…До северного побережья Саврии от Чеговиц Альк, Рыска и Жар добрались за четыре дня. Жарову корову пришлось оставить у Главы Пристани, а самого Жара пересадили на более быстроходного скакуна — нетопыря Крысолова, справедливо рассудив, что хозяину этот скакун если и понадобится, то весьма и весьма нескоро, а им сейчас нужно торопиться.
По дороге Рыска более или менее чётко объяснила своим спутникам всё, что успел сообщить ей учитель, не вызвав никаких восторгов с их стороны. Дело казалось невыполнимым.
Остров Пелигос уже очень долго служил оплотом армии тсарицы-видуньи, и никто за почти шесть лет войны так и не смог прорваться туда и вернутся живым. На Пелигос враги отступали каждый раз, как только терпели очередное поражение, но этот оплот был хорошо, отлично защищён, — словно что-то свыше хранило его от посягательств извне.
Идею пробраться туда втроём иначе как безумной назвать было невозможно, а уж попытаться убить тсарицу-видунью, владеющую умами, собравшую народы под свои знамёна, с лёгкостью использующую как «свечу» любого видуна, сумевшую средь бела дня сбежать из охраняемой камеры было сумасшествием в чистом виде!
Однако, именно этого хотел Крысолов, и потому отрицать такую идею тоже не стоило: старик как правило всегда знал, что делал и за каждый свой совет готов был поручиться.
— Ладно, — решил, наконец, Альк, когда до побережья оставался один дневной переход, а дискуссия на привале в очередной раз ни к чему не привела, — давайте сначала доберёмся до моря, а там, возможно, что-нибудь и решим. Не дурак же он, в самом деле, чтобы просто, послать нас туда на смерть. — Как всегда, в моменты переживаний, есть белокосый не мог, вместо обеда затачивая мечи: теперь и свои, и Рыскины.
— А вы уверены, господа путники, что эта самая тсарица-видунья вообще на острове? — с опаской спросил Жар, — а то притащимся туда, как последние дураки, а её там нет как нет!
— Там она, — буркнул Альк и замолчал. Рыска, тоже молча, и совершенно без аппетита ела, отвернувшись от спутников. Из неё в последнее время вообще слова вытянуть было невозможно.
— Я вот только думал, — снова начал Жар, — что победить врага легче, когда он беззащитен. А там, на этом острове, наверняка уйма её приспешников. Правильно ли будет лезть в самое сердце осиного гнезда?
— Раз Крысолов сказал — туда, значит, пойдём туда, — слегка повысил голос Альк.
— Давно ты его слушаться стал?
Саврянин прожёг друга взглядом.
— При чём здесь это? — стараясь не злиться, спросил он. — Я теперь и сам чувствую, что так будет правильно. Ты как, Рысь?
— Я с тобой согласна, — не поворачиваясь, односложно ответила путница.
— А ты с ним всегда согласна, — ревниво укорил Жар. — Вот я бы не пошёл!
— Мы тебя и не заставляем, — пожала плечами Рыска, через плечо серьёзно взглянув на названного брата. — Там много чего может случиться. Если тебе страшно…
— Куда ж я от вас? — перебил её Жар, махнув рукой. Он был знаком с Крысоловом много лет, живя в столице, довольно часто общался и уважал старого путника не меньше, чем Альк и Рыска. — Тем более... мне он тоже почему-то говорил быть с вами, — добавил он.
