-Ромка, я дома! – Кира кидает на пол чемодан, и буквально виснет у него на шее. Позади почти недельная командировка, переговоры, высокие каблуки, от которых зверски устали ноги, и одинокая постель, слава всем святым тоже - позади.
«Я дома!»
Ключевский смеется, приподнимая ее над полом и кружа. Целует в краешек губ:
-Ты долго!
-Пробки! – девушка измученно стонет ему в плечо, и притягивает к себе еще крепче.
-Вот если бы позволила тебя встретить, не пришлось бы в них скучать! Раздевайтесь девушка, для вас уже набирается ванна.
Осторожно снимает с плеч легкое пальто, оставляя Киру в протокольном черном платье, опускается на корточки, помогая разуться. Она улыбается, смотря на него сверху вниз, и проводит рукой по русой макушке. Кажется, только сейчас девушка начала дышать полной грудью.
Широкая столешница в ванной – ее любимая комната в этом доме. Кира сидит, выгнув спину, как довольная кошка и не смущаясь почти полной своей обнаженности – стараниями Ромы на ней только чулки и белье.
-Я соскучился по тебе! А ты скучала?
-Еще чего! – смеется, и тут же получает щелчок по носу.
-Неправильный ответ!
«Себе я уже легко признаюсь в тоске по нему, но вслух…увольте. Я просто целую.»
Черное кружево, красная помада, и его руки по-хозяйски скользнувшие между длинных ног – она заждалась настолько откровенно, что кажется все закончится, даже не начавшись. Но пока мужчина только дразнит и испытывает ее терпение.
…отражение в зеркале. Рома всегда ее обнимает сзади, слегка придавливая за плечи, обнимает, и несет какую-то чушь, пересказывая последние новости, привыкая сам и давая привыкнуть ей, словно назло девушке оттягивая момент полного обладания…
…распластанная мужским телом, разгоряченная, пьяная от оргазма и обладания, Кира больше не чувствует своего запаха. Только смесь пота, бесконечных поцелуев, рома и отчаянной нежности. Безумство ночи, начавшееся с разлитого пара в ванной, и заканчивающееся на разгромленной постели в спальне:
-Сумасшедшая, абсолютно сумасшедшая, но ты лучшая! - мужчина вымотан ее языком, губами, жадными руками. У Добродецкой на утро появятся синяки от далеко нетрепетных прикосновений, будут растянуты мышцы и уже сейчас Кира говорит с легкой хрипотцой. Впрочем, кто ее тут слушает? Ему сейчас неинтересны разговоры, для них будет утро. Сейчас для мужчины существуют только распухшие от поцелуев губы, приоткрытые от яростного вскрика и тонкие пальцы, впивающиеся в его плечи.
Она под ним, на нем, снова под, только уже на коленях, и Ключевского сводит с ума открывшаяся картина – его гордая Кира с непристойно разведенными ногами, откровенно ждущая, и так же откровенно принадлежащая. Запах не то, что желания - похоти, разлитый по комнате и его пальцы притягивают девушку за волосы, приближая финал и все еще пытаясь контролировать ситуацию. Но сейчас солирует женщина, и в какой-то момент из его головы пропадают все мысли, ревность, замучившая его за эти дни, тоска, ожидание, все уходит вместе с коротким рыком:
-Кира!
…она нежится под душем, смывая мыло под тугими струями, и откровенно соблазняя стоящего рядом мужчину. Он смотрит так, что у девушки захватывает дух – глаза полны нежности, словно Рома только что осознал, - она вернулась! На губах мужчины чуть растерянная улыбка, он и в самом деле только что остро осознал – это его женщина. Она с ним. Живет уже полгода. Отдыхает. Работает. Она приехала не из командировки. Кира приехала к нему.
«Сигарета из его рук, запиваем ромом, сегодня я не язвлю, сегодня я с ним во всем. Любое желание, «люблю» шепотом, и нет нужды воевать…» - сбитые подушки, прижимающая Киру тяжеленная рука, она проваливается в сон за считанные секунды, прокручивая в голове непристойные картинки последних часов.
...девушку будят холоднющие руки, гладя все тело, соблазняя, обещая, возвращая из сна в восхитительное утро. Постепенно она выныривает из дремы и сумасшествие ночи возвращается на несколько острых моментов. Добродецкая, почувствовав его оргазм, на выдохе произносит:
-А вот теперь доброе утро, родной! – и слышит смех в ответ - Рома оценил цинизм.
-Я тебя никуда не выпущу из дома, будем наверстывать все упущенные ночи!
-Готовь завтрак, изверг!
-Как быстро ты избаловалась, Кирюш! – во взгляде смешливый укор, - я на кухню, а ты даже не вздумай вылезать из постели или включать телефон, покоя нам не будет!
Она улыбается, целуя его и блаженно вздыхает, закутываясь в одеяло:
«Люблю….»