начало читать здесь
Марина вдруг явственно почувствовала, что Господь подаёт ей руку. Она перекрестилась, рывком обняла старушку, прижала её к себе и заплакала пуще прежнего.
Старик приласкал Марину и сказал ей, что его зовут Ираклис, а его супругу – Хариклия. С трудом справившись с волнением, Марина тоже представилась по имени. И они в троём пошли по неосвещённой тёмноё улице.
«»
Сергей не покинул Новороссийский порт после ухода «Трёх святителей». Он узнал у портовых служащих, что в порту дожидается отплытия турецкая шхуна «Алагёз». За определённую плату Сергей договорился с капитаном о плавании до Стамбула, где он рассчитывал попасть на скорый поезд «Восточный экспресс». В условиях гражданской войны и разгула преступности рассчитывать на благополучный исход использования российского транспорта для поездки в Западную Европу было нереально.
А Марина вскоре со стариками пришла к ним домой. Это был небольшой трёхкомнатный домик на окраине Салоник. Дед (по- гречески паппус) как мог объяснил Марине, что в молодости работал матросом на торговых судах и часто бывал в Одессе, даже пришлось прожить там три месяца из-за безработицы. В этом русском городе он и научился некоторым русским словам и выражениям. На заработанные деньги он построил этот домик, куда привел девушку Хариклию, с которой и живёт до сих пор.
В доме было так тепло, что Марину разморило и после скромного ужина она положила голову на стол и заснула мертвецким сном. Бабушка Хариклия подошла к Марине поцеловала её в головку и троекратно перекрестила. Затем она позвала Ираклия, и старики бережно уложили Марину в кровать. Девушка впервые за последние три дня заснула в тепле и уюте.
Бабушка Хариклия положила свои руки старику на грудь и глядя ему в глаза проникновенно прошептала: «Это господь послал нам страждущую девчонку, и мы должны сделать добро – помочь ей».
На следующее утро Марина открыла глаза и увидела перед собой склонившихся над ней бабушку и дедушку. Бабушка Хариклия мило улыбалась Марине. Та пылала в жару и не была в состоянии даже пошевелить рукой. Она только благодарно улыбнулась старикам. Бабушка Хариклия смочила холодной водой тряпочку и положила Марине на лоб.
- Ты, деточка, простудилась и должна лежать, - сказала она по-гречески назидательно Марине. Дед Ираклис перевёл слова старушки на русский язык и сказал, показывая на супругу: «Она по-грецески Яя, а я, тыча себя в грудь, - паппус. Понятно?» - Марина в знак согласия прикрыла глаза.
Потом старушка спустилась в погреб и принесла плод граната, кисть винограда и яблоко. Она позвала старика к себе и велела сказать Марине, чтобы она после завтрака съела их. Ираклис показал Марине фрукты и объяснил ей: «Это, показывая на гранат, по-грецески роди, а это сказал он чему-то улыбаясь, взяв в руки яблоко – мило. Подняв в руках кисть винограда он сказал Марине: это стафили. Понятно?» - Марина улыбнулась и ответила: «Очень понятно. Спасибо вам». Старик погладил её по щеке и указав пальцем куда-то в пространство, прошептал: «Я на работа».
Старики с такой искренней радостью ухаживали за Мариной, что она даже чувствовала себя неловко, хотя и испытывала к ним безграничную благодарность. Каждый раз, когда бабушка Хариклия кормила её или лечила, Марина брала её натруженную темную руку, нежно целовала и прижав к щеке, шептала: «Я тебя очень люблю, моя милая мама».
Старушка не понимала русских слов и вечером, когда дед Ираклий возвращался с работы, она спрашивала его, что такое «Я тебя очен лублу, моя милая мама». Старик, широко улыбаясь, с удовольствием демонстрировал свои познания в русском языке. «Это по-русски значит: "Сагапо пара поли и манула му харитомени»..
