Даже не проверяя мировую театральную статистику, можно сказать, что пьесы Уильяма Шекспира - одни из самых частых гостей на сценах мира. А возможно и самые частые. Кого, в самом деле, ставят больше, чем Шекспира?
Но одно дело - драматический театр, и совсем другое - балет. Шекспира, с его ярким, сочным, выразительным, очень образным языком, и на другой язык-то не всегда хорошо переводят. А тут язык танца!
Тем не менее, шекспировские страсти привлекали и привлекают хореографов.
Даже Мариус Петипа не избежал этой участи! Он дважды обращался к сюжету “Сна в летнюю ночь”: в 1866 году поставил на свою жену маленькую одноактную “Титанию” на музыку Пуни, а через десять лет вновь вернулся к этой комедии Шекспира - но уже в полноценном формате, на музыку Мендельсона и Минкуса.
Но первопроходцем здесь Петипа, как ни странно, не был. Первые шекспировские балеты датируются еще концом XVIII века! Например, Шарль Ле Пик поставил своего “Макбета” еще в 1785 году. Но, вероятно самым ранним известным нам балетом по мотивам Шекспира является "Ромео и Джульетта" - основоположник балета Жан Жорж Новерр поставил свой спектакль по этой пьесе в 1761 году.
Конечно, “Ромео и Джульетту” с их романтической историей и трагическим финалом балет никак не мог обойти стороной. И не обошел. Кажется, нет такого хореографа в XX веке, кто ни приложил бы руку к этому сюжету. От Бежара и Кранко до Эка, Борна и Ратманского. Но все же главной версией “Ромео и Джульетты” был и остается балет Лавровского на музыку Прокофьева.
Удивительно, но появлялся он на свет очень тяжело. Начнем с того, что Прокофьев хотел другого финала для знаменитой истории. Да, да, он хотел, чтобы все закончилось хорошо! Впрочем, до него это уже придумал Лифарь, в чьей постановке 1926 года Ромео и Джульетта в финале... улетали на аэроплане.
Потом написанную Прокофьевым музыку запороли как не танцевальную, неудобную и вообще ужасную. В общем, Большой и Кировский (так тогда называли Мариинку) музыку не приняли, и первая “Ромео и Джульетта” на музыку Прокофьева родилась в Праге. И лишь через пару лет, в 1940 году, спектакль все же был поставлен Леонидом Лавровским в Ленинграде.
Говорят, артистам по-прежнему так не нравилась музыка, что они сочинили стишок (его даже приписывают Улановой) - Нет повести печальнее на свете, чем музыка Прокофьева в балете!
И кто мог знать, что именно этот спектакль, вызывавший отторжение даже у исполнителей, в итоге станет не просто знаменитым и популярным, но станет первым, главным шагом советского балета к мировой славе! “Ромео и Джульетту” Лавровского, уже с Большим театром, вывезли на первые западные гастроли - в Лондон. Улановой, танцевавшей совсем юную девочку, было в тот момент уже 46 лет! Но это никого не волновало: улановский бег Джульетты, вероятно, самая знаменитая балетная сцена XX столетия.
“Ромео и Джульетта”, конечно, самый популярный шекспировский балетный сюжет. Но не единственный. Не возьмемся оценивать в процентах пьесы-лидеры, но заметим, что балет очевидно больше привлекают трагедии.
Первые попытки поставить “Гамлета” на балетной сцене делались еще в XVIII веке. Но столь популярный на драматической сцене, танцу Принц датский поддавался и поддается с трудом. Хотя попыток было достаточно. Только двадцатое столетие может похвастаться работами Брониславы Нижинской, Виктора Гзовского, Джона Ноймайера. Гамлета танцевали Рудольф Нуреев (в постановке Роберта Хелпманна) и Марис Лиепа (телебалет в постановке Виктора Камкова).
За последние годы “Гамлета” дважды пытались ставить в Большом театре. Первую попытку сделал Кристофер Уилдон, который в процессе отказался от этой затеи и выпустил спектакль Misericordes ("Милосердные"), в котором, впрочем, отлично угадывалась сюжетная линия. На самом деле жаль, что отказался, получалось очень интересно.
В 2015 году “Гамлета” поставил творческий дуэт Раду Поклитару и Деклан Доннеллан. Спектакль, увы, был обруган критиками и быстро пропал из репертуара, а работа была вполне достойная, с множеством истинно шекспировских находок. Но, возможно, драматический режиссер в ней перевесил хореографа - за что спектакль и поплатился.
А Кристофер Уилдон вернулся в Большой с “Зимней сказкой”, поставленной для лондонского Royal Opera Ballet. И эта работа - совершенно выдающаяся, великолепная не только танцевально, но и драматически (и отдельное восхищение тому, как решена самая знаменитая ремарка к пьесе - Exit, pursued by a bear). Наверное никакому сценическому искусству так, как балету, не выразить пластикой внутренние терзания человека, сжираемого ревностью.
Потому, наверное, популярна на балетной сцене и тема “Отелло”.
