В 2010-м Джон Изнер и Николя Маю провели самый продолжительный матч в истории тенниса.
23-му сеяному Джону Изнеру в первом круге выпал француз Николя Маю, 143-й номер рейтинга, только что прошедший квалификацию. Играть им предстояло на 18 корте - самом маленьком из всех.
Итак, 22 июня в 18:18 американец и француз вышли на самый незаметный корт турнира, чтобы через двое суток за ним следил весь мир, а через год на входе установили мемориальную табличку.
В 2010-м Изнер провел насыщенный грунтовый сезон и после вылета с «Ролан Гаррос» поехал во Флориду готовиться к Уимблдону. Там он каждый день трудился по два часа в тренажерном зале и еще по три – на корте. В условиях июньской жары и прибрежной влажности тренироваться в таком режиме тяжело. Изнер мечтал наконец уехать куда-нибудь, где будет дышаться легче. После одной из тренировок Джон сказал тренеру: «Поскорее бы на Уимблдон. Там бы я хоть целыми днями играл». Кто бы мог подумать что уже совсем скоро эта фраза станет пророческой.
Изнер и Маю вышли на корт под вечер второго дня Уимблдона-2010. На первые два сета ушел всего час (6:4, 3:6). Третий и четвертый закончились тай-брейками: сейчас в этом можно увидеть предзнаменование. После четвертого сета в Лондоне стемнело окончательно. Судья объявил о переносе пятого сета на следующий день. Изнер и Маю пошли отдыхать, вряд ли подозревая, что им предстоит завтра.
Играть пятый сет теннисисты вышли в два часа дня на следующей день. Изнер подавал первым – деталь, которая во многом определит развитие событий. Другая, еще более важная деталь: на Уимблдоне, как и на остальных турнирах «Большого шлема» (кроме US Open), в пятом сете не играют тай-брейк. Матч играется до тех пор, пока один из игроков не поведет в 2 гейма.
В пятом сете Изнер и Маю подавали как никогда в жизни, и с каждым новым геймом все тяжелее двигались по корту. Изнер с большим трудом передвигал длинные изможденные ноги – у Маю с этим обстояло лучше: он бросался на мячи и один раз чуть не вспахал газон лицом, но с убийственной подачей американца, когда это было жизненно необходимо, не справлялся. В 17:45 23 июня матч преодолел отметку в 6 часов 34 минуты и стал самым продолжительным в истории тенниса.
Они продолжали играть. В середине сета Изнер побил рекорд Иво Карловича по эйсам в одном матче. Ближе к ночи этот же рекорд побил и Маю. Новости про чемпионат мира в ЮАР отошли на второй план. Зрители в Соединенных Штатах, которые никогда в жизни не включили бы Уимблдон в принципе, не отрываясь следили за героической битвой по телевизору, пусть и считая, что соперника Изнера правильно называть «Мэйхат». Матчи третьего дня заканчивались один за другим, и на каждой пресс-конференции обсуждали игру на 18-м корте. «Вы знаете, что сейчас идет самый долгий матч в истории?» – спросили Федерера, который только что расправился с Илией Бозоляцем. «Конечно знаю, – ответил Роджер, – я был бы дураком, если бы не следил».
При счете 47:47 на корте отказало электронное табло. К девяти вечера Маю пожаловался, что из-за темноты не видно мяч, и в 21:13 судья перенес игру снова. И тут произошел момент, потом ставший легендарным – собравшиеся на 18-м корте уже многочисленные зрители заорали: «We want more, we want more!» («Мы хотим еще!»). На тот момент один только пятый сет продолжался дольше, чем любой другой профессиональный теннисный матч.
Изнер и Маю отправились по номерам, отмокли в холодных ваннах и попытались отдохнуть – из-за переутомления перед третьим днем они спали всего по несколько часов. Тогда же вечером Энди Роддик принес Изнеру три огромных пиццы, много курицы и картофельного пюре – американцы знают толк в восстановлении сил.
К трем часам дня 24 июня у 18-го корта выстроилась очередь. Для того чтобы усадить на трибуне Макинроя, организаторы подняли какого-то болельщика из Японии. После матча Джонни Мак выразит Изнеру и Маю свое восхищение: «Об этой схватке будут писать в учебниках. Это лучшая реклама для нашего вида спорта». Зрители пытались заглянуть через ворота, подпрыгивали, чтобы увидеть хотя бы цифры на табло. 24 июня в первый раз за 33 года Уимблдон посещала Елизавета II – комментаторы ESPN шутили, что идти ей нужно не на матч британца Маррея, как планировалось, а на противостояние американца и француза, которое уже несколько часов как было историческим.
На третий день все решилось быстро – по меркам этого матча почти молниеносно. При счете 68:69 на подаче Маю Изнер заработал пятый матчбол за два дня. Передвигал ноги он еще тяжелее, чем днем раннее, но когда играешь третий день подряд, желание наконец это закончить сильнее даже инстинкта самосохранения. Он принял подачу Маю, дождался ответного удара, зафиксировался в стойке и пробил бэкхендом по линии так, что чуть не слетела кепка. Мяч попал в корт, Изнер радостно упал на траву, а его длинные ноги подлетели вверх почти под прямым углом. Маю, кажется, устал так, что даже ничего не почувствовал.
Затем были фотографии на фоне табло, улыбки Изнера и организованные на скорую руку памятные призы. Джону эта победа ничего не принесла: в следующем круге он вылетел от Тимо де Баккера, взяв всего пять геймов. Сложно играть после того, как вошел в историю.
«Просто попробуйте досчитать до 70 про себя, – предложил тренер Изнера Крейг Бойнтон, когда его попросили вспомнить матч через несколько лет, – так вы сразу поймете, насколько это было невероятно».
С тех пор они дружат семьями – когда двое дарят друг другу в борьбе столько сил, их начинает многое связывать. Через несколько лет после матча Маю сказал: «Когда у меня что-то идет не так: неудачный день, например, – я вспоминаю, что в моей жизни был этот матч. Да, выиграл его не я, но я через это прошел, а значит пройду и через все остальное».
