ГЛАВА 6. В которой мне очень-очень скучно (окончание)
- Ну и зачем мы здесь? – спросил я Стаута, с отвращением отворачиваясь от надоевшей до зубовного скрежета картины мучений несчастных грешников.
- Ну так, - неопределенно ответил Стаут и завалился на спину, подложив лапы под рогатую голову. Я лег рядом и принялся пялиться в нависшие над Долиной тучи. Все лучше, чем сковородки. – Может, ты и здесь полижешь… хм, пол? Не стесняйся, все свои.
- Хороший был пол, - возразил я, – с качественными занозами. Кстати… - и я принялся выцарапывать парочку заноз из языка.
- Угу. По крайней мере, ты не ржешь больше, как нажравшийся мерин.
- Что-то не охота.
- Место такое. Успокаивает.
Я ничего не ответил. Я лежал и думал – а кем был мой приятель Стаут до того, как попал сюда? Мы познакомились, когда меня повысили из Чистильщиков Сковородок до Разносчика Документации, проще говоря, мальчика на побегушках. Тогда мне и комнату выделили, и велели подать заявление на получение статуса беса, без него разносить ни напитки, ни конверты я не мог. Да уж, и Ад и Рай подчинялись строгим законам разветвленной бюрократии. Стаут же оказался моим соседом. Высокий, мощный черт с настоящим свиным пятачком, рогами, телом, заросшим рыжей кудлатой шерстью по самые плечи и черными угольками маленьких глаз. Поначалу он вел себя крайне недружелюбно, но я сразу отнесся к нему с нежностью – Стаут напоминал мне одного из моих любимых клиентов на земле, одного пожилого слесаря, одиноко живущего в маленьком трейлере. Злобный седой здоровяк с ружьем. Только меня он пускал к себе на порог, да еще молочника. Я регулярно подвозил ему микстуру от боли в суставах, липкие ленты от мух, журналы, но главное, что он ценил во мне – и своим чутьем коммивояжера я знал это с самого начала – я обеспечивал его порцией свежих сплетен об этом нелепом мире, от которого он отгородился после смерти своей единственной дочери. В конце концов он даже иногда поигрывал со мной в карты. На деньги, разумеется, по-другому я не играл. Но я никогда не позволял себе выигрывать у него много – так, по мелочи, чтобы поддержать азарт старика. Был ли Стаут таким вот одиноким стариком к концу жизни? Умер ли у него кто-то? Совершил ли он преступление или просто всю жизнь бил свою жену? Врал ли он? Воровал? Продавал проституток? Проклял Господа, стоя на коленях перед крестом? Предал лучшего друга? Был ли у него вообще лучший друг там, в его земной жизни? Что такого он сделал, что, отделившись от последнего своего тела и прибыв в Чистилище, встал в общую очередь, а затем на столе регистраций получил безликий неумолимый штамп «Ад»? Может быть, был самоубийцей, как и я? Я ничего о нем не знал.
- Кем ты был раньше? – неожиданно спросил я вслух.
- Гангстером, - помедлив, ответил Стаут. – Тридцатые, Англия, Бирмингем. Мы продавали на сторону нелегальное оружие. Обеспечивали немцев перед второй мировой.
- Водораздел, - медленно протянул я. В Аду негласно считалось, что все, кто помогал нацистской Германии в тот период, заочно были нашими клиентами. Хотя, конечно, это полная чушь, все гораздо сложнее.
- Да нет, у меня была семья – сестра и маленькая дочь, а вот работы не было. Я не особо вдавался, что и кому мы отправляем, просто делал, что мне велели. Гордился, что я среди крутых парней, ну и семьи своих они защищали, как никак. Здесь-то я по другой причине.
Повисла вопросительная тишина. Вопросительная – это потому, что я изо всех сил с любопытством косился на рыжего верзилу. Тот почувствовал это и ответил нехотя:
- Я убил их. Сестру и дочь.
- М, – ну что, все понятно. Просто убил сестру, ничего особенного. Да здесь у всех была куча таких историй, убить сестру еще не самое страшное. М-да. Вот поэтому мы никогда и не спрашивали друг у друга о причинах.
- Они болели. Страшно мучились, – еще более хмуро пояснил Стаут.
- Забей, приятель, – я сел и неловко хлопнул Стаута по колену и потянулся к своей кружке. Принудительная эвтаназия. Было о чем задуматься. Я отхлебнул теплого пива.
- Все время хотел у тебя спросить – что это за сорт ты пьешь? – сменил тему разговора Стаут.
- А я у тебя – на хрена ты мне помогал делать фальшивые документы, - хохотнул я. Это была не правда. Я никогда не задавался вопросом, почему Стаут начал мне помогать, мне это было не интересно. Молчит и ладно.
- Да просто… почему нет? – сказал Стаут с какой-то внезапной яростью. – Почему не нагнуть этих вшивых чинуш, если есть возможность, а? Как считаешь?
- Да! Точно! – с восторгом отозвался я. – Почему не нагнуть? Сечешь фишку, старик!
- Старик – еще хуже, чем приятель, - фыркнул Стаут. – Но сейчас, похоже, твои дела не очень?
Я покрутил кружку в руках, гоняя остатки пива по стенкам, и вспомнил, что в последний раз настоящий «Будвайзер» пил у Генри. Пива расхотелось.
- А, к черту все, - и я со всего размаху зло запустил кружку в воздух. Капли разлетевшейся жидкости сверкнули огнем, стрельнули алым сиянием стеклянные грани – и кружка снарядом понеслась вниз.
- Надо же было вернуть, - укоризненно сказал Стаут.
- А ты такой законопослушный, как я погляжу, - сварливо заметил я.
