Поэт Евгений Рейн объясняет, почему выбор пал на Иосифа Бродского
В эти дни в СМИ много пишется, говорится и показывается об Иосифе Бродском, в преддверии 80-летия со дня его рождения. И нет, полагаю, ни одного автора, который бы не отметил: нобелевский лауреат. Такое впечатление, что Нобелевская премия вердикт, вынесенный Господом Богом: он – гений.
Кому и за что присуждается Нобелевская премия? На эту тему мы говорили однажды с другом Иосифа Александровича поэтом Евгением Рейном.
Он из «ахматовских сирот» - так называли четверых молодых поэтов из близкого окружения Анны Андреевны, талант которых она высоко ценила. Иосиф Бродский – еще один «ахматовский сирота» - говорил, проводя параллель с Золотым веком русской поэзии: «Каждый из нас повторял какую-то роль. Рейн был Пушкиным». Себе будущий нобелевский лауреат скромно отводил роль Баратынского»…
- Евгений Борисович, один литератор сказал, что Нобелевскую премию дали не Иосифу Бродскому, а всему вашему поколению, что Бродский всего лишь один из вас, счастливчик, которому…
- Я не согласен. Из кого это «из нас»? В нашем поколении не одна сотня поэтов. Вы понимаете, любая премия условна, и каждая имеет смысл. Нобелевская премия - первая в мире, ею отмечено много достойных людей. Премия – это престиж, верхняя ступень иерархической лестницы, повышенные тиражи… Но давайте посмотрим кому Нобелевскую премию не дали. Не дали Льву Толстому, Чехову, Джойсу, Прусту, Ахматовой, Набокову…
- Мережковскому, который выдвигался вместе с Буниным.
- Мережковскому. Вы знаете, что Мережковский предложил Бунину?
- Поделить.
- Да, поделить. На что Иван Алексеевич, естественно, ответил отказом. А теперь – кто премию получил, из русских только пятеро: Бунин, Пастернак, Шолохов, Солженицын и Бродский. Что касается Бродского… Я его близкий друг - это правда, я ничего не преувеличиваю и поэтому говорю без обиняков: Иосиф - избранник судьбы. Он замечательный, выдающийся поэт, но даже замечательные поэты - внутринациональны. Иностранцу трудно понять, почему Сергей Есенин - замечательный поэт, за что его так любит русский народ. Иностранцы не понимают, в чем величие Александра Сергеевича Пушкина. Он им кажется банальным поэтом. Борису Пастернаку дали премию в основном за прозу, хотя он - гениальный поэт. Иностранцам трудно понять поэзию Пастернака. Поэзия непереводима. Был такой известный таджикский советский поэт Мирзо Турсун-заде. В 1960-м году он получил Ленинскую премию за поэмы «Хасан-арбакеш», «Вечный свет» и цикл стихотворений «Голос Азии». Переводчица возмутилась: эти стихи написала я, мне полагается Ленинская премия. И даже подала в суд. И проиграла суд. Не могла не проиграть. Кто она и кто он.
Иосиф Бродский получил Нобелевскую премию не с первого раза - с третьего, по-моему. Он был во многом ориентирован на европейскую, даже англо-американскую традицию, и личность он – байроническая. Конечно же, в некоторой степени его Нобелевская премия принадлежит поколению «оттепели». Поколению противостояния советской власти. Поколению свободомыслия. Иосиф это все максимально в себе сконцентрировал. Бродский был наиболее реальной, я бы даже сказал, идеальной фигурой для Запада, для Нобелевского комитета. Я не так давно узнал подробности того, как происходит выдвижение и продвижение претендентов – Бродский абсолютно вписывается в Нобелевский кодекс. В отличие от Шолохова или даже от Солженицына. И - подчеркиваю - абсолютно заслуженно. Кстати, помимо всего прочего, очень важно, чтобы книги номинанта несколько раз были изданы в Швеции. Конечно, процесс над Бродским, так бездарно организованный властью, был некой ракетой, которая его вывела на мировую орбиту.
- В консерватории на вечере «В Рождество все немного волхвы…» вы рассказывали, как ездили в Архангельскую область, в деревню Норинскую, поздравлять Бродского с 25-летием. Что привезли с собой икру, водку в бутылках с «винтом», импортные сигареты.
- Да, именно так - хорошую водку, ту, что с «винтом» - с завинчивающимися пробками, она была куплена в «Березке» - в магазине на Невском, где торговали на валюту. Вряд ли мы сами покупали банку икры - кто-то нам купил ее. Бродский курил безумно много и уже привык к американским сигаретам. Мы привезли ему коробку сигарет «Кент», в которой что-то порядка двадцати блоков.
- Ничего себе подарки для тунеядца, сосланного в глухую северную деревню!
- Во-первых, это 65-й год. Я уже был не бедный человек. Я написал много сценариев для «Леннаучфильма», для «Ленкинохроники», работал в журнале «Костер», сотрудничал с газетами «Вечерний Ленинград», «Смена», с ленинградским радио, стихи переводил. А во-вторых, мы везли Иосифу огромный воз подарков, собранный чуть ли не со всего света. В-третьих, в Ленинграде тогда уже было много иностранцев, у них – валюта. К тому же, в «Березке» были совершенно демпинговые цены - бутылка водки стоила полтора доллара.
- Недавно Валерий Попов рассказывал, как он «со товарищи» фланировал по Невскому проспекту, как они посиживали в ресторане, если не ошибаюсь, гостиницы «Европейская»…
- Я тоже фланировал. Может быть, не так часто, как Попов. У нас была другая компания. А вот Бродский вообще не очень любил это плейбойское, стиляжное поведение. Он в ресторанах себя вести не умел. Это он потом стал таким шикарным американским джентльменом. У него и денег на рестораны тогда не было, да и предпочитал он пельменную или шашлычную. Несколько раз я, несколько раз художник Миша Беломлинский водили его на «Крышу» в «Европу». Мы в основном туда ходили. Знаете, как мы поступали, когда денег было в обрез? Заказывали водку, а знакомые официанты несли нам только гарниры – пюре картофельное, капустку, еще что-то.
- Когда слушаешь, читаешь, думаешь: вот золотая молодежь!..
- Была и золотая молодежь: адвокаты, зубные врачи, какие-то дельцы, они заседали в «Европе» на втором этаже. Это не мы.
- Если бы Бродский был членом Союза писателей, кто бы его обвинил в тунеядстве?!
- Когда вышел указ Хрущева о борьбе с тунеядством, Лернер предложил в обкоме: зачем ловить проституток, фарцовщиков - давайте организуем политический процесс и подведем под статью о тунеядстве». Я работал инженером-конструктором на заводе «Вперед», который делал самые плохие в мире машины для обувной промышленности. Меня вызвали в отдел кадров. Там Лернер и какой-то кагэбэшник, пошли расспросы…
- Почему же выбор пал на вас?
- Лернер меня знал. Он мне говорил: «Рейн, я тебя посажу!» Но дважды сажали его. Правда, это было позже.
- У вас же штамп в паспорте и запись в трудовой книжке: работает там-то. Как можно обвинить в тунеядстве инженера?
- Могли уволить. Всегда найдется за что. И Нобелевскую премию получил бы я. Это шутка. Когда в КГБ поняли, что со мной номер не пройдет, переключились на Бродского – за ним давно следили. Ну и раскрутили…
Автор текста - Владимир Желтов