Автор: Николай Соснов
Перед поездкой к теще на блины я вдруг изрядно заволновался. Поделился душевными переживаниями с Олесей, а она подняла меня на смех:
- Нашел кого пугаться, Ерохов! Милую маму и папу — отставного бумажного генерала! Дай детям по шоколадке, чтобы не галдели, и поехали уже!
Я послушно сунул близняшкам Тане и Кате по «сникерсу», уселся за руль, но мандраж никуда не пропал.
Я в первый раз отправлялся в гости к родителям жены. До этого тестя и тещу я видел только на свадьбе, причем не вживую, а через видеосвязь. Лица у них были кислые. Еще бы, дочь вышла замуж наперекор их воле за человека, которого встретила месяц назад в отпуске на другом конце страны. На свадьбу они так и не приехали, обиделись на Олесю, хотя формальные приличия соблюли и показались гостям на экране. Своей родне я их отсутствие объяснил, не покривив душой: мол, Трофим Васильевич сдает должность в штабе перед выходом на пенсию, а Ольга Владимировна боится лететь одна в такую даль. Отмазка так себе, но под водяру сойдет. Мои родители поняли лишь одно: дорогой сыночек Валя, слесарь-сантехник районного ЖЭКа, ухитрился отхватить генеральскую дочь. Ну и молодец, а на остальное начхать.
Пока мы жили в моем родном курортном городке, оно и было начхать. Я чинил трубы и халтурил на стороне за приличные денежки, Олеська сидела администратором в маленькой гостинице. Снимали сначала однушку, потому двушку, чтобы поместить близнецов. По выходным я надевал фасонистые ботинки с золотистыми пряжками и вел своих женщин гулять. Олесе цветы, дитям — мороженое и мультик в городском кинотеатре. А мне завистливые взгляды неудачников, у которых нет божественно красивой супруги и ангельски прекрасных дочек.
Короче, был я сам себе король. А потом пришел кризис, туристов из нашего городка, как метлой повымело, и местная экономика развалилась, будто карточный домик. Олесину гостиницу закрыли, а меня управляющая компания сократила «по собственному желанию» под угрозой увольнения за пьянство. Я выпивал, спору нет, но факт, что не больше, чем другие. Просто прочие мужики водку занюхивали начальственным мягким местом, а я — соленым огурцом. Лизоблюдов оставили, я же оказался на улице.
Моя родня сама лапу сосала, так что пришлось идти на поклон к тестю и теще. Жуковы не стали дурака валять. Отношения с ними Олеся восстановила еще раньше, свозив на показ внучек. Дети — безотказное средство примирения. Дедушки и бабушки их напору противостоять не способны.
В общем, мы перебрались с теплого моря в суровую тайгу. И теперь мне предстояло впервые вживую увидеться с родителями жены.
Быть генеральским зятем не так легко, как можно подумать. Вернее, легко, если ты можешь прикатить в гости на дорогой иномарке, показаться теще в пиджаке от Армани и галстуке от Феррагамо с золотой заколкой. И чтобы в кармане лежал лопатник с банковскими картами уровня «Платина» или «Бриллиант», а блестяшек на жене было больше, чем на новогодней елке. Вот тогда ты Зять даже для генерала. А если ты приезжаешь на блины из квартиры, предоставленной тещей, на еле живом сером «Москвиче», купленном тестем аккурат в год августовского путча, и собираешься просить помощи в устройстве на работу, то ты даже не зять, а так, мелкий зятек.
Была у меня и конкретная причина для опасений. Вчера в городе я неожиданно повстречал армейского дружка Ваньку Гречанникова. На радостях закатились в кабак. Сначала как интеллигентные люди раздавили пузатую бутыль дешевого коньяка и хотели остановиться, но не сумели и в итоге выдули еще поллитра «Народной».
Олеся мне не сказала ни слова, но с утра я чувствовал свою вину пополам с похмельем. Как назло, полечиться было нельзя, я же за рулем. И вот теперь я размышлял: а, ну, как учует теща мое состояние, раскричится, что пропиваю деньги, одолженные Трофимом Васильевичем для внучек. Пили мы за счет Ваньки, я ему честно все рассказал про свое положение, и он без базара угостил, но разве теща поверит?