- Саймона жалко, - философски заметил Стаут, снова растягиваясь на камнях.
- Ладно. Я пойду, старик. – я встал, отряхивая плащ. Хотя от чего его было отряхивать? Здесь, наверху, несмотря на мрачный антураж, царила стерильная чистота. Стаут приподнялся.
- Эээ… Давай еще посидим? – он похлопал ладонью по камням.
- Пора уже, – я пожал плечами. – Завтра очередной день оформления бесконечных жалоб и нытья в бесполезные заявки на увольнительные. Бывай.
Я развернулся и зашагал прочь от Долины.
- Подожди, Аз.
Что-то в его голосе напрягло меня. Что-то подсказывало – так просто я не уйду. Я покачал языком правый клык, нет ли боли? Не начинает ли он зудеть? Обычно это было первым предвестником надвигающейся опасности. Но здесь же сидел мой приятель Стаут, мой подельник, мой кореш. Как ни назови, крепче дружбы, чем между повязанными одним нелегальным делом партнерами, я не знал. Правда и конфликтов страшнее – тоже: так, как подставляют друг друга партнеры по бизнесу, не может больше никто. Я затормозил и остановился. Стоя спиной к Стауту, я лихорадочно припоминал, что он делал в последнее время, пока я безвозвратно опускался в пучину скуки и бездействия, обессиленный крахом всех моих планов и обязанностью помогать единственному человеку, которому помогать я вовсе не хотел, учитывая, что этот человек был протеже самого Азраила. При всем уважении к моему адскому крестному, его протекция – не лучшая характеристика. Медленно разворачиваясь к рыжему черту с самой широкой улыбкой на своем бесовском, состоящем из одних кривых линий лице (так широко последний раз я улыбался только Павлу), я уже точно знал, что в последнее время… не видел Стаута вообще! Не сталкивался с ним в коридорах Департамента, не толкался плечами в баре Саймона, даже крошечная щель под дверью, ведущей в его жилье, оставалась темной с тех пор, как Мартина Доккенхайм открыла глаза в больнице Св. Иоанна.
Удивительным образом, однако, клык ничем меня не беспокоил. Ни намека на зубную боль. Я вздохнул и расслабился.
- Ну что ты меня мучаешь? - жалобно сказал я. – Тут и так со скуки сдохнуть можно, что толку сидеть и пялится на жареные тела? Лучше зрелища что ли нет? Пойдем лучше посмотрим на суккубов-стриптизерш, там одна новенькая появилась… Или просто пропустим по стаканчику? Я угощаю. Давно мы с тобой не виделись.
- Нет-нет. Давай останемся. Здесь так… эээ… спокойно.
Ветер доносил снизу вопли несчастных. Я подумал, что мой приятель Стаут, видимо, совсем съехал с катушек и дела у него явно хуже, чем у меня, если уж крики сжигаемых на адских сковородах людей олицетворяют для него верх спокойствия. Я решительно вернулся к краю обрыва и сел обратно. Надо было вытаскивать беднягу отсюда, как он вытащил меня из бара, хотя вот этого ему делать и не следовало, не настолько у меня все было плохо. Я поморщился, вспомнив занозы в языке. Ну или именно настолько.
- Ладно, Стаут, чего там. Тут, конечно, красиво – огненные всполохи, грандиозно и архитектура неплохая, но я бы переместился куда попроще. Может, к тебе?
- Да-да, - еле слышно забормотал Стаут, странно раскачиваясь, глаза его смотрели как будто немного расфокусировано, прищурившись, добавить бы нитку слюны с края пасти – и готовый пациент психушки. Я обеспокоился еще сильнее.
- Эй, все, погнали отсюда, приятель… - Я попытался взвалить на плечо его огромную, бугристую от мышц лапищу, но вышло у меня так себе, лапа Стаута безвольно соскользнула вниз, между тем он раскачивался все сильнее. И вдруг я почувствовал!
Голову словно взорвала зубная боль, и одновременно Стаут резко откинулся назад, глаза его заволокло чернильной поволокой, из пасти прямо вверх столбом рванул черный дым и поползли черви. Камни под ногами мелко завибрировали с такой частотой, что я упал на колени, не в силах стоять. Темные тучи надо мной разошлись и из них хлынули лучи ярко-белого света. Прямо над моей головой столбы черного дыма и белого света сплющивались друг об друга с яростью дерущихся быков. Предательство. Стаут затащил меня сюда, потому что они решили меня сдать. Сдать Райскому Департаменту на полное, окончательное, не подлежащее отмене или восстановлению развоплощение. Никого я не ненавидел сильнее в этот момент, чем Азраила, отца лжи и гнили, или по крайней мере, их кровного дяди. Любой выбор был плох. И Стаут, бедняга, стал их жертвой тоже, жертвой их бесконечных унижений, издевательств, безнадежного, бессмысленного существования…
Как известно, даже если вас съели, у вас все равно остается два выхода. Мне не нравился ни один из вариантов – ни постоянная слежка за Мартиной, ни – еще меньше – развоплощение.
Я с трудом подполз к краю обрыва и заглянул вниз. И увидел там спасение. Стаут был совсем плох, он трясся, как припадочный, в рассинхрон с вибрациями земли, и долбился кудлатой башкой об камни, а изо рта его все так же вырывался плотный черный дым. А что, если просто прервать его? Просто закончить это все? Для нас обоих. Я схватил Стаута за ногу, подтянул его к себе поближе, насколько мог, и перевалился через край.
-------------------------------------------
Читать:
6 глава (окончание)
Подписывайтесь на канал и читайте продолжение истории по мере публикации глав!