок. Колючий и жесткий, как наждак, он не сцепляется песчинка к песчинке как наш обычный, а весь как бы порознь, даже если его намочить. Поэтому, как только сильный ветер поднимется, так этот весь песок в воздух поднимается - неба не видно!Дышать нечем! Смотреть не возможно, глаза ужасно режет. Ну и идти по такому, удовольствие, скажу Вам, прямо скажем, не очень. Было дело, когда этот песок заставил нас поплутать, словно евреев с Моисеем, по пустыне. В самом деле, как бы Вы, Милана, определили направление в пустыне? - задал он вопрос мне
- Ну не знаю, наверное по барханам или по солнцу - сказала первый пришедший ответ в голову ответ.
- А вот и неверно. Барханы, как я и говорил, вещь непостоянная. Сейчас он здесь, а через час может быть в другом месте. Только по компасу или по звездам. Кстати говоря, ночью холодина жуткая. Насекомые коварные, вам такие даже и не снились! Размером с ладонь, кусают ужасно больно. наши комары в сравнении с ними селявки. А бывают и ядовитые. А еще ночами мы гул слышали, неприятный, протяжный. Словно женщина воет, оплакивает кого-то и так от этого воя жутко становилось, мороз по коже прошибал. Даже не знаю, что это было, говорят ветер так воет. В общем условия были ужасные!
- Да уж. Хуже не придумаешь! А вот Вы говорили, что воды нет. Как же ваша рота находила воду? В оазисах?
- Ну сначала запас воды у нас был, а под конец дело обстояло плохо. А воду мы добывали так. Идешь по пустыне и вдруг - лопух растет большой с широкими листьями, размером с этот стол. Вот мы брали расстилали тельники, топтали листья ногами, чтобы пропитались влагой. Потом эти тельники выжимали во фляжку. Вот эта фляжка горькой жидкости на сто человек - каждому только язык смочить. Ну напиться не напьешься а жажду утоляла на несколько часов. Нам оставалось дойти до базы уже не много.
А потом на нас напали местные. Мы их не видели, они схоронились в этих клятых барханах. Повылезали, собаки, и давай нас поливать очередями из автоматов. Из таких же, советских, как у нас. Ну и мы им в ответ спуску не дали. Народу полегло - ужас. Кто на месте, кто в санчасти, когда добрались, кто в дороге.
Ну вот, через два года, когда из целой роты остался только взвод, нас демобилизовали. Добирались таким же макаром - то есть ноги в руки и - вперед...Не дойдя километр до места сборов. Снова нарвались на таких же местных бандитов.. Командиру нашему здорово попало. Привезли мы его в деревню, где он жил с родителями. Когда выносили его, поняли что носилок то у нас нет, по дороге туда,он еще как то на ноги опирался,а оттуда уже не мог. Лежал у нас деревянный ящик, длинный, похож на гроб чем-то. Но командир ростом маленький был, поместился легко. Понесли мы его в дом, а тут мать его выбегает на порог, видит что сына в гробу несут и падает, ударяется виском о лавку и умирает. То ли сердце не выдержало, то ли удар виском сильный был, теперь уже не знаю. Отец его после этого всего пол года прожил, да и он сам спился быстро и умер во сне.
А мне каждый день все это снится, все никак не могу я забыть. А недавно еще брата родного потерял, он мне поддержкой был и опорой. У меня еще сын есть, но он далеко от меня живет. Вот и напился я этой химии, решил легко свести счеты с жизнью, куда уж там легко! Скручивало меня так что глаза на лоб лезли. Нужно было выбрать другой способ
-Зачем вам эти способы? Нужно жить, умереть всегда успеем. Зачем торопить?
-Эх Милана, вы еще так молоды..
Через неделю Николай уже выписался из больницы. Как сложилась его дальнейшая жизнь неизвестно