Так или иначе, а до генеральского хозяйства — большого дома под красной крышей с двором и постройками - мы добрались без происшествий. Близняшки едва поздоровались с дедом и бабкой и утекли в теплый летний лес, забрав с собой свирепого пса Шайтана, лохматое чудовище, которое лебезило перед моими пигалицами и с радостью сносило от них любые пытки и издевательства. Что поделаешь, восемь лет — самый возраст для таких забав.
Я поставил «москвич» под навес рядом с актуальным автомобилем тестя. Вопреки моим ожиданиям Трофим Васильевич ездил не на статусном джипе, а на черной представительской «Волге», старенькой, но произведенной все-таки в нашем веке. Видно, генерал придерживался патриотических воззрений не только по служебной обязанности.
Тесть встретил меня в сиреневых тренировочных брюках и резиновых тапочках. Голову старик побрил под Котовского. На дряблой волосатой груди выделялась простая стальная цепочка с дюралевым солдатским жетоном. Насколько я помнил, почти вся служба генерал-майора Жукова прошла в сибирских штабах, в реальных, а не учебных, боях он никогда не участвовал. Наверное, втайне он сожалел об этом и носил жетон в память об утраченных возможностях.
Я встал по стойке «смирно» и приветствовал тестя:
- Здравия желаю, товарищ генерал!
- Вольно, ефрейтор! - Трофим Васильевич пожал мне руку и пригласил:
- Пойдем в баньку, сынок, попаримся, пока бабы нам стол накрывают. Ольга блинов напекла — обьешься и лопнешь!
О тещиных блинах я был наслышан. Ольга Владимировна на них помешалась. Всю жизнь просидев в гарнизонных бухгалтериях, она имела всего одно увлечение, зато масштаба пламенной страсти. Казалось бы, блин есть блин. Тонкая печеная лепешка на молоке. Какие тут возможны кулинарные фантазии? Самые разнообразные, если верить словам моей жены и восторженному писку дочек. Теща угощала их блинами на воде и на кефире, на взбитых яичных белках и с корицей, с разными начинками, с кленовым сиропом и с медом, со сметаной, икрой и со всеми вареньями, которые она успела заготовить перед зимой. Проще говоря, в доме Жуковых круглый год отмечали широкую Масленицу. Олеся меня настрого предупредила, что надо съесть все до крошки и обязательно похвалить.
- У мамы это вроде проверки, - объяснила она, - стоящий ты мужик или нет. Кто не способен осилить тарелку блинов, тот не нашей породы.
Пока Трофим Васильевич веником проверял дубленая ли у меня шкура, я с тоской думал о предстоящем мучении. Я с детства не люблю блины.
После парилки похмелюгу, как рукой сняло. В просторном предбаннике нас ожидало легкое угощение для мужского разговора: по куску свиного шашлыка и бутылочке пива. Присели на скамью рядышком, как равные — генерал мотострелковых войск и ефрейтор-срочник из стройбата.
- Ну, что, работу не нашел? - спросил тесть, отпив первый глоток.
Я покачал головой, делая вид, что сильно занят пережевыванием шашлыка. Признаваться в собственных неудачах всегда легче жестами, чем словами.
- Ладно, - вздохнул Жуков. - Знаю, сейчас всем нелегко. Зайди-ка в понедельник на городской рынок. Прямо к директору Хайдару Якубову. Я ему позвоню в воскресенье. У него там большой ремонт намечается, по-любому трудяги нужны. Значит, это будет небольшое одолжение подполковника своему бывшему командиру. Поработаешь у него, а потом я найду что-нибудь еще, получше…
Вот так все просто для больших людей. Один звонок — и непутевый зять при деле.
Из бани я вышел, окрыленный новой надеждой. Тесть оказался не брюзгой и не заносчивым солдафоном, а мировым рассудительным мужиком. Он правильно понял ситуацию: зять не лентяй и не нахлебник, а нормальный парень, который не боится работы, только дайте ее ему.