Одна из самых известных постановок - спектакль 1957 года, где царил знаменитый Вахтанг Чабукиани (он же - хореограф спектакля), чей темперамент, помноженный на темперамент мавра, давал огонь, достойный лучших драматических подмостков. В 1960 году по этому спектаклю был снят фильм-балет, так что увидеть того Отелло можно и сегодня.
Теме “Отелло”, клевете и ревности посвящена и удивительная по красоте и лаконичности работа Хозе Лимона. Его легендарная “Павана мавра” - медленный танец на четверых, торжественный и придворный, внутри которого скрыты пламенеющие страсти. “Павана” - самая знаменитая работа Лимона, она живет на сценах мира уже семьдесят лет и продолжает гипнотизировать зрителей.
Не обошел балет вниманием и экзотическую историю любви “Антония и Клеопатры”. Как и в драмтеатре, эта пьеса - не самая востребованная, тем не менее примеривался к ним еще Новерр - в конце XVIII века. Но самый знаменитый вариант, думаем мы - малеготовский (ныне Михайловский) спектакль 1968 года. Премьеру постановки Игоря Чернышева на музыку Эдуарда Лазарева танцевали солисты Малегота, но прославился спектакль, как это часто бывает, не благодаря первому составу, а благодаря приглашенным солистам. Уникальный дуэт Аллы Осипенко и Джона Марковского сделал эту постановку “Антония и Клеопатры” легендой. Игорь Чернышев переносил потом спектакль в театры по всей стране, но ничего похожего на дуэт Осипенко Марковского - с его томительной напряженностью и вечной борьбой двух начал - больше не случилось.
Про “Макбета” говорят, что пьеса приносит несчастья. Случилось так и с балетом Большого театра. Музыку для него написал композитор Кирилл Молчанов. Свой единственный балетный опус он создал для свой возлюбленной - Нины Тимофеевой.
Балет поставил Владимир Васильев, Тимофеева танцевала Леди Макбет - она была единственной исполнительницей партии. Спустя два года после премьеры - 14 марта 1982 года - Молчанову стало плохо в театральной ложе. Тимофеевой сказали о смерти мужа в антракте. Но она все равно довела историю своей леди Макбет до конца.И дело даже не в том, что замены у нее не было: этот балет был его подарком ей, подарком от любимого, который ради счастья с ней пожертвовал в жизни всем.
Шекспировские комедии, с их бесконечной игрой слов, конечно, существенно более сложны для танца, чем трагедии, где можно “выехать” на сильных эмоциях. Тем не менее блестящие примеры “Сна в летнюю ночь” и “Укрощения строптивой” у нас есть.
К “Сну в летнюю ночь”, конечно, балет обращался и обращается чаще всего: мир эльфов - настоящий подарок для танцевальной сцены. Позволим себе сейчас чуточку субъективности и скажем, что на наш вкус - самый “потусторонний” волшебный мир получился у Ноймайера. Космическая музыка, чешуйчатые переливающиеся трико, совершенно особая пластика - все это надежно отделяет образы Оберона и Титании от Тезея и Ипполиты.
И, кажется, никто лучше Ноймайера не придумал знаменитую бытовую сценку спектакля ремесленников. Это действительно очень смешно, что для балета, в общем, редкость. Ноймайер, кстати, рекордсмен по шекспировским балетам. Хореограф, имеющий гуманитарное образование, в принципе тяготеет к постановкам по литературной классике В его арсенале целых семь постановок Шекспира: помимо “Сна” - «Ромео и Джульетта», «Гамлет» (четыре разных редакции!),, «Отелло», «Двенадцатая ночь», «Как вам это понравится». Недавняя работа - вечер одноактных балетов «Шекспир — Сонеты».
Ну и наконец, “Укрощение строптивой”. Два великих спектакля - по одной комедии - но совершенно, разительно непохожие.
Джон Кранко поставил свое “Укрощение” в лучших традициях Комедии дель арте. Про его героев говорили, что они наделены танцевальным красноречием. Балет и в самом деле вышел остроумным, изящным, острым и динамичным - очень в духе самой грубой, и, в то же время, лиричной комедии Шекспира.
Жан Кристоф Майо поставил в Большом совсем другую историю. Если Кранко работал с мотивами музыки Скарлатти (XVIII век), то Майо взял кинематографическую музыку Шостаковича и вытащил на свет актуальные для нашего времени вопросы: его Катарина - не зверек, требующий дрессировки, но прекрасная, сильная женщина, отчаянно стремящаяся найти родственную душу в мире притворщиков. За блистательные работы в этом спектакле Екатерина Крысанова (Катарина) и Владислав Лантратов (Петруччо) получили “Золотые маски”.
Мы рассказали лишь о небольшом количестве шекспировских балетов, на деле их гораздо, гораздо больше. Удивительно, правда? Впрочем, во времена Шекспира прекрасно относились и к музыке, и к танцам, и то, и другое было обязательным участником представлений. Так что вряд ли Шекспира удивило бы, что его пьесы танцуют. Почему бы и нет, собственно?