Старушка была на вершине счастья. Одновременно значительно подскочил и авторитет Ираклиса, ведь он так здорово разбирался в русском языке.
С помощью народных средств старики поставили Марину на ноги. Через полторы недели она уже весело распевала романсы в этом гостеприимном доме и кокетливо вертелась перед настенным зеркалом. Её звонкий голос наполнял весь дом и вносил в него полноту жизни. Марина со стариками посещала все православные праздники в местной церкви и там молилась за Серёжу, ставила ему свечки.
Марина сообщила Ираклию, что она должна зарегистрироваться в местной полиции и найти работу. Дед помог ей в этом. Девушка сходу устроилась преподавателем французского языка в местной гимназии.
Понемногу жизнь стала вроде налаживаться. Золотое сердце Марины сразу нашло путь к душам стариков и вскоре она стала для них как родная дочь. Марина не скрывала своей горячей любви к своим спасителям, и старики буквально таяли от этой нежности.
Одновременно Марина стала делать успехи в освоении греческого языка – и дома и в гимназии он звучал вокруг неё и невольно усваивался любознательной русской девушкой. Она уже могла элементарно объясниться с окружающими на народном наречии греческого языка.
Весна наступила в Салониках необычно рано. Марине нравилось вместе со стариками ходить на их маленькую плантацию за городом. Там старики выращивали овощи. Имелся и маленький сад с различными фруктовыми деревьями и небольшой виноградник.
Марина послала запрос в Берлин и Париж на имя Сергея Ивановича Строганова, где сообщила свои координаты. Сергей тоже послал запросы в Рим, Афины и Фессалоники на имя Марины Васильевны Плехановой. В апреле Марина из Парижа получила письмо от Сергея. Радости девушки не было предела. Она почувствовала себя по настоящему счастливой. Девушка читала и перечитывала письмо, упиваясь счастьем и благодарностью к своему супругу. Она даже несколько раз обнюхивала письмо, пытаясь обнаружить запах Серёжиного тела. Её глаза сияли от охвативших её чувств ликования и радости.
И вот в июле 1921 года в Фессалоники приехал Сергей. Это был самый счастливый день в жизни Марины. Молодой человек привёз с собой кучу подарков старикам. Марина не могла насмотреться на своего избранника. Её теперь ничего не пугало. Супруги поведали друг другу все подробности своих скитаний. Марина подошла к Хариклии обняла её, поцеловала и счастливыми глазами посмотрела на Сергея.
- Серёжа,- промолвила она, это теперь самые дорогие для меня люди. Они меня вытащили из лап верной смерти. Не знаю, смогу ли когда-нибудь отплатить им достойно.
Только теперь Марина узнала, как они были близки друг от друга в тот промозглый вечер двадцатого года, когда старики набрели на неё, плачущей под деревом от безысходности, когда она обрела своих благодетелей бабушку Хариклию и деда Ираклия. В то самое время скорый поезд «Восточный экспресс» уносил Сергея в Адрианополь из Стамбула.
Через два дня молодожёны покинули ставший родным для Марины гостеприимный домик бабушки Хариклии и деда Ираклиса. Старики тоже пошли провожать Марину, свою русскую дочь. Пароход увёз их белокурую ксантулу. Марине до слёз было жалко расставаться с этими простыми и добрыми людьми. После отплытия корабля старики опечаленные вернулись в свой домик на окраине Фессалоник, где уже не звучал девичий голос. Там как-то сразу стало пусто и холодно.
Но Марина никогда не забывала своих греческих стариков. Раз в месяц она им посылала письмо на греческом языке. В праздничные дни Сергей и Марина отправляли старикам различные подарки. Это до глубины души трогало стариков. Они показывали соседям подарки, а иногда и делились с ними. Соседи хорошо помнили белокурую русскую девчонку.
Через пять лет от сына Ираклия и Хариклии пришло письмо с печальной вестью - скончался дедушка Ираклис, а через год и бабушка Хариклия.