В летней столовой уже вертелись смеющиеся близняшки, жадно вдыхая доносящиеся из кухни блинные ароматы. Олеся и Ольга Владимировна забрали их в баню. Шайтан хотел последовать за ними, но дверь захлопнулась перед самым его носом. Я утешил пса остатком своего шашлыка.
Пока женская часть семьи смывала грехи, мы с генералом выдули еще по пиву. И тут мне поплохело. Видать, вчерашний коньяк оказался слишком уж дешевым. Похмелье с его отвратительными симптомами — сухостью во рту, головной болью и дрожью - вдруг вернулось и по-хозяйски расположилось в моем теле. Я постарался скрыть это от Трофима Васильевича. Не хватало еще, чтобы он решил, будто зять заболел от двух бутылок пива!
Закутанные в полотенца близнецы въехали за стол на плечах бабушки и мамы. Я забрал у жены Катю, а Таня пересела на дедушку. И начался пир горой.
Блинное безумство стартовало с маленьких американских панкейков. Дочери, конечно, измазались кленовым сиропом. Следом прибыли столь же крохотные банановые блины. Ольга Владимировна, как видно, заботилась, чтобы дети не переели и при этом все попробовали. Я был ей благодарен за это.
Миниатюрные кефирники я съел еще с энтузиазмом, но манные блинчики с медом еле затолкал в рот. Даже чай не помог. От шоколадно-творожных блинов меня спасли Таня и Катя. Дочери ухитрились слопать и свои порции, и чужие. После них малышки ощутили приятную сытость, а с ней и желание вздремнуть.
Уложив близняшек, теща выставила тяжелую артиллерию — картофельные блины со сметаной и чесноком и сырные с зеленью. Порции полновесные, одним таким блином можно запросто пообедать.
Тесть сидел во главе стола, как мне показалось, уже несколько осоловелый, но еще не сдавался. Я же с каждым новым блином чувствовал себя все хуже. Сырный был последним, но на нем я и сковырнулся. Из нутра поднялась мутная волна тошноты и вынесла проглоченное тесто прочь из страдающего тела. Я еле успел выскочить из-за стола. До отхожего места не добежал, вывернул желудок на травку прямо рядом с летней столовой.
Когда осмелился поднять голову, чуть не сгорел со стыда. У тещи рот открылся, да так и не захлопнулся, словно она не смогла найти слов для упрека, но продолжала искать. Жена с подчеркнутым интересом изучала свою вилку. Глаза Трофима Васильевича напоминали дула двустволки со взведенными курками. Один только Шайтан глядел на меня сочувственно.
Перед сном Олеся постелила мне отдельно от себя на диванчике в смежной комнате — первый раз за девять лет брака.
Я валялся на мятой простыне и размышлял о несправедливости жизни. Вот только начала выпрямляться кривая моей судьбы, а тут же снова изогнулась в дугу. И по какой дурацкой причине! Из-за каких-то чертовых блинов! Говорят, что блины это древнейшая выпечка человечества, придуманная еще в каменном веке. Эх, найти бы того первобытного выдумщика, да тюкнуть его палеолитическим топориком по слишком умной голове…
- Валентин! - донеслось до меня из Олесиной комнаты. - Ты спишь?
- Нет, - отозвался я.
- Ладно, иди ко мне, - позвала жена.
- С чего такая милость?
- Отвыкла я спать одна, - призналась Олеся. - Не получается.
Когда я забрался под одеяло, жена шепнула на ухо:
- Мама тебя простила. Поняла, что ты с непривычки. Она сказала, что будет воспитывать в тебе вкус к блинам. Завтра с утра и начнет…
Мой печальный стон разорвал тишину хором генерала Жукова, но сразу оборвался, заглушенный поцелуем. Последовал вздох смирения и покорности. Чокнутая теща это терпимый довесок к таким сокровищам, как Олеся и мои близняшки. Даже если она намерена кормить меня блинами до посинения.
В тексте упомянуты спиртные напитки и/или табак, вредные для Вашего здоровья.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.