История восьмая. График.
— Роза Львовна нынче в трауре, хочет того или — да, — обратился Семён Григорьич к своему постоянному собеседнику. — Мишенька решил жениться. Я уже сбился со счёту: ему в который раз отсыпали жменю храбрости, и всё — никак, — дед подпихнул острым локоточком рыжего котяру, — ой, откуда знаю, откуда знаю? — зря, шо ли, почтальонша из подъезда неслась, аж — ноги за ушами подпрыгивали.
Окно на первом этаже с силой распахнулось.
— Нет, вы видели это дитё? — Роза Львовна выглянула, облокотившись на подоконник. Он слегка крякнул, а дама, таки обнаружив зрителя в первом ряду, потрясла конвертом.
— И где? — с готовностью отозвался Семён Григорьич.
— А я за шо? — соседка махнула рукой, горестно поджала губы. — Неблагодарное дитё! Чему их учат там, в этих ликбезах? Портить жизнь маме, и ни разу не поперхнуться!
— Роза Львовна, ты собираешься дать концерт? Так собери тогда хотя бы денег, — за её спиной появился Марк Аркадьич.
— Нет, мне нравится мнение на твоём лице, Марек. Ребёнка тянут в порочный круг, а он тут Райкина изображает. Шоб так жила Зоя сверху, со своей зарядкой в шесть утра, как ты любишь Мишеньку!
— Рыжик, ты помнишь анекдот? — в сторону и нарочито громко произнёс Семён Григорьич. — «Я таки хочу жениться. — И кто вам не даёт? — Никто не даёт!», — старик с котом прислушались, но выпад никто не заметил.
— Розочка, перестаньте сказать чушь. Миша взрослый мальчик, он заканчивает аспирантуры, и совершенно логично, шо имеет желание устроить личную жизнь. И причём тут, спрашивается, несчастная Зоя?
— И я говорю: ты совсем не любишь своё родное дитё!
— Люблю, — не согласился Марек. — но, Розочка! А, когда, по-твоему, Мишеньке обзаводиться ячейкой общества? По какому расписанию? На погосте?
— Хотя. Марк Аркадьич, конечно, даёт. Но перевес таки не в его сторону, — прокомментировал сосед. — Шоб Розочка разрешила мальчику жениться? Ни в жисть, он же ж ещё не дожил до пенсии. Даже.
— Марек, не морочь мне голову своими диаграммами, немедленно заказывай билеты. Ребёнка спасать надо, пока он свою скрипку задаром не отдал!
— Розочка, а согласно твоему графику за жизнь, мы останемся без внуков. И что тогда нам та скрипка?
Сосед покачал головой:
— Когда в товарищах согласья нет, они несут кобылы сивой бред. Куда несут? Куда глаза глядят. Абсурд! — конечно: с головы до пят. И тому бреду нет конца, лам-ца-дрица! Лам-ца-ца! — почесал кота за ухом.
— Вы имели что-то сказать, Сёма Григорьич? — нахмурилась Роза Львовна из окна. — Нет, вы только посмотрите, как сегодня всем жмут мозги — за мир страшно!
— Я б такой график-шмафиг — на фиг, — парировал сосед и щёлкнул пальцами.
— Розочка! — донёсся голос Марка Аркадьича издалека. — А билетов нет!
— И походу — не я один, чтоб все так жили, — усмехнулся сосед. — Да, Рыжик?