Анна Асланян — переводчик книг Блокнот Бенто, Фотография и ее предназначения, Зачем смотреть на животных? — о знакомстве с Джоном Бёрджером и впечатлениях от работы с его текстами.
Лет десять назад, гуляя по одному из лондонских книжных, я взяла подвернувшийся под руку томик и открыла его наугад. На странице был рисунок — голый человек, немолодой, крепкий, сидит, свесив длинные руки между коленями, — и текст. Я прочла кусок о том, как люди смотрят на изображения, созданные другими, и купила сборник. В изобразительном искусстве я не разбираюсь, голых людей вокруг много, но мне захотелось узнать, что думает этот человек, нарисовавший себя на табурете.
Прочтя книжку, я спросила у друзей, известен ли им автор по имени Джон Бергер. Выяснилось, что не Бергер, а Бёрджер, и не просто известен, а знаменит своими марксистскими взглядами на искусство. Я купила еще две его книги — Here Is Where We Meet и Bento’s Sketchbook — и перевела пару текстов оттуда для Иностранки. Потом я рассказала про Бёрджера Ad Marginem, и они попросили меня перевести Bento’s Sketchbook целиком.
Как-то раз, когда я сидела над Блокнотом Бенто, ко мне зашла подруга — британская переводчица, журналистка, человек страстных убеждений и тонкого вкуса. Вот, сказала я, бьюсь над непереводимым эротическим пассажем, где английское I определенно означает не только «я». «Хм, — поморщилась моя собеседница, — далось ему это I, сует его повсюду между строк». Я вступилась за автора; она ответила, что автор-то хороший, но слишком уж демонстрирует свое мужское «я». Мы перешли было на крик, но быстро помирились (и близко дружим до сих пор).
Прошло время, и я получила письмо из редакции Иностранки. В конверте оказалась записка от Бёрджера, датированная 15 августа 2012 года. Вот она:
Дорогая Анна!
Пишу, чтобы поблагодарить и поприветствовать Вас. Нелла Бельски часто рассказывает мне о Ваших переводах двух моих «эссе», опубликованных в Иностранной литературе, притом рассказывает с таким энтузиазмом, что мне захотелось выразить Вам нашу признательность. Спасибо Вам.
Надеюсь как-нибудь встретиться с Вами. Вы живете в Москве? Нелла будет там в октябре.
Если захотите что-либо у меня спросить о Блокноте Бенто, не стесняйтесь, пожалуйста. Буду очень рад услышать Ваш голос. Еще раз спасибо!
С самыми теплыми пожеланиями — Джон.
Я ответила, поблагодарила за внимание. Встреча с Бёрджером состоялась, если верить моему компьютеру, 18 сентября 2015 года. В тот день он выступал перед большой аудиторией в Британской библиотеке. Поводом был выход книги Портреты. Джон Бёрджер о художниках, куда вошли тексты, написанные им на протяжении почти семидесятилетней карьеры. «В некотором смысле я не имею к этой книге никакого отношения, — начал он. — Да, в ней собраны тексты, написанные мною, но многие из них я успел забыть». После выступления было множество вопросов; ведущий иногда повторял их, поскольку писатель, которому было уже под девяносто, плохо слышал реплики из глубины зала. Глядя на него, одетого в рабочие брюки, рубашку с засученными рукавами и безрукавку на молнии, я вспоминала тот рисунок.
Приставать к выступающему с очередными вопросами как-то не хотелось, так что я сидела, включив запись, и слушала. Неожиданно зашла речь о переводе. «Я часто ходил в городской бассейн, плавал на спине и смотрел на облака, — говорил Бёрджер. — И вот однажды, плавая так, я почувствовал, что не я смотрю на облака — они смотрят на меня. И тогда из этого выросла теория: вещи — суть вещей, то, какими они представляются нам, когда мы глядим на природу, — можно рассматривать как тексты. Тексты, которые нам ни за что не перевести на свой язык, но которые, тем не менее, обращены к нам».
Текст: Анна Асланян