— Вот видишь, и ты его слушаешься, — спокойно заключил Альк, глядя на юг, в ту сторону, откуда они приехали. Да, думал он, плохо, очень плохо, что так получилось. Знания, советы, да даже само присутствие Крысолова облегчило бы их задачу в разы, да и условий в этой задаче было бы куда как побольше, а значит, и решить её — легче. И вообще, Крысолов — по жизни оптимист; с ним просто и легко начинать любое дело. Хоть бы выжил, просто так, ни почему, чтобы повидаться с ним ещё хоть раз…
О том, кто ещё может не дожить до конца войны, Альк предпочитал не думать, хотя сон о Рыскиной смерти теперь снился ему так часто, что хоть вообще не спи. В этом сне каждый раз всё виделось путнику по-разному — то так, то этак; менялась картинка, звуки, запахи, очертания, голос, окликающий его, и те слова, что произносил этот голос; иногда эпизод происходил зимой, иногда — летом, днём или ночью, но неизменными оставались две вещи: мёртвая Рыска и пустота в собственном сознании. Да ещё, пожалуй, то, что увидев этот сон, он просыпался и уснуть той же самой ночью уже больше не мог. Закономерный результат постоянной бессонницы и голода не замедлил явиться: белокосый вконец исхудал и осунулся за последние дни.
Однако думать он теперь мог только об одном: о том, что земная дорога его любимой в самом деле скоро оборвётся: наверное, как раз на этом острове, и попытаться повлиять на это событие у него почему-то может не получиться... Долгое время он думал, что будет бессилен помочь Рыске, потому что погибнет сам, но чем ближе они подъезжали к побережью, тем отчётливей он видел, что его смерти поблизости нет.
Вот только то, что будет с ним в случае гибели Рыски, он давно знал, и это было ещё хуже.
***
К вечеру следующего дня спутники добрались таки до места, и первым, что бросилось им в глаза, был расположившийся среди прибрежных скал военный лагерь, да такой большой, что охватить его одним взглядом было невозможно: он простирался в обе стороны на многие вешки. Удивительного в этом ничего не было, ибо именно здесь, на севере и происходила в последнее время основная часть стычек с врагом и здесь же требовалась наиболее надёжная защита.
Остановиться в этом лагере было разумным шагом — так они решили и поступить: во-первых, это было правильно в смысле безопасности, а во-вторых, следовало потолковать немного с воинами, а может, и с военачальниками, выяснить, что к чему и на основе этого продумать свои дальнейшие действия. К стати, транспортное средство для отправки на Пелигос здесь раздобыть тоже было проще всего.
Лагерь они обошли с востока, и только собирались начать искать место для ночлега, как Рыска, взглянув куда-то влево, радостно рассмеялась.
— Ну хоть раз повезло, — проговорила она и направила туда нетопыриху. Жар сразу понял, что именно его подруга там увидела и устремился за ней, а вот Альк просто последовал за спутниками, лишь по дороге разглядев, что именно их так порадовало, — уже смеркалось, а в сумерках видел он плохо и с каждым прожитым годом — всё хуже.
…Большой шатёр командующего армий с фамильным гербом стоял чуть обособленно, так, словно другие, менее богатые шатры расступились, освободив для него большую площадь, и выглядел в сумерках чем-то похожим на замок, возвышающийся над веской. Увидев его, Альк сначала не поверил глазам, а потом впервые за последние дни искренне и радостно улыбнулся.
Уже практически стемнело, когда войдя в шатёр, друзья увидели и господина Хаскиля, и его гостью, госпожу посла Иргемаджина. Высокопоставленные господа беседовали у огня, попивая чай.
Когда взгляды ринтарки и иргемаджинки встретились, аристократка радушно улыбнулась, а вот весчанка, хоть и давно уже ставшая путницей, вдруг почувствовала свою ущербность, и сначала вытянулась в струну, затем поникла… В душе её бушевал ураган. С одной стороны, Рыску обуревала ревность, с другой... она была даже рада... или должна была радоваться. Ведь именно этого она на днях и хотела: чтобы приехала Марина, а значит, пусть будет так. Раз ей суждено погибнуть, Альк по крайней мере будет не один…
— Я на улице подожду, — уронила путница и осторожно высвободив из руки мужа вмиг похолодевшие пальцы, скользнула назад, вон из шатра.
Читать роман с начала ====== >>>>>>>>>>
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Другое альтернативное продолжение дилогии "Год крысы" Ольги Громыко - фанфикшн-роман Неторная дорога